Михаил Ланцов - Маршал 2

— Грустно… — задумчиво произнес лорд Иден. — Мне казалось, что финны более серьезные моряки.

— Когда они подошли к столице тринадцатого числа в воздухе буквально кишели советские самолеты, а на побережье шел бой. В общем – они поняли, что это конец. Ведь далеко не все финны хотели, как их президент, войны с Советами. А тут не только поражение, но и полностью безысходная ситуация. Максимум, что они могут сделать – направить корабли на минную банку, либо открыть кингстоны. Но места там мелководные и Советы корабли все равно поднимут и отремонтируют. Бессмысленно это получалось. Да и русские им альтернативу показали.

— А что Хельсинки? Держится?

— Когда я улетал в Лондон, русские контролировали порт, в котором уже были протралены проходы и разгружались транспорты с линейной пехотой. Вся береговая оборона порта и прилегающей акватории была либо захвачена, либо уничтожена. И, как я понимаю, готовился штурм. Сами посудите – в аэропорту Малми было сосредоточено уже свыше пяти тысяч солдат и офицеров. Даже несколько танков по воздуху доставили и артиллерию.

— Значит, все скоро закончится. — Грустно произнес лорд Иден. — Есть шансы спасти финское правительство?

— Никаких. Вся акватория Ботнического и Финского заливов контролируется советскими кораблями, как и воздух. Максимум, что мы можем – помочь им так же героически погибнуть, как полякам, рискнувшим-таки улететь…

Спустя четыре дня в газете "Таймс" вышла статья о том, что 18 июня 1940 года правительство Финляндии сдалось, объявив о перемирии и прекращении огня.

Глава 6

20 июня 1940 года. Московская область. Ближняя дача Сталина

— …и поэтому, Франция остановила свое отступление, а Германия просто не желает продолжать войну?

— Да, — кивнул Слуцкий. — По нашим сведениям, правительство Франции сбежало в Великобританию, а с оставшимся во главе материковых сил маршалом Петэном, ведутся негласные переговоры о мире.

— А как к этому относятся англичане?

— Ругаются, называют французов предателями. Впрочем, взаимно. И даже более того. Петэн открыто выступил с обвинениями как официальное лицо, в то время как в Великобритании ограничиваются газетной шумихой и не дают никаких комментариев в министерстве иностранных дел.

— И при этом сами немцы молчат, ожидая развития ситуации?

— Конечно. Хотя достоверно известно, что Петэн ведет постоянные консультации с Рейхом, Италией и Испанией. Очень непросто клубок завязывается. Но больше всего меня смущает то, что посредниками в переговорах являются американцы. Тоже неявно. Однако их след отчетливо прослеживается. По предварительным сведениям, они это все и инициировали.

— Американцы?

— Именно. Это меня настораживает особенно в свете того, что наши разведгруппы в США стали замечать определенные странности в поведении Федерального бюро расследований и Управления стратегических служб.

— Что вы хотите этим сказать?

— У меня есть все основания считать, что руководство США ведет наших разведчиков и позволяет им брать те технологии, которые считают нужными. Однако, как только мы приближаемся к военно-морской отрасли, то сразу натыкаемся на очень аккуратное и грамотное противодействие. Фактически – на стену. Насколько всеобъемлющ провал, сказать сложно, но я не могу гарантировать ничего.

— Предательство? — встревоженно спросил Берия.

— Не думаю. Ведь люди не самые опытные. Боюсь, что некоторые агенты просто засыпались на мелочах или еще как выдали себя.

— И что вы хотите предпринять?

— У нас там есть несколько изолированных разведгрупп, которые вообще никак не участвовали в старых проектах. Связь с ними поддерживаем через частные объявления в газетах. Так что, я думаю, мы можем на них вполне положиться и задействовать в программе "Раскол".

— И что дальше?

— Начнем потихоньку заменять агентуру. Опыт есть. Ну и, само собой, многократно снизить активность. Тем более что большинство интересующих нас программ мы уже смогли реализовать. И промышленный шпионаж не столь актуален.

— А что с Петэном? Какие ваши предположения?

— Гитлер не отдаст ему уже занятые территории, а без Парижа Франция просто не возможна. К огромному сожалению, мы не можем даже предположить то, о чем беседуют на этих консультациях. Но явно можно сказать только одно – активная фаза войны закончена и начались переговоры.

— Почему вы так считаете?

— Потери Вермахта довольно умеренные, я бы даже сказал, скромные. Французы ведь не поляки – каждый город в крепость не превращали. Да и немцы уже научились кое-чему, и штурмовать каждую высотку не лезут. Но не все так безоблачно. Очень сильно пострадала авиация – Люфтваффе лишился больше половины своих самолетов. Панцерваффе тоже серьезно прорежены, но почти все танки потеряны не безвозвратно и через квартал, максимум два немцы вернут их в строй. А вот с самолетами проблема. Беда. По большому счету это и является причиной остановки немецких войск – ремонт танков и восстановление численности авиационных частей. Ведь во Франции и Великобритании еще прилично пилотов. Так что…

— То есть, вы хотите сказать, что немцы проиграли воздушную битву?

— Тактически – выиграли. Стратегически – проиграли. Перед ними очень большая проблема. Да, они вполне могут потянуть месяц-другой, после чего возобновить наступление и разбить французов полностью, завершив оккупацию. Однако в этом случае наступление будет происходить при отсутствии господства в воздухе Люфтваффе, что принесет серьезный рост потерь сухопутных войск. Да и маневренность их серьезно ограничит. Авиаудары по мостам и железнодорожным станциям станут критически важным стратегическим фактором. Как вы понимаете, немцы будут стараться всемерно этому противодействовать не считаясь с потерями. Поэтому, когда оккупация будет завершена, от Люфтваффе вообще останется одно название, а Великобритания сможет добиться тотального превосходства в воздухе.

— Очень интересно, — задумчиво произнес Сталин. — Получается, что Вермахт снова сел в лужу.

— Люфтваффе, товарищ Сталин. Вермахт в целом выполнил свои задачи.

— В чем причина поражения германских ВВС?

— Причем несколько. Прежде всего, это превосходство британских истребителей, которых перевели на новый американский авиабензин и серьезно модернизировали. Немецкие летчики подготовлены примерно на уровне британских, но их самолеты ощутимо уступают английским и это оказалось решающим моментом. И быстро улучшить свое положение они не могут. На текущий момент они предпринимают попытки массированного использования зенитных орудий среднего и крупного калибра, но это не приносит успеха. По-прежнему главным средством ПВО остаются истребители.

— Если Франция выйдет из войны, у немцев появится шанс?

— Вполне, потому что в этом случае у них будет в союзниках практически вся Европа. Пусть и не явных союзников, конечно, но дружественный нейтралитет для них даже лучше. Хотя говорить о каких-то конкретных вещах еще сложно – нет сведений о том, как идут переговоры и что от них ждать. Одно можно сказать уже сейчас – Великобритания рассорилась с остатками французских войск.

Спустя три дня.

— Сэр, — начал мистер Герберт, — с прискорбием вынужден признать, что операция "Катапульта" полностью провалилась. Французов кто-то предупредил. Они спешно покинули под разными благовидными предлогами территориальные воды Великобритании.

— Что мы можем перехватить?

— Грубо говоря – ничего. Они даже торпедные катера забрали. Место сосредоточения – Марсель. Но это только наше предположение. Часть сил отправилась в качестве стационеров в порты Италии.

— Иными словами, французский флот ускользнул от нас и мы ничего не можем сделать?

— Да. Особенно в свете того, что в Северном море повысилась активность немцев. А итальянцы стали активно стягивать свои военно-морские силы в Тирренское и Лигурийское моря. Соединенных франко-итальянских сил хватит, чтобы разбить, либо очень сильно потрепать наши Средиземноморские силы, а переводить туда Гранд Флит мы не можем, потому что за этим сразу последует мощный удар немцев по нашему побережью. Конечно, у нас есть шанс захватить или потопить некоторые корабли французского флота при прохождении Гибралтара, но я не уверен, что это нам нужно.

— Вы считаете это случайностью?

— Скорее утечкой информации. Мы уже работаем над этим. С французами же нам придется подождать новой благоприятной ситуации. Да и вообще – начать с ними сотрудничать. С материковыми французами, а не теми беглецами, что сейчас у нас сидят. Потому что ситуация контролируется только ими. Я допускаю, что эта концентрация сил вполне может быть случайностью, но даже если нет, то ситуация складывается таким образом, что максимум наших возможностей, упирается в сохранение нейтралитета Петэна. А ведь он вполне может присоединиться к Гитлеру, имея на нас зуб, и тогда французский флот будет объединен с Кригсмарине. Ничем хорошим это не закончится.