Василий Звягинцев - Разведка боем
Все последующие мистики, маги, пророки, «потрясатели вселенной», создатели религий, основатели империй, бодисатвы и «сыны Неба» относились к той же породе.
Контакт прервался так же внезапно, как и возник. Новиков вновь увидел перед собой темные кусты, белеющую за ними стену флигеля, услышал плюханье дождевых капель в бочке на углу сарая.
Голова была ясная, самочувствие вполне нормальное.
А вернувшийся в привычное состояние мозг отсек из пакета поступившей в него информации все, выходящее за пределы его повседневной разрешающей способности. Как поступает монохромная фотопленка с многоцветием летнего пейзажа.
Андрей понимал, что мгновение назад был силой разума равен тем самым Держателям, но сейчас вспоминал пережитое, как только что просмотренный научно-популярный фильм, причем на не слишком знакомом языке.
За кадром осталось главное – как самостоятельно выходить на контакт с Сетью.
Без этого пользы от очередной порции информации не больше, чем от знания о богатейших возможностях левашовского компьютера без умения с ним работать.
И еще одна мысль его волновала. Он специально прислушался к своим ощущениям – нет, ничего особенного с ним не случилось, он тот же, что был полчаса назад, ни мании величия, ни желания немедленно включаться в Игры Реальностей… Даже странно. Умом, как психолог и социолог, он считал, что хоть какие-то изменения произойти должны были. Или они проявятся позднее? А может быть, как раз особая невозмутимость и свобода от суетной эмоциональности являются непременным профессиональным качеством кандидата в Держатели? Причем не патологическая «эмоциональная тупость», а именно способность без удивления и внутреннего протеста воспринимать Высшее знание.
Самое же главное разочарование, которое он испытал – он не узнал ничего существенно нового. Космогонических построений он наслушался и от Ирины, и от Антона с Сильвией. А чего-нибудь фактического, имеющего практическую пользу прямо сейчас, ему не сообщили. О его роли в нынешней Реальности, о раскладе сил в том и этом мире, о друзьях и врагах…
Сашка Шульгин в то же самое время лежал на узкой деревянной кровати, смотрел в крашенный голубоватой масляной краской дощатый потолок, на котором дрожали пятна теней от керосиновой лампы с прикрученным до предела фитилем.
И вспоминал девушку Аню, Анну Ефремовну, как она представилась, несмотря на свои двадцать лет. Чем-то она вдруг и сразу запала ему в душу. Хотя вроде бы ничего особенного. Нет, она красивая, конечно. Без всякой косметики, с гладко зачесанными волосами, в узком скромненьком платье, а некий неуловимый шарм в ней имеется. Может, манера разговора? Особое выражение глаз? Или, как выражается Новиков, конгруэнтный психотип?
Шульгин еще не понял, что его привлекло ощущение исходящей от девушки чистоты и наивности (в лучшем смысле). Так как-то вышло, что попадались ему девушки изначально порочные. Ну, пусть не так, пусть – чересчур опытные. Начиная от лаборанточек, соглашавшихся скрасить его суточные дежурства и досуг на природе, и заканчивая слишком уж цинично-агрессивной Сильвией. А тут вдруг встретилась девушка, похожая на Дашу из «Хождения по мукам». Здраво оценивая свои способности, он знал, что охмурить Аню ему труда не составит, было бы время, но дело ведь не в этом…
Может быть, впервые за истекший в скитании по временам и планетам год Шульгин задумался о жизни всерьез. Не как об арене для отважных эскапад и романтических приключений в стиле Дюма, а о чем-то совсем ином… Смешно вроде бы, а ведь так – тридцать пять лет прожито, как месяц в турпоходе. И вдруг – эта девочка!
Кандидат медицинских наук и старший научный сотрудник весьма серьезного НИИ, Александр Иванович Шульгин неплохо разбирался в тайнах человеческой психики. Правда, в основном больной психики, но кое-что знал и о норме.
Как-то даже попытался написать статью о феномене любви с первого взгляда. Напечатать ее, конечно, не удалось, но умные мысли в ней были. И главная из них – каждый человек несет в подсознании матрицу собственного генотипа и, встречая женщину, любую, автоматически оценивает ее внешность (фенотип, по-научному), по фенотипу определяет ее генотип и накладывает матрицы друг на друга. Обычно совпадения не происходит, и тогда оценка ведется по другим параметрам, эстетическим или меркантильным, неважно. В случае же совпадения матриц происходит нечто вроде вспышки, возникновения вольтовой дуги. Таковая вспышка и называется любовью с первого взгляда, а с генетической точки зрения означает не более чем распознавание идеального партнера для продолжения рода. Чтобы столь редкая возможность осуществилась, эндокринная система вбрасывает в кровь массированную порцию естественного наркотика – эндорфина. И уж тут все! Клиенту деваться некуда. Причем обычно подобная ситуация бывает взаимной (раз матрицы конгруэнтны!). А остальное происходит в меру образовательного и культурного уровня субъектов процесса и их темперамента.
Причем, что особенно интересно, статью Шульгина отвергли с обеих сторон сразу. Цензора шокировал недопустимый, механистически-идеалистический подход, исключающий процесс коммунистического воспитания, а даму-редактриссу из крутых шестидесятниц (физики-лирики, ветка сирени в космосе и т. д.) – наоборот, циничный материализм подхода к трепетным тайнам…
Так не случилось ли с ним сейчас нечто похожее?
А ведь он обменялся с этой девушкой из совсем другого времени едва ли тремя-четырьмя фразами. И вот поди ж ты…
Шульгин уже и не думал, что в его годы и с его опытом такое возможно. Хотя был перед ним пример Берестина и его мгновенной влюбленности в Ирину.
Он вскочил с кровати и подошел к окну. Новикова можно было различить в глухой темноте сада только по красноватому отсвету трубки, вспыхивающему во время глубоких затяжек.
Сашка включил рацию и настроился на волну Левашова.
Олег ответил минуты через две непрерывного вызова. Спал, наверное.
– Привет, командир, как поживаешь?
– Пока еще ничего. А вы?
– Хуже чем было, но лучше, чем будет. Тебя рана не беспокоит?
– Да я уже и забыл. Так что вы опять хотите? Я с Берестиным уже разговаривал…
– Нет, я совсем не об этом. Тут понимаешь, какая штука… – и начал необычным для себя, неуверенным, словно бы извиняющимся тоном говорить. Он не хотел сейчас темнить и искать подходы, просто поделился со старым другом, как делал это пятнадцать лет назад, что сложилась такая-то вот ситуация, и есть здесь совсем случайно попавшая в эпицентр их забав девушка… Так чтобы Олег настроил свою машинку на данные координаты и, если с ними чего случится, не оставил Аню с ее матушкой без помощи. А то, не ровен час, чекисты могут и их в соучастницы определить…
– Сами дураки, так еще и посторонних людей подставляете, – сурово ответил Левашов. – Может, прямо сейчас их сюда переправишь?
– Рано еще, глядишь и обойдется. Ты просто пригляди, если мы на связь не выйдем, а так-то я и сам… И вот чего еще – сделай уж по дружбе, запеленгуй меня и переправь к нам во двор «додж» с аварийным запасом. Он на транспортной палубе стоит, по правому борту, недалеко от аппарели. Зеленый такой, в кузове два десантных контейнера. И брось туда же ящик с полевыми рационами, ящик патронов 7,63 «маузер» ну и… ящик червонцев. Так, на всякий случай…
В динамике раздался тяжелый вздох Левашова.
– Саш, – почти просительно проронил он. – А может, ну его на… Возвращайтесь. И без вас разберутся…
Шульгин ощутил, как у него защипало в носу. Проклятая сентиментальность.
– Да ладно. Ничего не будет. Прорвемся. Так сделай, а?
– Сейчас сделаю. Минут через пятнадцать. Пока дойду, пока погружу. Рацию не выключай…
Шульгин вышел во двор. Постоял у порога, вдыхая сырой ночной воздух. Андрей по-прежнему сидел у стены сарая, Сашке показалось, что он задремал. Но когда подошел к нему по узкой кирпичной дорожке, Новиков поднял голову.
– Чего не спишь? – спросил он ясным голосом.
– Так. Олег сейчас появится. Гостинец передаст…
– А я опять с высшими сферами пообщался. – Новиков произнес это тем же тоном, каким мог сообщить о том, что в одиночку выпил бутылку пива.
Его интонация подсказала Шульгину, что расспрашивать пока не нужно.
Левашов появился не через пятнадцать минут, а несколько позже.
Посреди двора возникла сиреневая светящаяся арка, за ней перспектива слабо освещенного грузового трюма, и по ребристому металлическому настилу на влажную землю скатился пофыркивающий мотором «додж-три четверти».
Левашов, по-летнему одетый в джинсы и рубашку с закатанными рукавами, перебросил ноги через вырез в борту машины. Соскочил на землю, повертел головой, осматриваясь.
– Это маленький шаг для одного человека, но огромный для всего человечества, – процитировал Шульгин слова Армстронга, сказанные им у трапа лунного модуля.
