1924 год. Наследница (СИ) - Тюрин Виктор Иванович

   - Почему? - спросил я у них.

  Никто мне не ответил, оба только отрицательно качнули головами, дескать, к этому делу мы никак не причастны. Тимофей не стал задерживаться у трупа и подошел к раненому Анджею.

   - Куда попали?

   - В бедро. Боженька милостивый, как жжет-то сильно, мочи нету. Дапамажыце, хлопцы.

  Тимофей распорол штанину ножом и уверенно занялся раной. Ему на помощь пришел Леха Молодой. Пока они вливали в рот Анджея разведенный спирт и занимались обработкой раной, я быстро прошелся по кустам, осмотрел тела бандитов. Мне не нужно было щупать пульс, трогать сонную артерию или заглядывать в зрачки - эти двое были окончательно мертвы. Седой и тот бледный молодой парень с ухоженными усиками.

   "Значит, сбежавший - Бульдог".

  Подошел к Тимофею, тот как раз занюхивал рукавом пиджака, после нескольких добрых глотков разведенного спирта. Ни слова не говоря, протянул мне фляжку.

   - Не хочу. Ты Седого знал?

   - Кто это такой?

   - Иди посмотри, - и я мотнул головой в сторону кустов.

  Спустя несколько минут он вернулся и сказал: - Знал, еще как знал, эту паскуду. Мы ведь с ним вместе начинали. Он уже тогда гнилым душой был, злопамятный и жадный. Даже не помню, когда я его последний раз видел. Полгода, а может и более. А ты его откуда знаешь?

   - Судьба свела. В первый день как приехал, морду ему набил.

   - Он что решил тебе так отомстить?

   - Почему мне? - удивился я. - Сам от Славика слышал про бандитов, которые грабят контрабандистов.

   - Значит, судьба вас свела, чтобы каждый получил, что заслужил, - с философским подтекстом заявил Тимофей и снова приложился к фляге.

   - Только не могу понять: почему бандитов было так мало?

   - Их трое, да у Жареного, думаю, подручный был. А тут есть что брать. Товар богатый. Только теперь нам надо отсюда убираться. Место глухое, да мало ли кто мимо шел.

   - Подручный? Может это Леха?

   - Не. Не. Это не я, - заблажил парень и упал на колени. - Дядька Тимофей ты же у меня на свадьбе гулял! Ты меня, который год знаешь!

  Тимофей, и так злой, как черт, грубо обругал парня, а я так просто отмахнулся от него.

   - Все, уходим.

  Мы и так толком не отдохнули, а после того, как прошли версту, таща двойной груз и раненого, полностью выдохлись. Когда я предложил бросить или спрятать где-нибудь чужие тюки, на меня контрабандисты посмотрели, как на сумасшедшего. Видя, что я не в курсе, Тимофей мне разъяснил, что по негласным законам контрабандистов, в таких случаях товар купцу не сдается, а просто оставляли себе, в качестве вознаграждения за риск и страх.

   - Этот товар теперь наш, так как шухер был настоящий. Ты жизнью своей рисковал, спасая товар, а купец за две ходки все себе с лихвой вернет. Так что пофартило нам с тобой, Сашка.

   Мы забрались в какие-то кусты. Когда слегка отдышались, Тимофей встал и сказал, ничего нам, не объясняя: - Сидите и ждите.

  После чего ушел. Вернулся он, уже часа через полтора, когда уже начало светать. С ним был, явно не выспавшийся, а оттого, видно, неразговорчивый, крестьянин с телегой. Загрузились и доехали до деревни Ляшки. Всю дорогу я думал о том, как теперь на нас отразится вся эта история, но спрашивать при крестьянине не хотелось, а потом решил, что это не мое дело давать кому-либо объяснения. Путник у нас машинист, человек более опытный, среди контрабандистов человек известный, пусть он и отбрехивается. Единственное, что было ясно так это то, что мне эта история скоро аукнется. Когда найдут четыре трупа, чекисты начнут землю рыть, чтобы раскрыть это дело, а это история обязательно всплывет, так как контрабандисты сами, рано или поздно, проболтаются. Вот только, если я все сделаю правильно, то меня к этому времени здесь уже не будет.

   Сам крестьянин отказался ехать в город, но при этом сосватал нам своего кума, собиравшегося ехать на базар в Минск. С ним мы быстро договорились. Посадили на телегу раненого Анджея и положили носки, прикрыв их дерюгой. По приезде в город, Леха ушел первым, закинув за спину свой тюк. Нам же пришлось сначала найти пролетку и отвезти Анджея домой, после чего вызвали ему врача, затем отвезли носки к Тимофею, и только тогда я поехал домой. Перед домом меня растолкал извозчик, так как я по дороге успел заснуть.

   Второй раз разбудил меня уже Славик, когда вернулся домой. Оказалось, что он рванул в другую сторону, но, в конце концов, сумел оторваться от пограничников и снова вышел к границе, только в том месте было заграждение из колючей проволоки. Так как уже начинало светать, терять ему уже было нечего. Распотрошил носку, он замотал руки товаром, и раздирая одежду, сумел перебраться на другую сторону заграждения. Всю дорогу страх, что он вот-вот попадет в лапы большевиков, подгонял парня, пока усталость окончательно не свалила его с ног. Очнулся он в кустах, уже поздним утром, а осмотревшись, понял, где находится. Выйдя на дорогу, он скоро догнал телегу. Так и добрался до Минска. Кратко рассказав мне про свои приключения, он отправился спать, а вечером к нам пришел Тимофей.

   - Как наши дела? - сразу встретил я его вопросом.

   - Знаешь, мне тоже самому это интересно, - полным ехидства голосом ответил он мне. - Единственное, что я могу сказать, так Левка Жид уже знает о засаде на границе, а потому никаких претензий к нам не имеет. По нашим хлопцам ничего скажу, так как не знаю. Что до остального, будем разбираться, когда придет время. Вот только скажу тебе прямо сейчас, Сашка. С тобой, как только всплывет эта история, мало кто из наших хлопцев захочет пойти. Люди всего не знают, но думать будут так: чуть что и ты хватаешься за наган. Будут думать, что ты шальной парень, без царя в голове. Понимаешь, что я хочу сказать?

   - Там же были бандиты, - я недоумевающе посмотрел на Путника.

   - Так тебе это в вину никто поставит. Дело в другом. Сегодня ты бандитов уложил, а завтра в погранцов можешь выстрелить. Мы почему оружие с собой не берем?

   - Чтобы шпионом не посчитали? - предположил я.

   - Это тоже, но не главное. Чтобы ни у кого даже желания не возникло стрелять в ответ. Сам видел какая у нас работа. Вся на нервах. Ударился в панику, потерял голову и выхватил наган. А ежели такая стрельба случится на границе пару-тройку раз, то хана нашей работе. Погранцы в отместку начнут отстреливать нас, как диких зверей. Понимаешь?

   "Чего тут не понять. Негласный союз погранцов и контрабандистов. Как говорится: мир, дружба, жвачка".

   - Да понял я, понял, - буркнул я. - Так что дальше?

   - Дальше мы купим водки и пойдем ко мне. Чудило ты тоже идешь с нами. Я думаю, что Сашко не будет против, если мы тебе, как и остальным нашим парням, доли с чужих носок выделим.

  По дороге мы зашли к Анджею, спросить о его здоровье, а заодно передать денег на лечение. Поговорить с самим парнем не удалось, так как он спал. Разговаривали с его матерью.

   - Доктор сказал, что пуля прошла навылет, ничего не задев, воспаления у него нет, но он потерял много крови. Вялікі дзякуй вам, хлопцы, што дапамаглі, вярнулі мне майго сыночка. Спаси вас боже, родненькие вы мои.

   Придя домой к Тимофею, сразу принялись разбирать тюки с товаром. Путник, который лучше нас разбирался в товаре, по мере появления вещей из тюков, озвучивал на них цены. Сумма получилась приличная, если даже продавать его за половину цены. Помимо прочего товара, в двух носках, которые несли Жареный и его человек, мы обнаружили, полтора килограмма кокаина. Это был очень дорогой товар.

   - Вот все и сложилось, хлопцы. Они получали товар, кокаин и твой труп, Сашка.

   - Только мне интересно, как они сумели организовать засаду в том месте, где мы отдыхали? - задал я Путнику вопрос, который меня все это время мучил.

   - Жареный меня еще в Минске спросил, когда мы только собирались идти: где будем выходить, коли нарвемся на погранцов. Тогда я ему и сказал про этот маршрут, как запасной.