Сделай и живи спокойно 4 - Вадим Николаевич Демидов
За окном светает. Значит уже где-то шесть часов утра. А я весь на нервах. Блин! Во сколько встаёт Крапивин? У меня тут целая программа, на всю будущую жизнь готова — а он спит! Как сдержался, чтобы не пойти и разбудить этого любителя прятать карандаши, не знаю. Но — желание было большое. Проснётся — я ему устрою! Будет все свои заначки и схроны с карандашами и ручками показывать, чтобы больше не повторилось сегодняшнего беспредела. Крадусь на кухню. А что мне в комнате делать? Все места, где могут находиться писчие принадлежности, я осмотрел и ничего не нашёл. Может хоть там, чего-нибудь обнаружу. А нет, так хоть водички попью. Да и возможностей там у меня будет больше.
Самое весёлое, что на кухне меня встречает Софья Марковна. Она уже встала и готовит завтрак. Интересно, а почему я не услышал как она прошла? Ну — хоть одна радостная новость. Прямо с порога я задаю самый животрепещущий, в данный момент, для меня, вопрос:
— А где у вас находятся карандаши?
Наверное, у меня что-то случилось с мозгами, раз я задаю именно этот вопрос. А, впрочем, — я и так это знаю. У меня сейчас такая каша в голове, что не удивительно.
— Во-первых, доброе утро, молодой человек! — недовольно произнесла тёща Крапивина, — а во-вторых, давайте попьём чая и уже тогда, обсудим всё что вас интересует.
— Извините, Софья Марковна, — повинился я, — очень уж мысль важная в голову пришла. Её бы записать. А то ведь забуду. Но, от чая я не отказываюсь. С удовольствием отведаю. Тем более, что он у вас восхитительно получается.
Женщина приглашающе кивнула, указывая на стул. А я не спорю. Тем более что в данный момент, чай это выход из положения.
— Сергей Вадимович, — нравоучительным тоном произнесла занятая женщина, — вот-вот подойдёт. Может поделитесь со мной, своей важной мыслью? — Да я бы с удовольствием, Софья Марковна, — не стал возражать я, — но всё же лучше иметь под рукой лист бумаги и карандаш. Это позволит одновременно рассказывать вам идею и записывать отдельные моменты поэтапно. Мне нужно, как бы структурировать основные моменты. Очень уж сложная задача предстоит. Надо её разбить на отдельные этапы и двигаться вперёд соблюдая очерёдность.
Уф! Еле выговорил. Хорошо, что, в своё время, застал комсомольские собрания и обзорные пятиминутки. Там-то язык сам собой начинает привыкать к сложным терминам и различным зубодробительным фразам. Это я ещё про армейские политинформации не вспоминаю, там всё было намного серьёзнее. Неожиданно я обратил внимание, на взгляд Софьи Марковны. Удивление, восхищение напополам с изучением — что-то из этого или всё вместе и одновременно, было там. Ну — да, мне ещё и подопытным не хватало стать в этом времени. Чувствую, что с этого момента, за мной будут приглядывать с особым интересом. Блин! Вот нафига я просто не промолчал? Сейчас бы трескал ячневую кашу с молоком и в ус не дул. Теперь пойдут всякие-разные вопросы о моих таких интересных познаниях. Что мне говорить этой умной и даже, наверное, мудрой женщине? Что у нас в детдоме дворник был преподавателем филологии и философии? Или то, что у нас там каждый вечер лекции по научному коммунизму читали? Вот ведь — ещё и это! Ладно, как-нибудь выкручусь.
Нашу непростую беседу прерывает появление, в дверном проёме, заспанной физиономии Сергея Вадимовича. Да и фраза произнесённая секретарём московского горкома комсомола с определённой интонацией, была мне знакома давно:
— А чего это вы тут делаете?
Поэтому я, на какое-то время застыл, пытаясь вспомнить — в каком году появился этот фильм? Или это Крапивин просто так спросил — без всякого подтекста. Ничего не вспомнил. Но — вроде бы фильм "Добро пожаловать или посторонним вход воспрещён" был снят гораздо позднее. Значит это просто вопрос, без отсылок к сюжету фильма.
— Вас ждём, Сергей Вадимович, — с улыбкой ответил я, — с добрым утром!
— Доброе утро, Серёжа, — это Софья Марковна включилась в нашу беседу, — тут Вилор занимательные вещи рассказывает. Есть повод побыстрее собраться за столом и кое-что обсудить.
Вот и всё. Я же говорил, что тёща у Крапивина умная женщина. Сейчас меня будут выводить на чистую воду, при полном моём непротивлении. Врать в лицо вождю московских комсомольцев я не смогу. Надо срочно что-то придумать. Потому что вот так, без подготовки, я не готов к разговору. Мне действительно нужно эти мысли написать сначала на бумаге. Потасовать их с места на место. Подобрать лучший ход действий. Обозначить важные моменты. Ведь мысли в голове и они же на бумаге — это две большие разницы. Когда читаешь текст с листа, то воспринимаешь его по другому. Так что сначала напишу, а только потом можно читать вслух. Прочитаю, подумаю, сам с собой соглашусь и пойму, что всё в порядке. Вот тогда я буду готов вести беседу с кем угодно. Сейчас же, если я начну выдавать какие-то разрозненные мысли — это получится разговор ни о чем. Потому что сам ещё не разобрался, что я такого понапридумывал. Как можно об этом разговаривать? Когда-то я учился в техникуме. Мы там не изучали искусство риторики. Зато я очень хорошо усвоил, что такое хрия. Преподаватель философии, тёзка товарища Ленина, как-то заставил писать реферат на эту тему. Мне, между прочим, понравилась концепция и правила этой части большой науки. Потом, в жизни, не раз эти правила помогали мне приготовиться к докладам и отчётам. Вот и сейчас, чтобы разобраться мне нужно действовать согласно этим правилам.
Не получилось у нас никакого разговора. Всё как-то быстро и сумбурно получилось. Вместе с Сергеем Вадимовичем, на кухню зашла его жена Сулима Аркадьевна. А потом, как прорвало. Понеслось, короче. По одному стали забегать дети и внесли свой вклад в приготовление завтрака. Их отправили умываться, чтобы не мешались. В результате образовалась очередь в ванную комнату. А как известно — дети не могут долго находиться в стабильно состоянии. Пошли всякие претензии и споры. Стало весело и совсем не скучно. Нет, так-то за всем бардаком, что творился на кухне и вообще в квартире, было кому присмотреть. Всё-таки Софья Марковна мудрая женщина и знает как всех успокоить. Только всё равно — всё было слишком шумно. Зато когда все уселись за стол,
