Я С СССР! Том 5 (СИ) - Вязовский Алексей

— А разве сам Лев Троцкий не был из семьи банкиров? — усмехается Пьер — А Че Гевара?

— Че работал библиотекарем, когда учился медицине. У его родителей с деньгами было не густо.

— Правда?! — удивляется Пьер и тут же находится — В любом случае сытое детство вовсе не означает, что ребенок обязан заниматься семейным бизнесом или следовать дорогой, выбранной для него родителями. Никто из нас не собирается влачить скучную жизнь успешного буржуа, мы хотим сами решать, как нам жить, и прожить свою жизнь ярко.

— Но при этом живете на деньги родителей? Вас это не смущает?

— Ну, …если только немного! — беззаботно смеется парень

Я качаю головой. Вечный конфликт отцов и детей. Но только не понятно, почему протест младшего поколения должен обязательно приобретать экстремистские черты. Хотя… ничто не ново под луной — о «сектантстве и левом ребячестве» еще Ленин писал в своей знаменитой работе «Детская болезнь «левизны» в коммунизме».

Сегодняшняя встреча с молодыми французами — это богатая пища для размышления и повод для очередного отчета генералу Иванову. КПФ — партия конечно самостоятельная, но содержится, извините, на наши деньги. И мы не меньше французов заинтересованы, чтобы следующее поколение местных «комрадов» было вменяемым. Так может, нашим товарищам пора навести порядок, и обратить пристальное внимание на молодежное крыло КПФ? А то ведь «Красный май» 68-го уже не за горами…

Вернувшись в гостиницу, смотрю на часы. Ага… еще не поздно позвонить Коганам на домашний. Телефонистка на удивление быстро соединяет меня с Москвой, и вскоре я слышу усталый голос Марка Наумовича

— Алло…

— Добрый вечер, вас из ПарижУ беспокоят. Вы еще такого Русина не забыли?

— Тебя, пожалуй, забудешь… — смеется шеф — как дела, Алексей?

— Сорбонну сегодня отработал, сейчас чайка глотну и сяду за статью про Парижский университет. Завтра постараюсь переслать через посольство.

— Отлично! Фотография Гагарина с французскими студентами в Известиях уже есть, так что с обложкой считай, порядок. Ждем только тебя.

— А что Ольгино интервью с Либерманом?

— Она еще вчера вернулась из Харькова. Но сегодня ей пришлось править текст по моим замечаниям. Несколько резковато у нее получилось.

— Ну, да… чтобы наша Ольга, да мягко? Небось, катком прошлась по старику Евсею. Он хоть пережил встречу с ней?

— Вроде пережил! — смеется шеф — некролога в Правде пока не было. Кстати, и ваш однокашник Сергей Прохоренко тоже неплохую статью принес.

— Это о перегибах с украинизацией в Одессе?

— Да. Толковый парень, пишет хорошо. Не оскудел талантами журфак МГУ.

— А что: тема Украины до сих пор актуальна?

— Еще как! Вчера в Правде вышла статья одного академика о передаче Украине Крыма в 54-м году. Так вот он с фактами в руках доказывает, что это нарушение действующей конституции.

Ого… Это что же получается: время для статьи специально выбрали? Раз Гагарин в отъезде, значит, формально она Микояном инспирирована? И почему статья вдруг в Правде вышла, а не в Известиях? Повышают рейтинг печатного органа Партии? Или Аджубей против нового «передела» Крыма? Пошли разборки в верхах. Непонятно… И не спросишь ведь по телефону.

— А какова реакция общественности? — помолчав немного, осторожно интересуюсь я у шефа

— Ну… Киев затаился, общественность пока в недоумении.

Вот и я тоже …в недоумении.

Переговорив с Коганом старшим, достаю из сумки свой рабочий блокнот и отправляюсь работать в наш импровизированный пресс-центр, организованный в одном из залов гостиницы. Нужно срочно написать статью, пока все впечатления от Сорбонны свежи в памяти и не выветрились под грузом новых. В пресс-центре сравнительно тихо, и даже пара печатных машинок свободна. А дальше я на два часа выпадаю из действительности, чтобы поздно вечером сдать статью дежурному сотруднику. Он обещает как можно быстрее переправить ее в редакцию Известий.

Иду на поиски Фурцевой, которая должна уже вернуться. Нужно с ней пообщаться — давно мы не разговаривали по душам — считай, что со дня свадьбы. Все так закрутилось с этой подготовкой к Франции, что толком и времени встретиться не было… Нахожу ее в небольшой гостиной — Екатерина Алексеевна пьет чай в компании Валентины Гагариной. Обе в вечерних платьях, но выглядят уставшими и сидят в креслах у камина, сбросив туфли. Похоже, наши дамы только из театра вернулись. На диване замечаю журналы мод: L’Officiel, Elle и Vogue. Мне Юлька тоже их заказала, нужно будет купить. Но только те, что подемократичнее, рассчитанные на средний кошелек.

— Присаживайся, Леш. Чай будешь?

— Не откажусь…

Фурцева не чинясь, сама наливает мне в чашку чай, подвигает в мою сторону тарелку с пирожными. Подтаскиваю еще одно кресло к чайному столику, сажусь и тоже вытягиваю ноги. Наклоняю затекшую шею в разные стороны, пытаясь разогнать кровь

— Устал?

— Не то слово.

— Ничего, завтра в горах отдохнете с Юрием Алексеевичем, это нам здесь с Валентиной Ивановной еще работать и работать.

— Эй! — шутливо поднимаю я руки — мы вообще-то тоже едем туда работать! У вас музеи и театры, а у нас с Юрием Алексеевичем премьера сноуборда и новых лыж. И еще серьезная работа по инспектированию олимпийских объектов, а там между прочим, уже вовсю идет стройка.

— Вы, мужчины, на все готовы, лишь бы не посещать магазины и светские мероприятия — с улыбкой замечает Валентина — даже поехать на стройку.

— Да — покорно соглашаюсь я — магазины и светские рауты — это зло..

— Валентина не верьте этому врунишке! — смеется Фурцева — Вы знаете, как мы с ним познакомились? Он с боем прорвался на прием, который мы давали на проспекте Калинина. Заявился туда в полевой кубинской форме, в лихо заломленном берете и с бородой, как у Че Гевары. Американского военного атташе чуть удар не хватил! Поднялся по лестнице и давай народу на улице стихи свои читать — еще и толпу студентов с собой притащил. Думала, прибью этого нахала за такую самодеятельность!

Женщины смеются, я тоже улыбаюсь, вспоминая ту свою давнюю выходку. А ведь вся цепочка дальнейших событий и потянулась именно с того дня. На том приеме я как раз познакомился не только с Фурцевой, но и с Брежневым. Года не прошло, а столько событий случилось. СССР стал совсем другой страной! Власть поменялась на более молодую и активную, началось обсуждение экономических реформ — ясно уже, что застоя, в результате которого были заложены предпосылки к развалу, не будет. Надеюсь, удалось немного «пришпорить» и технический прогресс. Хотя бы в области компьютеризации. Да и культурная жизнь стала повеселее…

Но пора уже поговорить с министром и о деле.

— Екатерина Алексеевна, а давайте закупим несколько свежих французских фильмов, нужно ведь налаживать культурные связи с Францией.

— Какие предлагаешь? — с подозрением прищуривается Фурцева — Сразу говорю: больше никакой Бриджит Бардо! Эту распутницу даже не предлагай! Мне одной ее «Бабетты» хватило с лихвой — все девчонки словно с ума посходили.

Нет, я еще с ума не сошел подстрекать ее купить в советский прокат фильм «И бог создал женщину». Действительно страшно представить, как наши девушки начнут копировать героиню Бардо.

— Никакой Бриджит. Предлагаю музыкальный фильм «Шербурские зонтики», комедию «Фантомас» и два исторических фильма — «Черный тюльпан» и «Анжелика — маркиза ангелов». Знакомые французские студенты очень хвалили.

— «Анжелику» закупать не будем — поджатые губы министра дают мне понять, что торг не уместен — там актриса, которая ничем не лучше Бриджит.

— Хорошо. Тогда давайте серию исторических книг Мориса Дрюона издадим — «Проклятые короли». Он участник Сопротивления, автор его гимна.

И кстати, один из родоначальников исторической саги, которым вдохновлялся Мартин при создании своей «Песни льда и пламени».

— Согласна. Но лучше бы ты судьбой своих сценариев почаще интересовался, чем чужие фильмы продвигать. Я, кстати, перед отъездом отправила твоего «Адъютанта», и «Театр» Баскакову. Мне Александров уже всю плешь проел: «когда, когда»?