Алексей Живой - Земля предков
Впрочем, скоро и поросшие влажным лесом берега перестали казаться такими привлекательными. Федору несколько раз показалось, что у берега шевелились длинные и скользкие тела. Чайка с большим удовольствием сейчас вернулся бы обратно на равнину или в холмы, где можно разгуляться взгляду. Но и эта мысль об открытом пространстве быстро тускнела, едва он вспоминал о том, что там их гораздо быстрее найдут и «обезвредят» карательные отряды сапотеков, которые уже наверняка рыщут по их следу.
— Может, выключим фонарь? — неожиданно предложил Леха, словно услышав его мысли. — Чтобы не привлекать внимания. Кто его знает, сколько тут поселений и кто живет на этих берегах.
— Не стоит, — отвел предложение Федор, — тогда мы сами ничего не увидим. Люди подумают, что это пирога жреца и возрадуются, да и нет тут никого. Глушь началась. А помимо людей, сдается мне, тут много всякой ядовитой гадости плавает. Лучше мы ее первыми увидим, чем она нас в темноте сожрет.
И двигаясь на приличном расстоянии от берега, они плыли дальше, помогая течению веслами. Пока что их никто не преследовал. Более того, наступала ночь перед праздником, и все, кто хотел или должен был быть в городе, уже были там. Они плыли сквозь лес уже примерно час, не повстречав больше ни одной лодки.
— Когда ты должен был возвращаться в город? — разбудил, казалось, задремавшего на своей скамье жреца, Федор.
— Едва солнце опустилось за горы, как мы должны были повернуть обратно, — обреченно пробормотал Итао, положив себе руки на колени. В своем желтом одеянии, обвешанный амулетами, он смотрелся загадочно, как и подобает жрецу. Только хмурое выражение лица этому не соответствовало.
— Ну извини, что обряд подпортили, — пожал плечами Федор без особого сожаления. — Долго будут ждать тебя у водных ворот стражники и жрецы, но так и не дождутся обратно. Зато у нас появился шанс уйти от погони.
— Вам не спастись, — вдруг произнес Итао, — вожди уже отправили по вашему следу лучших воинов.
— Отправили, говоришь? — ничуть не испугался Федор, выравнивая курс, когда лодка слишком отклонилась к середине реки. — Это тебе дух ягуара сказал? Ничего, оторвемся. Это мне тоже дух ягуара сказал. Я сам ведь с ним связан, ты же знаешь.
Чайка наклонился чуть вперед.
— А еще он мне сказал, что ты можешь не дожить до следующего рассвета, если погоня найдет нас. Подумай об этом. Как тебе такое предсказание?
Итао умолк и погрузился в мрачное созерцание. Бежать он даже не пытался, хотя сидевшие рядом с ним финикийцы больше были заняты греблей, чем присмотром за пленником. После захода солнца стало заметно прохладнее, но он будто не ощущал холода, словно думая о том, что ему предсказал Федор. Гребцы согревались, работая веслами. Федору такой нагрузки досталось меньше, но и он, то и дело отпуская рулевое весло, размахивал руками, разгоняя кровь. О том, чтобы встать на ночлег, отдохнуть и перекусить, никто и не думал. Еды все равно не было.
Ближе к рассвету, когда надежный факел, горевший на ветру уже много часов, начал чадить, Ларин ненадолго оставил «свой пост» и пробрался на корму к Федору. Благо в кромешной тьме не от кого было прятаться и незачем сохранять конспирацию.
— Слушай, командир, — прошептал Леха, искоса посматривая на застывшую в согбенной позе фигуру жреца, страдавшего от голода и сырости, но боявшегося вымолвить хоть одну жалобу после «предсказания» Чайки, — дальше-то что делать будем? Сколько еще этому лесу тянуться, неизвестно. Скоро рассветет, лодки появятся. Кто-нибудь нас обязательно заметит и настучит по местному телеграфу, где нас видел. А тогда вожди с ответным визитом не задержатся.
— Все верно, — кивнул Федор, нагибаясь к рулевому веслу, и также полушепотом отвечая: — Попробуем сделать ход конем.
— Это как? — не понял Леха.
— Скоро, если я не ошибся в расчетах, лес закончится, — заявил Федор, посматривая вперед, — или прервется ненадолго. Во всяком случае, в этих местах река должна делать широкий разворот, приближаясь к горам. Здесь самое короткое расстояние, чтобы попытаться добраться до ближайшего хребта, перевалить через него, а потом двинуться назад по долине.
— Куда? — уточнил Леха.
— Обратно на север, — ответил Федор, — к тем берегам, на которые мы приплыли. Придется немного побегать по горам, а потом, если повезет, и по болотам, но другого варианта я не вижу.
— Ну да, идти обратно по той каменной дороге не резон, — кивнул Ларин, — там нас и пешие догонят, если конных нету. А с этим что делать будем?
— Утром решим, — объявил Федор, — а пока завяжи-ка ему глаза. Не хочу я, чтобы он знал, где мы сходить будем.
— Ладно, сделаем, — кивнул Леха, — когда причаливаем?
Федор показал на застывшего без движений жреца, приложил палец к губам, и жестом показал, чтобы Леха возвращался на свое место. Однако Леха и без дальнейших объяснений понял, что плыть осталось недолго.
Итао не сопротивлялся, когда ему завязывали глаза, решив, что настал его последний час. Однако сразу его никто не казнил, оставив томиться в неведении.
Глава восемнадцатая
ЗА ПЕРЕВАЛОМ
До тех пор, пока забрезжил рассвет, они успели проплыть еще значительное расстояние. Боги благоволили планам беглецов. И Федор Чайка надеялся, что так будет и дальше. За новым поворотом в первых робких лучах солнца, которое едва пробивалось сквозь облака — день обещал быть пасмурным, — вдруг показалось открытое место справа по борту. Деревья расступились, и Чайка заметил вдали за холмами, поросшими редколесьем, горные цепи.
— Похоже, мы прибыли, — пробормотал он и решительно направил лодку к берегу, поросшему тростником.
За несколько мощных взмахов весел они преодолели оставшееся расстояние. У гребцов словно открылось второе дыхание, когда они поняли, что это их последние усилия на воде и дальше они снова вернутся к пешей земной жизни. Когда пирога уткнулась в топкую землю, Федор объявил:
— Здесь мы сойдем.
Услышав это, Итао вздрогнул и поднял голову. Если бы не повязка из куска зеленой материи на глазах, Федора увидел бы обреченный взгляд. Для жреца настала решающая минута.
— А с этим что делать? — деловито уточнил Ларин, уже выбравшийся на землю, указав на вельможного пленника.
Федор помолчал, словно придумывая способ казни для этого человека, еще вчера решившего не колеблясь принести их в жертву своим богам, и вдруг сказал:
— Его мы отправим дальше по реке.
— Опять? — возмутился Ларин, хватаясь за каменный нож, прикрепленный к поясу. — Ты опять хочешь оставить в живых этого предателя? Дай я ему кишки выпущу, если у тебя духу не хватает.
Испуганный жрец отшатнулся и даже привстал со скамейки, но Федор сделал предупреждающий жест, остановив друга.
— Нет, — он расправил плечи, — этот жрец сослужит нам последнюю службу.
И обернувшись к воинам, приказал:
— Цорбал, Пирг, привяжите-ка его крепко к лодке. Да так, чтобы сам не смог развязаться.
Итао дернулся, когда его схватили двое, но немного успокоился, поняв, что его никто не душит, а лишь накрепко привязывают тело к скамье, прикрепленной к днищу лодки, и руки к стойке, поддерживающей навес.
— Готово, — доложил Пирг через некоторое время, проверив все узлы, — теперь никуда не денется.
— Они будут искать лодку жреца, — с удовольствием пояснил Чайка всем, включая самого Итао, ухмыльнувшись в бороду, — пусть ищут. Вода течет быстро. Когда его найдут, — если, конечно, он не достанется речным тварям, — мы будем уже далеко. А за наш побег его самого по головке не погладят.
И, посмотрев на примотанного к лодке пленника, добавил:
— Ты хотел казнить сегодня на празднике второго жреца ягуара Уанусуко? Думаю, что ты скоро будешь лежать с ним рядом на жертвенном алтаре, если не займешь его места. Жаль, что твой путь жреца закончился так быстро. Все. Прощай, учитель. Нам пора.
Итао застонал, услышав свой приговор, но Федор больше не обращал на него внимания. Посмотрев еще раз на себя и своих солдат, одетых как гребцы жреческой пироги, он приказал:
— Всем снять с себя накидки. В этих балахонах мы далеко не уйдем.
Финикийцы с радостью стянули с себя жреческие наряды, побросав их на дно лодки и вновь став похожими на индейцев из племени сапотеков, только светлолицых и бородатых.
— Теперь заберите оружие и оттолкните пирогу подальше от берега, чтобы ее подхватило течение, — добавил Федор, удовлетворенный видом своих солдат, которых теперь издалека можно было спутать с отрядом сапотеков, — и уходим отсюда вверх по холмам.
— Слушай, командир, а, может, возьмем эту сволочь с собой? — предложил, точнее, попросил Леха. — Как заложника. А что, перерезать ему горло мы всегда успеем. Вдруг пригодится, как живой щит, если нас догонят.
