Возрождение Феникса. Том 2 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

— Ну и что. Думаешь, они откажутся от двух Кметов-первокурсников? Мы почти уникумы. Да еще слаженно работаем, как телепаты.

— Не хочу, нас там затр…задерет бешеная Царица, — выдает истинную причину брюнетка.

— Кхм, ладно. «Вершина мудрости»?

— Фу-у, к грузинам не пойду. Там же этот, живодер, Амиран Беридзе.

— А, Волк, вроде бы, ну да. Ну еще из самых известных есть «Свет».

— Не-не. Там замучаешься сверять каждое движение с учебником, выпущенным специально под тебя.

— Зато назубок будешь знать свою позицию.

— Не хочу, не буду!

— Слушай, так мы вообще никуда не поступим, — возмущается Истислав, легонько хлопнув брюнетку по бедру. — Иста, нам в любом случае придется пахать. Средняя школа — только начало. Прими это за данность. Иначе не увидишь Кубок. Так что, мое мнение, лучше попроситься в «Замок», если вдруг откажут — тогда дальше по цепочке…

Нравоучительную речь парня прерывает звонок мобильника. Нащупав его в сумке под шезлонгом, Истислав, вздохнув, принимает вызов.

— Ну привет, альфа, — в мощном уверенном голосе звучит легкая усмешка.

— Ты-ы?! — цедит брюнет, знакомая злость мигом переполняет его. Истома округляет глаза — она видела жениха настолько свирепым лишь на поле. — Огненны-ый?!! Как ты узнал мой номер?!

— Ох-хо, давай уж поговорим о том, что интересно нам обоим, а не только тебе. Как там Истома, всё такая же красавица?

— Ты-ы-ы! — Истислав выплевывает единственное не матерное слово, на которое сейчас способен

— Шучу-шучу, — Беркутов убирает наигранность из голоса. — Мне чужое не интересно, на свое бы время найти. Вы уже выбрали в какой лицей поступать?

— Тебя это не касается, — с трудом успокаивается брюнет. Этому немало способствует нежное поглаживание ладошки Истомы по его плечу.

— Не согласен. Есть предложение: давайте со мной в ватагу, — как ни в чем не бывало предлагает Беркутов. Будто вовсе не он стал причиной того позорного разгрома «буйволов» и тех отчаянных слез Истислава. Боль, разрывающая сердце, просыпается с новой силой.

— С тобой? Издеваешься?

— А что не так? — недоуменно спрашивает Огненный «коршун». — Мы сильнейшие игроки Твери, почему бы не держаться вместе? Есть неплохие шансы на Кубок.

Кубок, Имперский кубок. Два слова, способных затуманить сознание. Два слова, которые можно заменить одним — мечтой. Истислав молчит, в груди растекается ноющая резь.

— Что он говорит? Что-что? — Истома теребит за руку брюнета.

— Зовет к себе в ватагу, — бурчит парень с «колом» на щеке.

— Вау! А куда? — барышня раскрывает нежный ротик.

— Не знаю… Да какая разница?

Вздохнув, Истома только пожимает плечами, мол, почему бы нет, но ты в семье мужчина, тебе решать. Истислав вскидывает брови.

— Ты серьёзно?! С Беркутовым в ватагу?

— А что не так? Он же классный. — Истислав бросает ревнивый взгляд, и Истома спешит добавить. — Спортсмен, в смысле. Слава, блин! Если наберем ватагу из таких, как мы с ним, есть реальные шансы на Кубок. Включи котелок, любимый!

— Да вы будто спелись, — рычит Истислав, но неуверенно, он и сам чувствует в словах невесты долю правды. Совсем малюсенькую долю. На одну первую.

— Там у тебя еще Истома? — раздается из динамика. — О, хорошо, что вы сейчас вместе. Слав, сделай на громкую.

— Сам ты «Слав», — бурчит брюнет, но включает громкоговоритель. — Сделал.

— Привет, Бета, — говорит Беркутов приятным до отвратности тембром. — У меня тут предложения для вас двоих.

— Привет, Огненный, — мурлычет Истома, наклонившись к мобильнику в руке Истислава. — Да я поняла. А можешь расписать, куда именно зовешь?

— Конечно. — Блин, ну вот как так можно улыбаться только голосом? Как? — Я выбрал один невзрачный лицей…

Со вздохом Истислав понимает, что, похоже, вот их единственный путь к Кубку. Лучше быть с этим огневиком по одну сторону центральной разметки, иначе опять придется лить позорные слезы на коленях.

* * *

В московском кафе на Тургеневской пьют кофе две барышни. Зеленоволосая Кира Зайцева расстроенно вздыхает перед своей подругой Ольгой:

— Каким-то перехватчиком в резерв, представляешь? Я штурмовик, Оль! Штурмовик, черт возьми.

— А других предложений нет? — осторожно спрашивает Ольга. — И вообще, ты запросто можешь и платно поступить в любой лицей. Зайцевы не обеднели, чай.

— Поступить-то могу, а играть в Грон фигушки, — Кира поправляет бретельку платья на плече. — Для этого нужна стипендия….

Бип-бип. Входящий звонок. Номер неизвестный.

— Секунду, Оль, — поднимает указательный палец зеленоволосая. — Да? Кто это?

— Привет, принцесса, — раздается до боли знакомый голос. Барышню мигом обуревает шквал эмоций — злость, обида, любопытство и непонятная надежда.

— Выскочка? — удивляется Кира.

— Так ты меня во время матча называла, понимаю, но сейчас обидно звучит, — говорит Беркутов. — Так что бросай эту привычку. — «Ага, прямо разбежалась». — Я чего звоню-то? Сроки набора абитуриентов подходят к концу. Уже поступила куда-нибудь?

— Нет, ну и что? Хочешь посмеяться?

— Хочу позвать в свою ватагу.

Вдруг сердце учащенно застучало. Хоть кто-то ценит игровые навыки Киры, и от того, что этот кто-то ее противник, становится вдвойне приятней.

— Ты сейчас делаешь предложение?

— Ага, школа не «ахти», но нам это на руку, никто не заткнет тебя в резерв. Тебя точно включат в основной состав. Вместе будем играть.

Ой-йо, откуда этот теплый жар в груди? Будто из легких весь воздух выбили одним точным ударом на поражение, точно в цель.

Ольга с любопытством изучает лицо подруги. Кира встряхивается.

— Не знаю — не знаю, — пытается добавить она в голос деловитости. — Вообще-то у меня есть предложение от «Света».

— О том и говорю: просиживать штаны на скамейке не для такой попрыгуньи. Хочешь еще полетать за мячом? Давай ко мне.

— Я подумаю, — мстительно произносит Кира.

— Мне нужен ответ в течение дня, — спокойно отвечает Беркутов. — Иначе, если ты откажешься, не успею найти другого гроновца. Лицеи разбирают талантливых учеников как горячие пирожки.

— День — мало, — давит свою линию барышня. — И вообще, ты слишком напираешь, так нельзя.

— Нет так нет, — вздыхает Беркутов, будто не слыша. — Удачи в «Свете». Слышал, там хорошие преподаватели. Лауреаты «Учителя года».

Киру будто молния прошивает насквозь.

— Стой! Я согласна! — пауза. — Только, Арсений, объясни толком, куда зовешь, а то неожиданно очень.

— Конечно…

После разговора с Беркутовым Кира устало откидывается на спинку стула.

— Уфф, куда я же ввязалась?

Ольга перекидывает ногу на ногу и усаживается поудобней.

— Ну рассказывай, подруга, кто такой этот Арсений? Тоже в Грон играет? — Кира не успевает и рта раскрыть, как Ольга отмахивается. — Ну понятно, что тоже, я ведь только что слышала вашу обычную гроновскую белиберду: ватаги, штурмовики, атаманы и так далее. Признавайся — как он выглядит? Симпатичный?

Кира краснеет.

— Симпатичный, но грубый.

— Мм, неужели вы настолько близко знакомы, что он позволяет себе грубость? — не верит ушам Ольга. — А мне даже о нем ни словечка! В Твери вы тесно общались?

— Было дело, — смущается зеленоволосая барышня. — Один раз.

— Маловато, — протягивает Ольга, а затем расплывается в проказливой улыбке. — И что он говорил тебе? Что-то милое?

Кира вертит в руках чашку остывшего кофе.

— Что пнет меня.

— Кха-а! — крякает удивленная барышня. — Не очень романтично, а что еще вы вместе делали?

— Ну еще он заставил меня ползти по земле два аршина.

Тут уже Ольга совсем забеспокоилась за подругу.

— Кира! — серьезно говорит барышня. — Не общайся больше с этим садистом.

* * *

В своем кабинете Астерия в бешенстве листает доклад СБ. Прислала его мама София с подписью: "Тебе, наверняка, интересно".