Император из стали (СИ) - Васильев Сергей Викторович
— Фронт начинается в тылу, на заводах и фабриках и без правильно организованной интендатуры армии в войне не победить. Она просто истечет кровью без боеприпасов и снаряжения, без продовольствия и фуража, — глуховатым голосом продолжал император, — так что мы сейчас не прибыли и убытки обсуждаем, а решаем всего одну проблему — будут наши солдаты на полях сражений побеждать или умирать? Для того, чтобы побеждать, надо строить и производить. Я снимаю все ограничения для строителей и инженеров, для изобретателей и организаторов производства. Отныне самый короткий путь в дворянское достоинство, свиту и госсовет будет лежать через конструкторские бюро, производственные цеха и стройплощадки. Я приглашаю вас в соратники и другого предложения не будет. Список того, что нужно Отечеству в первую очередь и что будет финансироваться из казны сможете получить у статс-секретаря. Объем казенных заказов превышает пять миллиардов рублей — работы хватит на всех, и список не окончательный. Принимаются любые предложения… Даже самые еретические. Не будем забывать, что совсем недавно все думали, что земля плоская. Так что не отказывайте себе в удовольствие дерзать. Дерзкие мне нравятся…. Пожалуй на сегодня всё…
Зал охнул и засуетился. В любое время озвученная сумма казённых заказов была бы воспринята с энтузиазмом. А перед лицом надвигающихся со всех сторон проблем такие заказы воспринимались, как единственное спасение… Мамонтов вздохнул, надел свой треух и тоже побрёл к выходу, ощущая себя чужим на этом празднике жизни.
— Савва Иванович, — окликнули его в спину, — задержитесь пожалуйста…
В кабинете директора театра его ждал сам император.
— Есть замечательная русская пословица, — без предисловий начал монарх, — за одного битого двух небитых дают. А за такого помятого, как вы, Савва Иванович, должны дать не менее пяти. Поэтому у меня к вам предложение поработать за пятерых. В ведомстве Витте вам, насколько я понял, работать не дают. Вы даже вдвоём с Шараповым ничего не сделаете. Поэтому есть пожелание организовать абсолютно новую службу Государственного Контроля, набрать в нее глазастых и сообразительных молодых купцов из семей старообрядцев, вроде того же Третьякова и начать разгребать авгиевы конюшни мздоимства и казнокрадства без оглядки на действующих чиновников. Кроме того, предложенные мной государственные заказы начнут потрошить раньше, чем будут подписаны соответствующие бумаги. И это надо пресекать безжалостно. А чтобы делать это — надо знать точно — кто, когда, сколько? Вы уже побывали в руках Фемиды. Согласны стать её карающим мечом?
— Для карающего меча стар, Ваше Императорское Величество, — поклонился Мамонтов, — но при условии Вашей поддержки собирать и складывать на весы этой грозной богини нужную для правосудия информацию, я вполне в состоянии.
–
(*) Кризис 1899 наступил внезапно. В 1900 году он охватил большинство европейских стран, а в следующем году и США. Внешняя торговля резко сократилась, многие банки объявили о банкротстве. В России он продлился дольше всего — до 1909 года.
(**) Савва почти угадал — в китайском и японском языке иероглифе во многом совпадают и обозначают одно и то же, хотя произносятся совершенно по-разному
(***) К сожалению, это не гипербола. Царская Россия не производила своих спичек, закупая их в Швеции.
(****) К моменту распада СССР протяженность ЖД составила 142 000 км.
(*****) 230 000 км грунтовых дорог — план второй пятилетки
Глава 19 Ночной охотник
Директор и владелец котельного завода Александр Вениаминович Бари застал своего партнера, инженера Владимира Шухова, в его кабинете. На столах, на стульях и даже на полу были навалены разнокалиберные огрызки турбин, а сам хозяин этой коллекции задумчиво складывал бумажных журавликов из технологической документации.
— Грешишь? — с улыбкой спросил предприниматель, ужом протискиваясь сквозь нагромождение металла.
— Даже и не думал, — равнодушно ответил Владимир Григорьевич, принимаясь за очередную поделку.
— Я про уныние, которое есть смертный грех, — уточнил Бари. — По какой причине траур? Металл ползёт? — и пнул ногой останки турбины.
— Угу, — кивнул Шухов и мрачно обвёл взглядом металлическое кладбище, — деформация проявляется на седьмой минуте работы, после десятой — клинит вал. Сегодня пришло письмо от Стодолы (*). Пишет, что с заданными параметрами задача решения не имеет — надо уменьшать температуру. Утверждает, что турбина Кузьминского — тупик.
— В таком случае у меня две новости. Первая — государем только что подписаны два указа: о создании Института Теплотехники во главе с Гриневецким (**), и Института Стали и Сплавов во главе с Черновым (***). Как сказал император: «Жаропрочные металлы и сплавы — первая и наиглавнейшая цель!», а это и оружейные стволы, и двигатели внутреннего сгорания, и наши котлы-турбины. Так что собирайся — едем в Кронштадт!
— Почему именно в Кронштадт? — удивился Шухов.
— Как сказал Его Величество, Кронштадт будет нашим наукоградом. С прошлой недели весь остров — особо режимный объект. Всем новым разработкам присвоен гриф «Секретно». Сегодня у нас встреча с Черновым, Поповым и адмиралом Макаровым — твои гиперболоиды будут ставить на корабли в качестве радиомачт (****), ну и… — Бари подмигнул партнеру и чуть понизил голос, — государь подсказал, в каких двигателях семи минут работы турбины будет вполне достаточно.
* * *— А теперь прошу сюда, — Александр Степанович Попов, как радушный хозяин, был учтив и слегка возбуждён. — Смотрите, — указательный перст уперся в стоящий на рейде Кронштадта броненосец «Апраксин», — слышите щелчки искрового передатчика? Нет? А вот мы сейчас поворачиваем антенну… — два дюжих матроса подхватили оглобли ворота и начали медленно вращать мачту с закрепленными на ней проводами. — И вот! Щелчки уже слышны… а теперь стали явно громче. Это радиоволны отражаются от корпуса корабля! — Попов распрямился и торжествующе поглядел на Макарова. — Вы понимаете, какая польза от этого изобретения? Помните, какие у нас на Балтике туманы! А тут, просто поворачивая антенну, вы сможете определить не только наличие препятствия, но и направление… а может и расстояние до него! — Попов торжествующе улыбнулся. — Три года назад я написал в отчете радиотехнической комиссии:
«Влияние судовой обстановки сказывается в следующем: все металлические предметы (мачты, трубы, снасти) должны мешать действию приборов как на станции отправления, так и на станции получения, потому что, попадая на пути электромагнитной волны, они нарушают её правильность, отчасти подобно тому, как действует на обыкновенную волну, распространяющуюся по поверхности воды, брекватер, отчасти вследствие интерференции волн, в них возбужденных, с волнами источника, то есть влияют неблагоприятно.
…Наблюдалось также влияние промежуточного судна. Так, во время опытов между «Европой» и «Африкой» попадал крейсер «Лейтенант Ильин», и если это случалось при больших расстояниях, то взаимодействие приборов прекращалось, пока суда не сходили с одной прямой линии.»
— Но никогда не мог подумать, что мой доклад прочитает и им заинтересуется сам государь! А тут сразу — и дополнительные фонды, и помощники и настоятельная просьба сделать прибор до вашего отправления в Арктику.
— Да, — задумчиво разглядывая антенну, пробормотал адмирал Макаров, что-то прикидывая в голове, — было бы неплохо иметь на «Ермаке» такие глаза, которые даже ночью смогут предупредить о наличии айсберга…
— Ну тогда я должен буду вам еще кое-что показать, — подмигнул адмиралу изобретатель и потащил его к стоящей у причала барже. — Что вы сейчас слышите?
— Ветер, шум, извозчик коня перепрягает…
— Хорошо! — кивнул головой Попов и деловито полез в трюм, — а сейчас?
Адмирал прислушался и пожал плечами.
