Валерий Большаков - Кентурион
Пока Сергий говорил, Валерий Юлий кивал головой, не поднимая глаз и не меняя безразличного выражения лица. Но стоило ему услыхать ненавистное имя, как магистр встрепенулся, вся кровь из потаенных жил устремилась к бледному лицу, и разукрасила щеки в цвета гнева и ярости.
– Уничтожить Зухоса?! – просипел Валерий Юлий, подавшись вперед. – Что ты хочешь?! Золота?! Бери! Сколько нужно?! Говори!
– Мне не нужно золото, – покачал головою Сергий, – мне нужно подкрепление из добровольцев, умелых и отважных воинов, и две боевые триремы.
– Виталий! – взревел магистр, разворачиваясь в кресле.
Спотыкаясь, прибежал званый Виталий, длинное как жердь, создание с письменными принадлежностями в руках.
– Пиши! – рявкнул Валерий Юлий. – Триремы «Серапис» и «Геркулес» передаются под командование… – он обратил лицо к Сергию.
– Сергия Корнелия Роксолана! – отчеканил Лобанов.
– Сергия Корне-елия… – старательно царапал Виталий, стилом по навощенной дощечке. – Ро-оксо-олана. Дальше, сиятельный…
– Триерархи переходят в полное подчинение Сергию, и так далее… – махнул рукой магистр, выдыхаясь от вспышки активности.
Виталий прописал все сказанное, сложил дощечки-церы, обмотал их веревочкой и опломбировал красным воском. Магистр подышал на перстень, и приложил к воску печать.
– Исполни свой долг, Сергий Роксолан, – проговорил он дребезжащим голосом, протягивая Лобанову церы, – и утешь этим отца…
Сергий, нисколько не притворяясь, вскинул руку в салюте, повернулся и направился вон.
Выйдя на Царскую Дорогу, он развернулся и роздал приказания:
– Уахенеб! Постарайся найти добровольцев-египтян. Желательно – сотню, но сотню ты не успеешь… Ну, сколько соберешь, столько и веди. Иоанн! Ты иудей?
Сын Софэра с достоинством поклонился.
– Сыщешь нам бойцов из твоего племени?
– Попробую… – пожал плечами Иоанн. – Но много не обещаю.
– Пробуй. Искандер! А ты возьми на себя эллинов.
Тиндарид кивнул.
– Расходимся! – сказал Сергий. – Я в гавань, за триремами…
Друзья и знакомые разошлись. Сергий зашагал на юг, к Ипет-Ресит (память упорно подсовывала название «Луксор». Скажи теперешним, что Египет загребут под себя арабы, то-то хохоту будет…). Идея собрать «интербригаду» пришла к нему как бы сама собой. А кого принимать в «антизуховскую коалицию»? Еще вчера призывать египтян и даже эллинов бить Зухоса было бы делом бесполезным и даже опасным для здоровья, но «Тот-Кто-Велит» сам помог ему. Это же додуматься надо было до такого – угонять священную ладью! Египтян это глубоко оскорбило, эллинов, пустивших корни в Та-Кем, возмутило и покоробило. А убийство юной римлянки? Вот же ж, тварь какая!
– А ну, стоять! – раздался грубый голос.
Сергий мигом вернулся в реал. Перед ним, широко расставив ноги и уперев руки в боки, стоял легионер. Судя по стеку-витису в руке и поперечному гребню на шлеме, тип был в чине кентуриона. Сергий пригляделся. Где-то он уже видел эту рожу…
– Я ж тебя уже арестовывал, Зухос! – прогремел кентурион. – Вырвался? Ничего-о… Мы тебе покажем, как ладьи угонять! Взять его!
Легионеры сомкнулись плотным кольцом, полдесятка гладиев уперлись в грудь Сергию, и в спину.
– Ты что, совсем сдурел, овноголовый? – спросил Сергий спокойно. – Глаза протри!
– Ма-алчать! В каструм, шагом!
Про убийство этот дурак еще не знает, подумал Сергий, шагая внутри каре. Вот и хорошо… Драку затевать он даже и не пытался, но не худо бы опробовать Силу… «С нами Сила! – сказал джедай и пукнул от натуги…»
Конвой шагал по Царской Дороге, впереди уже завиднелись пилоны Ипет-Ресит. Сергий напрягся, сосредотачиваясь на кентурионе. Бравый вояка сбился с шага, матюгнулся. Ни в лицах легионеров, ни в их поведении не произошло никаких перемен. Как шагали, так и продолжали шагать. Но вот приблизилась развилка и поворот на Восточную улицу. Каре полагалось топать туда, по дороге к каструму, но римляне невозмутимо шли по Дороге Царской, исполняя веление Сергия. Овноголовый кентурион послушно вышагивал по аллее сфинксов с такими же бараньими башками… Потом слева показались буквально сотни базальтовых статуй Сохмет, выстроившиеся в шеренги, а справа поднял своды полуримский-полуэллинский храм Опет – культура пришельцев потихоньку сплавлялась с местными традициями.
Легионеры строем прошагали мимо этих достопримечательностей, и вышли к причалам, у которых покачивались две триремы и пара либурнов.
– На месте… – затянул кентурион. – Стой! Раз-два!
Легионеры грохнули щитами о землю, и Сергий протиснулся между ними.
– Спасибо, что проводили, – пробурчал он. – Кру-гом! Мотайте отсюда…
Кентурион грохнул кулаком по панцирю и увел своих подчиненных ловить Зухоса в другом месте. «Получается! – подумал Сергий. – Но сколько жизни пришлось отмотать на все эти паранормальные фокусы-покусы? Не-е… Поймаю Зухоса, и завязываю со средствами Тотов! На фиг, на фиг…»
Он подошел к корме триремы «Серапис», покачивавшейся у причала, и крикнул:
– Эй! Триерарх где?
Над бортом показалась меланхолично жующая голова.
– Зачем тебе? – спросила голова.
– У меня к нему послание от магистра!
Голова быстро дожевала.
– Давай сюда! – человек перевесился через борт и протянул руку.
– Триерху лично в руки!
– Давай-давай, я – триерарх!
Прожевавший, цыкая зубом, сорвал печать с цер, и прочел приказ.
– Сергий – это кто? – спросил он.
– Сергий – это я! – ответил Лобанов.
– Когда выходим? – по-прежнему спокойно спросил триерарх.
– Заберем бойцов, и – курс на север!
День ушел на то, чтобы две триремы и один большой египетский бау, битком набитый добровольцами, взяли курс на север, помогая течению греблей.
Сергий притулился на носу триремы «Серапис». Здесь только и можно было остаться в одиночестве – палубу позади закрывала бревенчатая стена туриты, палубной башни, между зубцов которой выглядывали лотки полиболов – полуавтоматических стрелометов. Хитрые устройства! Двое заряжающих вращали ручку, и цепная передача попеременно взводила тетиву, подавала стрелу, спускала тетиву, взводила, подавала, спускала… Третьему в компании стрелков только и дела было, что направлять лоток полибола и метить во врага. Античный пулемет, короче.
На носу, перед Лобановым, уходила вперед наклонная мачта – прообраз будущих бушпритов – с маленьким квадратным парусом-долоном, а между мачтой и туритой торчал высокий столб с привязанным к нему корвусом – абордажным мостиком. Подходила трирема к вражескому кораблю, и корвус отпускали – мостик падал на чужую палубу и впивался в доски железным шипом. Есть стыковка! И абордажная команда с ревом устремлялась на противника…
Триерарх Публий Консидий Церт проскользнул на бак, обойдя туриту по стеночке с левого борта. Следом явились Эдик и Гефестай.
– У меня вопрос, – сказал триерарх. – Ты в каком звании, Сергий Корнелий?
– Вообще-то, декурион,[55] – усмехнулся Сергий, – хотя вряд ли это можно считать званием…
– Марций Турбон обещал произвести Сергия в кентурионы! – надменно произнес Эдик.
– Эдикус… – одернул Сергий подчиненного.
– И, между прочим, – разошелся Чанба, – Сергий награжден золотым венком «За спасение гражданина», а гражданином был сам…
– Эдикус!
– Молчу, молчу… – смиренно сказал тот.
Триерарх осклабился, о чем-то догадавшись, додумав недоговоренное.
– Где мы? – буркнул Роксолан. – Докуда дошли?
– Уахенеб говорит, – бодро ответил Гефестай, – скоро будем проходить Ахетатон.
– Да? – оживился Сергий. – В Ахетатоне мы еще не были!
Эдик фыркнул негодующе:
– Так я не понял – мы на войне или на экскурсии по Египту?
– Как говорил мой дед Семен: «Война войной, а обед – по расписанию!» – сказал Сергий. – Чуешь, какая великая сермяжная правда в этих мудрых словах?
– Ночевать все равно на берегу будем, – добавил Гефестай.
– Командир! – крикнул Эзана с верхушки мачты. – Там что-то не то!
– В смысле? – поднял голову Лобанов.
– Горит там! Раз… два… три… э-э… пять домов горит!
– Что еще за новости? – насупился триерарх.
– Не одно, так другое, – философически произнес Эдик, – не другое, так третье…
Сергий быстро поднялся на площадку туриты и поглядел туда, куда показывал Эзана. Справа тянулся скалистый берег, а слева скалы отходили, освобождая место для полей и огородиков, нынче залитых водой. Пальмовая роща у реки тоже стояла в воде, а за нею жались друг к другу плоскокрышие кубики домишек, сбиваясь в убогую деревеньку. Горел большой дом, стоявший на отшибе – богатый деревянный дом. Солнце садилось, и пламя было хорошо видно. Повсюду – во дворах, на улицах, в полях, – носились люди, выясняя отношения с помощью оружия.
– Бунт, что ли? – нахмурился триерарх.
