Алекс Кун - Броненосцы Петра Великого ч 2 Посольства
Посредственно стреляли - но шустро и плотно. Даже несколько раз попали, что не удивительно при такой плотности залпа. Наблюдал действие снарядов. Слабовато, но пару судов османы не потушат точно, а еще в одном - сомневался. Остальные отделались, кто испугом, кто ремонтом. Опустил вымпел. Орел не стрелял, берегли снаряды.
Эскадра шла короткими галсами, высматривая неприятеля и с каждым часом приближаясь к развязке моей авантюры. Выжимали всю скорость, которую могли дать фрегаты, с наполовину зелеными, а на вторую половину, плохо говорящими по-русски командами.
Османов так и не встретили. Сгрыз свою перьевую ручку, моя команда вновь начала прятаться. Тая, демонстративно ушла спать на бак, в отдельный закуток.
На входе в Босфор чуть не начал стрелять по форту, поприветствовавшему нас выстрелом из пушки. Сделал логический вывод, что османов мы просто опередили, и поменял план кампании. Эскадра вихрем пронеслась по Босфору и начала выгрузку десанта, а с шести судов перегружали, частично, боеприпасы на остальные.
С магистром переговорил кратко, обрисовал общую ситуацию. Просил подготовить все готовые брандеры к выходу, но с собой брать не стал, в проливе от них толку будет больше, чем в море. Передал ему взрыватели, просил замазывать хорошенько смолой, а то что-то погода портиться, как бы не заштормило.
Собрал капитанов для разбора нового плана сражения. Особо подчеркивал согласованное выполнение маневров и стрельбы. И настаивал на точном выдерживании минимальной дистанции - это наше слабое место в будущей битве.
Наорал на Таю, отказывающуюся остаться в Константинополе - в кой то веке, она наорала на меня в ответ, что она боевой офицер, и где только слов таких нахваталась, и не может бросить свое место в бою. Не стал ей указывать, что офицерского патента у нее нет, а если будет так орать на адмиралов, даже если они это заслужили, то и не будет. Молча сел за стол и написал боевой приказ боевому офицеру от командующего им адмирала, с датой и подписью. Будет знать, как словами раскидываться.
Закончив разгрузку и перегрузку, эскадра начала карабкаться обратно в Черное море, оставив в бухте Константинополя свои не вооруженные фрегаты.
Опять торопились - с содроганием представлял столкновение нос к носу с османами в узком Босфоре, но при этом лихорадочно набрасывал план действий на этот случай. План получался знатный - написал убегать, и, подумав, дописал быстро-быстро убегать. Правда убегать не просто так, а тактически отступать затягивая противника под пушки Румельхисара, которые живо накрошат фарш из флота. Вот только этот флот может выбросить в проливе многотысячный десант и будет очень жарко. Нет, пускать флот в пролив нельзя, ни под каким видом.
Вырвавшись из Босфора, двинулись на восток. Горизонт был чист. Не то, чтобы совсем чист - кучевые облака наползали с северо-востока и обещали неприятности с погодой, но мачт кораблей видно не было. Сначала вздохнул с облегчением, потом начал себя накручивать - а если они еще за помощью пошли, а если ...
Догнал до нужной кондиции, и приказал начать ученья, отрабатывая один единственный маневр.
Так, во время учений нас и застали османы. Видимо они удивились - русские корабли перед ними водили хороводы и совершенно игнорировали армаду из двенадцати линейных кораблей, трех десятков кораблей классом пониже и массу транспортников, с разношерстным флотом - похоже, собрали корабли со всей округи, загрузив их десантом. Восемь десятков бортов, против двух десятков. Начать, что ли, звездочки на бортах рисовать? у Орла, так вообще иконостас до ватерлинии получиться.
Фрегаты, разорвали карусель и двумя колоннами направились к флоту османов.
Так и началась первое морское сражение за Босфор в руско-османской войне, при многократном перевесе флота османов и начинающей портиться погоде.
Когда передние корабли подошли на максимальную дальность своей стрельбы, они развернулись красивым цветком, обтекая флот противника с обеих сторон, и стали закручивать карусель вокруг флота, то, растягивая, то, сжимая построения, в зависимости от направлений атак окруженных кораблей. Установку на стрельбу только по створящимся целям, мои капитаны выполняли удовлетворительно. А если бы еще и не увлекались, пытаясь достать разошедшиеся цели, то было бы совсем хорошо.
Османы, бой по таким правилам не принимали, и на первых порах пытались сблизиться, растаскивая свои плотные порядки. Это и было нужно, вытаскивать из веника по прутику и ломать его строенными или даже счетверенными силами, смыкая фрегаты к месту нападения. Пользуясь значительно лучшей маневренностью и скоростью. А если на сближение шли несколько кораблей сразу, то строй размыкали, обходя такую вырвавшуюся группу, то выше, то ниже по ветру. К таким группам устремлялся Орел, старающийся крайне экономно расходовать жалкие остатки шимозы - один выстрел в корму, и убегать. Над акваторией царствовал частый перестук гладкостволов фрегатов, периодически прерываемый многоголосыми, раскатистыми залпами противника. Старое сражалось с новым. Новое, по законам жанра, должно бы побеждать, но получалось у него это плохо. Счет то был явно в нашу пользу, многие суда флота османов выпали из основной баталии и занимались борьбой за живучесть. Но основному боевому кулаку фрегаты вредили мало, только расходуя боеприпасы.
Противник сменил тактику, перестав распылять силы и выстроив из ударных кораблей загон, в котором повели оставшиеся транспортники в направлении Босфора, огрызаясь на наши укусы, но больше не отклоняясь от основной задачи - высадке десанта.
Патовая ситуация. Но пускать десант в пролив нельзя!
Опять сражение повисло на Орле. Только боезапаса у него уже практически не было.
Оттянулся за арьергард флота османов. Вариант продолжения сражения в новых условиях виделся только один - но он был самоубийством. Однако сейчас фрегаты израсходуют впустую все снаряды, и будет еще хуже. А когда османы довезут десант до Босфора и прикроют его своим огнем ...
Поднял вымпел следовать за собой. И Орел пошел на прорыв тыловой линии обороны османов, пытаясь войти в гущу транспортов в центре построения, прикрываясь ими от бортовых залпов бокового охранения и лихорадочно расстреливая остатки боеприпасов, так как транспорты то же были зубастые. Фрегаты втягивались внутрь строя вслед за Орлом, резко увеличив эффективность своего огня сокращением дистанции. Пожирая начинку слона изнутри, раз шкура оказалась не по зубам.
Фонтаны воды поднимались отовсюду, вой ядер смешивался с шумом нарастающего ветра и перекрывался только частыми выстрелами звуками проламываемого дерева и взрывами, пошедшими сплошной чередой.
Опадающий водяные струи заливали, и без того мокрую палубу, корпус Орла вздрагивал, заставляя сердце сжиматься. На разбиваемый ядрами такелаж и рвущиеся паруса, уже перестал обращать внимание, от бортов летела щепа, а бывало и осколки ядер.
Бегал с борта на борт, на нос и корму, пытался выбрать наилучший курс прорыва, проклиная себя за то, что вообще сюда полез, и мысленно уговаривая всех "Держаться!"
Фрегаты устроили за нами настоящую бойню, попадая практически каждым снарядом, что и не удивительно, когда стволы башен чуть-чуть не достают до бортов противника.
Но цена за уничтожение флота транспортников была огромной. В этой стрельбе в упор, линейные корабли не остались простыми получателями снарядов с фрегатов, хотя и собрали их полной, и для многих летальной, мерой, но они еще и отвечали - порой, наплевав, что между ними и фрегатами несколько своих кораблей.
Орел прогрыз построения османов насквозь, выскочил перед строем, пытаясь разгоняться для маневра ухода. За ним выходили фрегаты. Только мало их выходило. Настолько мало, что продолжение боя становилось бессмысленным. Да и воевать было не чем. Последние снаряды шрапнели, шимоза уже давно кончилась, отстреляли кормовые башни по парусам судов противника, хоть немного выглядящих целыми. За нашими спинами разгорался гигантский костер, раздуваемый ветром и сдабриваемый детонациями.
Состояние переживших битву было крайне тяжелое. В Орле насчитали восемнадцать пробоин ядрами большого калибра десятка два малым калибром от транспортников, и одно попадание тяжелым ядром, разворотившем нос и чудом, не переломившем бушприт.
Швы обшивки текли по всей длине, часть латунных листов обшивки содрали ядрами, а часть висела лохмотьями. На воде Орел держался исключительно чудом.
Отсутствие детонаций крюйт-камер объяснялось отсутствием снарядов - отстреляли все, до железки. А вот пустые гильзы на стеллажах ядра попортили значительно. О парусах и говорить не приходиться, основной комплект был на выброс без вариантов - заплатка на заплатке.
