СССР 2061 - СССР-2061
Зима нагоняла тоску. В тот период в голову, не слишком занятую работой, как на мёд, слетались мысли. Наверно, можно было упросить маму лететь со мной. Ей бы разрешили, мама - опытный космонавт. Или Тоньку. Нет, Тоньку бы, наверное, не взяли.
С Земли по сравнению с прошлым разом доставили чуть ли не вдвое меньше девчонок и ребят, прошедших адаптацию. То ли не заладилось что-то, то ли виновниками стали успехи астероидных работяг, поставивших добычу платины на поток, о чем ежедневно трубили в новостях.
- Свернут нас, ребята, - предрек Иван Петрович, глядя на сваленную в кучу технику, отказавшую после суровой зимы, на свежевысаженный под открытым небом лишайник, дни которого были сочтены, на молодых зеленокожих ребят, с восторгом озирающихся вокруг и украдкой бросающих взгляды на космодром. - Как пик дать свернут.
- И куда нас?
- Хм, - биолог помолчал. - Молодежь на астероиды перебросят. А меня-то, наверно, на Землю спишут по выслуге лет. - Иван Петрович нервно подернул плечом и погрузился в изучение нерадивого лишайника.
Карликовая яблоня в кадке разрослась, дай бог. Молодец же кто-то, догадался. За успех колонии "Эллада" не засчитается, но как символ сойдет. Меня же деревце раздражало. Магнитотрасса для отца, морозостойкие зеленые ребята для Ольги Павловны, яблоня для Тоньки и для страны. А что для меня?
- Ауууу! - временами кричал я в пустоту. - Где вы, марсиане?! Я, Соловецкий Ромка, шестой год торчу здесь, на Марсе. А вы где? Ау!
- Домой охота, - признался я Стасу как-то на привале.
- А что там, дома?
- Там Земля, - попытался я отшутиться и серьезней добавил. - Отец... И Тонька.
Стас хмыкнул, запил чаем бутерброд.
- Ты б ей хоть позвонил.
Стас прав. Уже год, наверно, то работа, то тоска. Всё некогда, всё завтра. Наконец, я собрался с духом и позвонил. Разговор выдался официальным и сухим. Изображение опаздывало и дергалось - так всегда бывает, когда связь с Землей.
- Как жизнь? Что делаешь? - допытывалась Тонька.
- Да как обычно, - уходил я в сторону. - Бездельничаю. Ищу взаправдашних марсиан.
- Ты не взрослеешь, Ромка. - Только тут я почувствовал ее прежнюю теплоту.
Распрощался, передавал приветы, обещал звонить. А для себя решил - и вправду пора взрослеть.
- Иван Петрович. Вот. - Я протянул ему лист бумаги. Всё по-взрослому - просьба, дата, подпись.
Он прочел, щурясь на мелкий шрифт. Вздохнул, мелко-мелко затряс бородкой и сухо сказал:
- Я передам.
Вот и груз с плеч долой. Теперь просто ждать - такие вопросы быстро не решают. И, чтоб часы ожидания скорее текли, я с прежним рвением погрузился в работу. Стал названивать Тоньке. Тут уж она в подробностях рассказала, как с отличием окончила институт, устроилась работать в ЦАМе. А о своих воспитанниках, уже начавших зеленеть понемногу, тараторила взахлеб.
Бурились мы в эти дни вплотную к базальтовой породе, хотя при возможности старались держаться русел высохших в древности рек. Вдруг хрустнуло. Бульдозер заурчал, как раненый медведь, и, проваливаясь передним колесом, завалился на бок. Благо Стас грузил неподалеку, подогнал тягач, зацепился, вытянул.
- Марсиане! - выпалили мы одновременно со Стасом, едва выбравшись взглянуть, что произошло.
- Контакт, Иван Петрович! Есть контакт, - я тут же связался с шефом и обрисовал обстановку.
- Ребята, не лезьте туда, я вас прошу, - взмолился Иван Петрович.
Дыра уходила под базальтовый пласт. Из обнаруженной расщелины исходило сияние, призрачное, сиренево-голубое.
- Мы только заглянем и назад. Честное слово.
Аж дух захватило, детские фантазии возвратились вмиг. Стас протиснулся первым, заторопился и, поскользнувшись, засучил ногами.
- Тише ты, марсиан спугнешь.
К нашему прискорбию марсиан в дыре не оказалось. Вместо них волнистыми прожилками в вулканическую породу вплеталась стекловидная масса, похожая на кварц, которая и источала тот загадочный свет.
- Самый нужный минерал? - с надеждой спросил Стас.
- Самый, - уверенно подтвердил я. - Выковыривай давай.
- Увы, ребята, находка не по моей части, - признался Иван Петрович, поколдовав в лаборатории с привезенными образцами. - Следов органики в них нет. В геологическую несите, Семенычу, - и добавил, взглянув на наши осунувшиеся лица. - А для детального изучения, конечно же, на Землю надо отправлять.
- Так это ж через полгода, не раньше.
- А куда вам, юноши, в вашем возрасте спешить?
Мне-то точно некуда...
На днях снова набрал Тонькин номер телефона, хотел порадовать ее - вот мол, обнаружил редкий минерал. Экран заслонило ее заплаканное лицо. Не дожидаясь обмена приветствиями, Тонька излила:
- Программу сворачивают... Из-за тебя.
Вот, значит, как вышло... Они там, на Земле, создавали проекты, просчитывали, готовили людей. Дискутировали, сомневались, верили, прощали ошибки и провалы, а потом некто Роман Соловецкий попросился домой. И стало ясно - уходит один, за ним потянутся другие.
- Зачем, вообще, ты улетел? - сердито выдала Тонька.
- Я думал, что есть марсиане. Глупое оправдание, понимаю... - Отчего-то на Тоньку закипала злость. - Ты не знаешь, каково это жить чужими мечтами. А я верил в них, в марсиан! Да. Пытался жить глупой, детской, но собственной мечтой.
Ледяной Тонькин голос не изменился:
- Знаешь, как называют меня мои зеленые человечки? Наша марсианская мама. - Тонька, невероятно похожая на Ёлу-Палну, распрямила плечи. - Те, кто верил в марсиан, по-настоящему верил, смог создать их - таких как ты, как Стас. Взаправдашних, настоящих... Вы же не просто первые, мальчишки. Вы идеалы и образцы, те, на кого стремятся стать похожими другие. А ты? Что сделал ты? - Тонька покачала головой. Ее слёзы, казалось, прольются на экран. - Нет, ты не марсианин, Рома. Я - марсианка. Ты - нет.
И связь оборвалась...
Официального распоряжения сворачивать работы не поступало. И хорошо. Тем более что вскоре мы готовились закончить первое магнитное кольцо. Я втайне надеялся, что Тонькины слова касались только подготовки в ЦАМе, что можно всё исправить или что оно образуется само собой. И чёрт с ним, с этим Соловецким Ромой, пусть катится ко всем чертям на Землю, а освоение Марса пусть идет своим чередом.
От расщелины, источавшей свет, ушли чуть в сторону - благо позволял проект. Но даже когда за километры от нее укладывали кабель и утрамбовывали почву, в голове крутился один вопрос: если марсиане существуют, где они ютятся? Правильно - у залежей самого нужного минерала, там, где есть свет.
- Заканчивай, Рома, запуск пропустишь, - вышел в эфир Стас.
И точно, чуть не забыл - сегодня же пробный пуск.
- Стас, езжай домой. Я скоро. - Заглушив бульдозер, я бегом припустил к дыре.
Продравшись в узкий проход, я осмотрелся.
- Где же вы, чёртовы марсиане?
С нашего со Стасом появления ничего не изменилось. Углубление, выкрошенная порода, а дальше развилка, куда мы не стали соваться, как Иван Петрович и просил. Я заглянул в левое крыло - оно оказалось неглубоким. Сунувшись туда, я всё внимательно осмотрел и обстучал. Светящаяся пыль осталась на ладонях. Никаких марсиан здесь нет, значит, направо.
Вправо вёл длинный и узкий лаз. Плюнув на наставления с уроков выживания, я отстегнул с пояса фонарь и спаскомплект и, едва вместившись, просунулся в правый коридор. Путь в один конец занял с полчаса. Пробираться приходилось буквально по миллиметру, чувствуя себя будто в желудке у удава, часто отдыхая и оглядывая каждую щель. В конце пути ждало разочарованье - пещера закончилась тупиком.
Когда я выбрался и прикинул время, стало ясно - к запуску магнитной трассы не успеть. Как светлячок, весь измазанный люминесцентной пылью, я медленно побрел домой. Бежать не хотелось. Всё думалось, что об этом дне я расскажу отцу?
Рука сжимала пару камешков-светлячков. Покажу их Тоньке, планировал я, ей понравится, и она меня простит. И тут вдруг словно трепыхнулось сердце Марса, рванув меня из погруженности в мысли. Что это?!
Я вышел на связь:
- Стас. Запустили трассу?
Сквозь гул ликования я не расслышал ответ.
Значит, нам удалось. Мы смогли оживить магнитное поле Марса. Пусть пока на маленьком его клочке - в кусочке впадины Эллада.
- Рома, ты где? - пытался докричаться в трубку Стас.
Как ошарашенный, я не отвечал. Я чувствовал Марс! Ну хорошо, не Марс, но магнитную трассу-то я чувствовал. Вот импульс. Вот еще один. Импульсы становились чаще - электромагнитное кольцо выходило на расчетную мощность. Перепачканный сверкающей пылью комбинезон завибрировал и засиял ярче. Камни в руке затрепыхались, и я с удивлением разжал ладонь. Камешки немного полежали в руке, будто размышляя, и медленно поплыли вверх.
