Олег Герантиди - Малой кровью, могучим ударом!
Ведь для маневренного боя на виражах нужна подъемная сила. А у нас она наименьшая. А если мы вновь возьмемся увеличивать площадь крыла, неизбежно упадет скорость. Плюсы свои есть и здесь. Такой самолет будет сопровождать не столь быстроходные бомбардировщики и штурмовики, вокруг которых он может виться как пчела. Из-под удара более скоростного противника он легко сможет уйти в вираж, и, зайдя в хвост, развалить на части. А раз подъемная сила велика, мы сможем на него установить более тяжелое, а значит, и более мощное оружие.
По этому принципу построены и И-15, и И-16.
Про И-16 вообще разговор особый. Обладая малыми размерами и будучи по существу аэродинамически неустойчивым в полете, этот истребитель обладает сверхманевренностью. А если вспомнить про его вооружение, состоящее из двух скорострельных пушек и двух сверхскорострельных пулеметов, пред нами предстает шедевр, который не скоро устареет. Конечно, такой самолет требует и более квалифицированного управления. Летать на нем сложно, но вы и не пацаны после училища. "И использовать его надо строго в соответствии с его предназначением. Пусть у него хорошая скороподъемность, на больших высотах делать ему нечего, как и вести свободную охоту. Не сможет он никого догнать, да для этого и не предназначен.
Далее, про истребитель-перехватчик. Посмотрим на примере МиГа...
– А что, МиГ – неплохой самолет! – не выдержал комэск. – Я летал на нем на переподготовке.
– А кто говорит, что плохой? Но я готов голову дать на отсечение, если он сможет сбить И-16 у земли. А почему? Здесь свою роль играет специфика действий перехватчика. Схема проста. Мы прикрываем определенный район. Условно, пусть это будет район ПВО Москвы. Сначала откуда-то из-под Бреста пришло сообщение (берем довоенную ситуацию), что границу пересекло крупное соединение бомбардировщиков. Запуск моторов, прогрев. Снова сообщение, из Смоленска – прошли. И-16 поднимались, но догнать не смогли. Сообщение из Вязьмы – прошли... Напряжение нарастает, но теперь нам известны их курс и высота полета. Можайск – взлет!
Высота 11 000 метров. МиГи легко выскочили на нее, встали в круг. Ночь лунная, и на такой высоте ни облачка, видимость миллион на миллион.
А вот и они, родимые, фашисты поганые!
Самолет, у которого мощный двенадцатицилиндровый двигатель, а крылышко маленькое-маленькое, развивает в разреженном воздухе огромную скорость. И зачем маневрировать? Вдарил с упреждением по огромному, неповоротливому бомбовозу... промазал, развернулся и снова вдарил! Только перья полетят, и некуда фашистам бежать: на тысячи километров наша земля. И сопровождения истребительного нет, какой истребитель обладает такой дальностью полета? А когда свалим всех супостатов с высот головокружительных, аккуратно садимся на длиннющий, заботливо заасфальтированный аэродром. Для таких самолетов не грех и асфальт расстелить. И не будем мы взлетать на них с лесных полянок да проселочных дорог.
– Да у этих перехватчиков не только аэродромы бетонные, у них и казармы не в землянках! – выкрикнул. Пашка Осадчий, и зал одобрительно загудел.
– И вшей поменьше...
– Конечно, положительные стороны у службы в ПВО имеются. Только вот они под Москвой сидят, где-нибудь в Кубинке, а вы в Венгрии. Я уверен, что пэвэошники с завистью будут смотреть на вас после войны. По секрету скажу, было на Москву два налета. Так они чуть не разодрались в воздухе, кому сбивать бедных гансов... А что касается ЯК-1, о нем я могу говорить часами, но все равно, если подходить к вопросу беспристрастно, это на сегодня, без сомнения, лучший самолет воздушного боя в советских ВВС, а может быть, и в мире.
Если вспомнить то, о чем я говорил ранее, это истребитель, в полном смысле этого слова. Конечно, скорость и высотность у него не МиГовская, да и маневренность не как у И-16, но мы смогли, я надеюсь, поймать ту грань, тот баланс, когда самолет еще маневренный, но уже и скоростной. И предназначение его – Высота, Скорость, Маневр, Огонь – так выразился один молодой летчик на Втором Западном фронте. Какие еще будут вопросы?
– А почему радиопередатчики не на всех самолетах, а только на командирских?
– Дефицит, черт его дери... и, во-вторых, что летчику важнее: переговоры с ведущим или лишний десяток литров топлива да лишняя сотня патронов? Сегодняшние передатчики, знаете ли, весомые...
– Увеличить бы дальность!
– Думаем над этим. Проблема решается просто вообще-то – подвесные баки. Но сколько их нужно, если для каждого полета всем ВВС потребуются новые? Вы так всю экономику СССР заставите на сбрасываемые подвесные баки работать.
– А что, бомбодержатели так уж необходимы истребителю? Это ведь, вы сами говорите, штука весомая?
– А бомбодержатели, вообще-то, съемные, – Яковлев обратился к комполка: – Они что, у вас их постоянно возят?
– Ну а вдруг побомбить что-нибудь нужно будет?
– Тогда и поставите. Или для вас персонально приказ по ВВС проводить? Ведь в руководстве четко сказано про бомбодержатели на истребителях...
Долго еще бурлил зал. Каждый пытался высказать то, что считал наиболее важным. Дядя Вася, сплетая пальцы, пытался что-то втолковать про бензонасос, а замполит Петрович объяснял, как можно улучшить сдвижной фонарь. И когда комполка объявил перекур, все ринулись из столовой, но спор не прекратился, а разбился на мелкие группки, в каждой из которых оппоненты горячо доказывали преимущества разных схем бронирования, тактических приемов и способов добиться благосклонности слабого пола.
После перерыва все снова заняли свои места. Последним вошел комполка. Скомандовал:
– Товарищи офицеры!
Зал встал.
Командир исподлобья оглядел слушателей, махнул рукой:
– Садись!
Заскрипели стулья, прокатился шелест, но через секунду все стихло.
– А теперь главное, – начал комполка. – Радиоразведка с неделю назад засекла прибытие на фронт новой немецкой истребительной эскадры. Сначала мы думали, что это радиоигра, но сведения разведки подтвердил лейтенант Осадчий. Он вчера завалил одного ферзя. Ганс – Иоахим Марсейль – тот еще волк. Если вычесть приписки, самолетов тридцать он сбил, пока на нас не нарвался. Пехота подтвердила, а два часа назад пришло подтверждение из штаба Армии. Перед нами крепкий орешек. Называется он ИГ-27 – истребительная группа 27. Командир Эдуард Нойман. Переброшена из Северной Африки. Пока в бои не вступают, знакомятся с театром боевых действий. Все отпетые, убивать умеют и привыкли, поэтому наша задача – похоронить их всех здесь! Лучше, конечно, вызнать, где их аэродром, да завалить бомбами, а взлетающих порезать, но это вряд ли. Если уж они научились машины в пустыне маскировать, в лесу хрен мы их найдем... Остается одно – методом свободной охоты повыщелкать. Значит, как я вижу дальнейшую работу: дежурство в машинах! Готовность к взлету – три минуты. Поочередно, по звеньям патрулирование переднего края фронта. Держать связь с «бомберами» и «горбатыми», и с их эскортом. Ориентировочно аэродром находится между Регенсбургом и Ингольштадтом. А может, там только площадки подскока, а база где-то западнее. В общем, патруль обнаруживает, связывает боем, а подмога подходит максимум через пять минут. Я надеюсь, этого времени хватит, чтобы пролететь шестьдесят километров. Естественно, я перенаправлю в район контакта все наличные силы из других районов. Командование фронта в курсе...
Командир только умолчал о том, что, кроме истребителей, вражеский аэродром уже ищут, прочесывая горы, леса, долины, несколько групп осназа ГРУ. Им все равно, что искать: человека ли в миллионном городе, соломинку в стоге сена, аэродром в Австрии. Главное не сегодня так завтра, но обязательно найдут. Тогда и слава им. А нам?
– А вот и клиенты! – Пашка аж подпрыгнул в пилотском кресле, увидев пару «мессеров» впереди.
– Клумба, клумба, я Пион – пять, я Пион – пять, засек голубчиков. Квадрат 5-7, квадрат 5-7.
– Слышу, Паша, – донесся искаженный эфиром голос комэска, – слышу, наши уже выруливают!
– Понял, понял, атакую.
– Паша, подожди, осмотрись. Осмотрись, как понял?
– Понял, все ровно! Идем на сближение.
Звено «ЯКов» стремительно сближалось с немецкой парой. Немцы спокойно, даже уверенно летели меж мощных кучевых облаков. Но когда Пашка, до боли закусив от напряжения губу, уже приготовился открыть огонь, ведущий немецкой пары легко, будто играючи, ускользнул из прицела и, увлекая за собой ведомого, свернул в каньон между облаками.
– Заметил, гад! – проговорил Пашка, когда сообразил, что внезапная атака не удалась.
– Братцы, не отставать! – Он рванул ручку вправо, и, взрезая серые края облака крылом, вновь ринулся в атаку. Немцы, словно дразня, долю секунды покрасовались в Пашкином прицеле и исчезли, врезавшись в серую стену облаков.
