Новый Михаил - Владимир Викторович Бабкин
Занятно. Придется пропалывать и эту грядку в головах. Возможно, прямо вместе с головами, как завещал товарищ Коба. Вы, господа, уже довели страну до исторической ручки. Что ж, в целом итог ночного заседания мне понятен, но нужно срочно скальпелем вскрыть нарыв и довести первый акт спектакля до конца.
– Скажите, Михаил Васильевич, следует ли понимать ваши слова так, что к накипи вы относите и нашего благословенного государя императора, которому вы присягали в верности? Ведь именно ваши действия сделали возможным весь этот заговор. Именно ваши действия обеспечат блокировку поезда государя где-нибудь у станции Дно. Ваши действия, генерал Алексеев, являются организацией и участием в мятеже с целью свержения законного императора, то есть действиями, которые являются государственной изменой. Я вам дал возможность вовремя выйти из заговора и стать героем Отечества, но вы, очевидно, предпочитаете плаху…
Алексеев вскочил на ноги.
– Ах ты… Возомнил о себе много… Да знаешь ли ты, что ты нам и не нужен вовсе? Неужели мы не найдем, кого на трон посадить? Да я…
Вмешался Лукомский.
– Я думаю, что не стоит принимать скоропалительных решений. Предлагаю до окончания всего дела определить его под замок в подвале Ставки. А потом решим, что с ним делать…
– Нет, господа, я протестую! – великий князь Сергей Михайлович решительно встал. – Миша очень эмоционален, и все, что он тут наговорил, следствие его вспыльчивой натуры. Да и сажать в подвал великого князя и родного брата государя как-то чересчур. Это определенно произведет весьма тягостное впечатление на общество, да и союзники могут не понять. Давайте пока определим его под домашний арест в гостинице и жестко ограничим ему круг общения. Он абсолютно не опасен, господа. Вы же знаете Михаила.
Лукомский и Алексеев переглянулись. Лукомский кивнул:
– Ну, будь по-вашему, Сергей Михайлович. Пусть пока отдохнет в своем номере, остынет немного, а там, я уверен, мы найдем точки взаимопонимания.
Алексеев поморщился, но не стал возражать, молча вышел в коридор, и через минуту в комнату ввалились солдаты во главе с все тем же штабс-капитаном, которого приставил ко мне Лукомский еще в гостинице.
– Штабс-капитан Добронравов! Его императорское высочество решением руководства Ставки взят под домашний арест до выяснения некоторых обстоятельств. Ваша задача сопроводить его высочество в номер в гостинице и взять под охрану. До особого распоряжения, покидать пределы номера ему не разрешается. Посетителей не пускать ни под каким видом, без подписи генерала Алексеева или моей. Все. Выполняйте!
Я пожал плечами и вышел из кабинета вместе с конвоирами. Что ж, маски сброшены, первый акт пьесы завершен. Антракт. Кстати, а есть ли в местном буфете коньяк и бутерброды с красной икрой? И театральный бинокль мне бы сейчас очень пригодился. Как же я буду смотреть второй акт без театрального бинокля? Никак нельзя мне без него.
Петроград. 28 февраля (13 марта) 1917 года
Светало. В окно Адмиралтейства была видна толпа, которая скапливалась у ворот. Два орудия у входа и пулеметы в окнах еще сдерживали собравшихся от штурма, но волны гомона долетали даже сквозь плотно закрытые по случаю зимы окна.
Бледный генерал Беляев с жаром говорил в телефонную трубку:
– Михаил Владимирович, вы должны повлиять на них! Ну это же невозможное положение! Я знаю, что у вас есть влияние на этих…
– Что вы, Михаил Алексеевич, в самом-то деле! Вы преувеличиваете значение моей скромной персоны. Я предупреждал императора о подобном, но он не хотел слушать меня! Теперь народ вышел на улицы и сам вершит свою судьбу.
– Но они же с минуты на минуту пойдут на штурм! Я буду вынужден отдать приказ об открытии огня!
– Не совершайте ошибку, Михаил Алексеевич! Революция уже необратима, и вам припомнят все! Да и не уверен я, что ваши подчиненные выполнят этот приказ. Армия хочет быть с народом! Берите пример с Преображенского полка!
– Некоторые солдаты батальона запасного полка – это еще не Преображенский полк! Не клевещите на героев, которые верны присяге на фронте! И вы предлагаете мне брать пример с изменников?! Они нарушили присягу!
– Бросьте, Михаил Алексеевич, кому присяга-то? Революция устанавливает новый порядок, и армия приносит присягу новому, революционному правительству. Только что гарнизон Петропавловской крепости подчинился командованию Временного комитета Госдумы. У вас есть только два выхода – распустить ваш отряд или признать власть нового правительства!
В кабинет вбежал адъютант. Беляев прикрыл трубку ладонью и вопросительно посмотрел на офицера.
– Ваше высокопревосходительство! Разведка полковника Фомина докладывает, что в казармах Преображенского батальона получен приказ о штурме Адмиралтейства.
На площади раздались винтовочные выстрелы, заржала раненая лошадь, а в кабинете генерала Беляева брызнуло, разлетаясь осколками, оконное стекло…
Могилев. 28 февраля (13 марта) 1917 года
Створки дверей распахнулись, и в лицо пахнул морозный воздух февраля. В проем по одному вышли солдаты конвоя. Штабс-капитан Добронравов вежливо указал мне на дверь.
– Прошу вас следовать за нами, ваше императорское высочество.
На площади перед зданием Ставки было малолюдно. Часовые, патруль да несколько офицеров, спешащих по каким-то явно служебным делам. С неба срывался снег, и его белые колючки ледяной ветер швырял прямо в лицо. Погода явно не располагала к прогулкам на свежем воздухе. Ночь, которая венчала собой такой безумный день, явно близилась к своему завершению.
Близилась к завершению и моя политическая карьера. Во всяком случае, так думали господа, которые отдали приказ о моем аресте. Их логика была понятна и прогнозируема – засадить меня под замок на несколько дней, а там сам ход событий решит, как им со мной поступить. Возможно, меня захотят предать скорому и пафосному революционному судилищу. Возможно, если все пойдет не по плану, я им могу понадобиться как
