Коннетабль (СИ) - Мах Макс
- Я?
«А что я? – спросила себя Габи. – Боюсь ли я? Пожалуй, что нет. Но, если не боюсь, тогда, что? Наверное, просто опасаюсь, что что-то пойдет не так. Что вмешается случай или неучтенная нами злая воля. Да, мало ли что?»
Однако, следовало признать, заниматься изобретением неприятностей ей было недосуг, а разрешать проблемы она предпочитала по мере их поступления. Все, что можно было просчитать, они уже просчитали. И все возможные гадости предусмотрели заранее, решив, что будут делать тогда и там, где и когда что-то пойдет не так. Так был ли смысл мусолить не случившиеся болячки и умирать от несостоявшихся ран? По-видимому, не было, вот она и не страдала дурью.
- Все будет хорошо, - сказала она принцессе. – Верь мне, Эва. Ты будешь править!
- Вместе с тобой!
- Вместе со мной, - согласилась Габи. – И вот что, красавица. С сегодняшнего дня будешь спать с Трисом. Ты просто обязана как можно скорее забеременеть. Роду нужен наследник!
- А ты? – сразу же уцепилась за актуальное принцесса.
– А что я? – «удивилась» Габи. – Я, милая моя, уже неделю не предохраняюсь. Серафина говорит, должно получиться. Я за династию, а ты как думала?
- Я думала, будешь тянуть…
- Значит, ты меня плохо знаешь. Но у нас будет время…
- Жемчужная женщина боится тебя, - неожиданно сказала принцесса. – Сначала у вас был конфликт, потом нейтралитет, а теперь… Даже не знаю, что и думать.
- Эва, - Габи понимала, что рано или поздно, но этот разговор все равно состоится. Принцесса была умна и ее чуткость к нюансам была похожа на некий никогда никем не озвученный Дар. Должна была почувствовать, могла ухватить неуловимое нечто. Но довольно долго сдерживалась.
«Отчего же заговорила сейчас?» – спросила себя Габи.
«Оттого, наверное, что по краю ходим», - ответила она сама себе.
- Вот, что Эва, - сказала она вслух, - я могу рассказать, но не всякое знание к добру. Оно тебе точно нужно? Ты в этом вполне уверена?
- Нужно, - принцесса смотрела ей прямо в глаза и не отводила взгляд. – Наверное, нужно, но пока не услышу, как знать?
- Тоже, верно, - согласилась Габи.
- Тва’А! – позвала она, переходя на дж’анг. – Можешь показаться? Я к тебе не подойду и не оскверню своим дыханием твою святость. Но принцесса нуждается в том, чтобы ты или разрешила ей знать, или запретила.
- Что это за язык? – спросила Эва, но вместо ответа Габи кивнула в сторону дальнего конца комнаты.
- Здравствуй, принцесса! – поздоровалась Жемчужная женщина, принципиально не обращавшая внимания на сидевшую в кресле Габи.
– Я разрешаю знать, - сказала она через мгновение. – Твоя подруга… Я не могу долго находиться в одном с ней помещении. Не должна, но теперь, наверное, придется. Слушай ее, она объяснит.
И все, собственно. Появилась на тридцать секунд, сказала то, что должна была сказать, и исчезла, словно и не было.
- Разрешение получено, - усмехнулась Габи. – Но я тебе лучше покажу. Иди ко мне!
Габи встала из кресла, взяла подошедшую к ней Эву Сабинию под руку и начала строить портал.
- Ничего не бойся! – сказала она принцессе. – Иди рядом со мной и не пытайся отойти. Лучше всего закрой глаза, я тебя поведу.
Они прошли порталом и вышли к замку Сковьи у горного озера.
- Можешь открыть глаза.
- Вау! – восхитилась принцесса. – Где это мы? Это Альпы? Ты умеешь открывать порталы?
- По порядку, - усмехнулась в ответ Габи. – Я умею открывать порталы, но не такие, о которых ты, верно, читала в умных книгах. Те порталы другие, но их, я думаю, мы сможем освоить после победы, если, разумеется, позволит магический фон нашей Земли.
- Нашей? – переспросила Эва Сабиния. – А что, есть и другие?
- Попробуй колдовать, - предложила Габи вместо ответа на вопрос.
- Ух ты! – принцесса была не просто удивлена, она была поражена. – Это…
- Это иной Мир, Эва, - объяснила ей Габи. – Не наш, чужой. И таких Миров много. Это всего лишь один из них.
- Портал между мирами… О таком я никогда не слышала.
- Пойдем в замок, - предложила Габи. – Он принадлежит моему деду, но он разрешил мне приводить гостей.
- А твой дед, он кто?
- Хороший вопрос, - улыбнулась Габи. – Мой дед принадлежит к тому же народу, что и твоя Жемчужная женщина. Я ношу его кровь… Продолжать?
- Еще как! – Глаза Эвы Сабинии вспыхнули нешуточным интересом. – Я хочу знать все-все-все!
- Ну, то, что можно… Пожалуйста! – закончила она просьбой свой всплеск экзальтации.
- Как скажешь! – Пора было посвятить будущую императрицу в некоторые тайны бытия…
4. Беро
Когда Бья рассказала ей, как ходила с Габи на Ту Сторону, Беро так раззавидовалась, что даже самой стало стыдно. Поссорилась с Габриэллой, наговорив своей любимой женщине всяких гнусностей, потом плакала и просила прощения. Сама от себя не ожидала, но факт, что называется, на лицо: стояла перед Габи на коленях и рыдала, размазывая сопли. По правде сказать, с ней случилась настоящая истерика, чего она от себя никак не ожидала. Но все когда-нибудь случается впервые, вот и с ней приключилось. Потом, разумеется, помирились, и она успокоилась. Примирительный секс творит чудеса, помог и на этот раз. И с чего, спрашивается, такой ажиотаж? Ну сходили девчонки без нее в гости к Теа и Августу, и это причина, чтобы портить нервы себе и другим? В общем, ей было стыдно, но, кажется, Габи тоже расстроилась, и теперь уже она просила прощения. Просто детский сад какой-то, а не придворная жизнь. Однако было во всем этом и кое-что хорошее. Такой гаммы «высоких» чувств Беро у своей женщины никогда еще не видела, и означать это могло только то, что болезнь отступает. И, значит, Габи не превратится в хищника и не станет темным охотником. Просто гора с плеч, если честно. А все остальное - тлен и вселенская глупость, потому что в гости к Теа они сходят еще не раз и не два. Как говорится, будет день - будет пища.
А пока суд да дело, она оделась на бал в потрясающее платье из синего атласа и голубого шелка, нацепила на себя едва ли не килограмм золота, индиговых топазов и синих сапфиров. А еще у нее был палантин из меха рыси, и везде, где только можно, - в платье и палантине, - были запрятаны зелья. Ничего, кроме зелий, во дворец было не пронести, но она же шла не куда-нибудь, а на бал, вся организация которого лежала изящных плечиках принцессы Эвы Сабинии. И не было ничего удивительного в том, что, приехав чуть раньше, Беро заглянула в апартаменты своей «ну очень близкой подруги». Любовницами они уже не были, но кто еще об этом знал? Так что визит получился вполне легитимным. А там, в апартаментах, она быстренько распихала по вшитым в одежду ножнам и потайным карманам пару зачарованных клинков и несколько артефактов защитного действия, не считая накопителей. Впрочем, часть из этих вещей она вскоре «передарила» Теа и Бья, им ведь тоже нужны и накопители, и артефакты. Так что их стало уже трое вооруженных. И надо сказать, ничего из этого лишним для них не стало. Боевые маги умеют сделать из жизни приключение, получилось это и у них.
- Виконтесса! – приветствовал ее поклоном Артур Делькамбр, кузен кузена кузины Марго.
Тоже Мишельер каким-то боком, а на самом деле Виктор Берг – студент экономист из Петербурга. Однако здесь и сейчас важны были не его познания по экономике и финансам, а его одиннадцатый ранг в стихии Воды и девятый – в стихии Земли. Ётун – довольно редкая птица, а хорошо подготовленный ётун – это тот еще магический танк.
- Рада видеть вас, барон! – улыбнулась парню Беро. – Как поживает ваша супруга?
- Спасибо, она благополучна, но, учитывая ее положение, ей было лучше остаться в замке.
Виктор был женат на двоюродной сестре Беро Кате, являвшейся одной из сотрудниц лаборатории Василия Орлова. Хороший физик и красивая женщина, но слабый маг, она была лет на пять старше студента-экономиста, но вот ведь как случается, вынужденная эмиграция сблизила этих двоих и, в конце концов, они поженились, хотя и по залету. Впрочем, ребята не расстроились. Напротив, у них были неплохие шансы на то, чтобы их дети родились сильными волшебниками, а это дорогого стоит. Опять же земляки, выходцы из одной страны и одной культуры. А разница в возрасте у магов, как они поняли уже здесь, во Франкии, вообще, вопрос второстепенный. Даже родив Виктору пару-другую детей, Катя еще долгие годы будет выглядеть даже не на свои родные двадцать пять, а на те двадцать, на которые выглядит сейчас.
