Александр Башибузук - Страна Арманьяк. Дракон Золотого Руна
Вошел в будуар… и немного ошалел. Матильда и Лидка мило щебетали, распивая «сарацинскую заразу», а вокруг них, потрясая накрахмаленным колпаком, порхал давешний злосчастный кондитер, которого уже успели выпустить из кутузки. Вкусности разные презентовал. Вот же, млять…
При виде меня кулинар вовсе уж собрался бухнуться в обморок, но потом неимоверным усилием справился и с поклоном предложил:
– Могу презентовать вам, мой господин, чудесный кофе с корочкой из ванильной карамели и изысканные пирожные с вишневым…
– Презентуй… – милостиво согласился я, предотвратив кулинару апоплексический удар, и уселся за столик. – Ну и?..
Последняя фраза относилась к Матильде.
– Господин барон! – Фламандка ответила церемонным книксеном, впрочем умудрившись негодующе сверкнуть глазками. – Мы тут немного поболтали. Лидия как раз рассказывала о прискорбном происшествии, во время которого ей повредили руку…
Вот те раз…
– А госпожа Матильда как раз предупреждала меня о недопустимости вашего, господин барон, увлечения жирным и жареным… – невинно молвила Лидия.
Еще лучше…
– И конечно же вином… – с улыбкой согласно кивнула Матильда. – Особенно натощак…
– Про отвары перед сном – я твердо запомнила… – с такой же улыбкой ответила ей Лидка.
Вот такие вот дела. Поладили, видите ли, они.
– Сами пейте отвары свои… – буркнул я в некотором смятении и, чтобы выпустить пар, заорал на кондитера: – Где, на хрен, твои пирожные? Опять в подвал захотел?..
Уже перед сном Матильда с возмущением толкнула меня в бок:
– И что это ты, Жан, подумал? Да я уже голову сломала, ища себе замену. Будешь еще по млядям высокородным таскаться или того хуже по борделям шастать. Заразу еще в дом притащить не хватало… А так, под присмотром – девка она вроде неглупая и чистоплотная. Но смотри, деток ей не заделай. Обещай!!!
– Не буду… – Я нащупал под кружевами пышное бедро фламандки. – А стражников я все равно прикажу выпороть.
– Не вздумай! – пискнула женушка. – Сам их в мое полное распоряжение отдал. Забыл? И вообще, руки прочь!
– Что за дела? – возмутился я.
– Обычные дела, – смущенно улыбнулась Матильда, – опять в тягости я. Хотя ладно… сегодня еще можно…
– Моя ты радость!..
А Фена на войну я все-таки взял. Судьба, она такая: если суждено на тот свет отправиться – уберечься не получится. И костью подавишься.
Глава 30
– Ваше преосвященство, я просто восхищен вашим предвидением.
– А именно? – Де Бургонь оторвался от фаршированного фазана и вопросительно изогнул бровь.
– Не успел я стянуть ботфорты по приезде домой, как прибыл ваш гонец… – Я изобразил восхищенную улыбку.
– А, это… – Кардинал скромно улыбнулся. – Право, не стоит. Расскажите лучше, как вас принимали при бретонском дворе.
– Чудесно, ваше преосвященство. Чудесно… – Я немного замялся, решая, до какой степени откровенничать с кардиналом.
– Как ваши подарки? Понравились государям? – Де Бургонь легонечко дал мне понять о своей осведомленности.
– Надеюсь, ваше высокопреосвященство. Во всяком случае, явного отторжения не заметил.
– А депеша? – Кардинал резко сменил тон и тему разговора. – А какая реакция была на послание?
При этом вопросе от вида радушного хозяина, какового изображал церковник, не осталось ни следа: проявилось холодное и расчетливое обличье – истинная его личина. Впрочем, проявилась она буквально на мгновение и скрылась под вежливой улыбкой.
М-да… отчего-то мне кажется, что вот прямо сейчас от меня требуют совершить акт определения приоритетов. В буквальном смысле это бы звучало так: «Ты чьих будешь, человече? Наших или…» И что сказать?
– Ваше преосвященство… – Я пристально посмотрел на кардинала. – Насколько я понимаю, вы и сами все знаете. Или все же мне требуется отвечать?
– Требуется, Жан, требуется… – Де Бургонь мило улыбнулся.
Мило и хищно.
Я поискал в своем репертуаре обличье кающегося грешника и… не нашел. Изображать ломающуюся проститутку мне тоже отчего-то не хотелось. А… будь что будет…
– Ваше высокопреосвященство, я могу вам сообщить только о своих личных впечатлениях. В каковых вполне могу ошибаться. Что же касается состава депеши…
– Мне хватит вашего личного мнения. – Церковник ободряюще кивнул.
– Мне кажется, мой сюзерен не нашел себе союзников в Бретани.
– А в Англии?
– И там тоже. Хотя…
– Хватит, барон. – Кардинал остановил меня жестом. – Пока хватит.
– Пока?
– Да, пока. Жан, я прекрасно понимаю недвусмысленность вашего положения. У вас есть сюзерен, которому вы служите. Причем служите верно. И совершенно не собираюсь подвергать вас искушению изменой.
– Я благодарен вам, ваше высокопреосвященство… – Я действительно был благодарен кардиналу.
Почему? Да потому, что я ни при каких обстоятельствах не собираюсь предавать герцога Бургундского. А если я это сделаю, то предам в первую очередь самого себя. Да, вот такой вывих…
– Но с другой стороны… – кардинал сделал легкую, весьма интригующую паузу, – вы вполне можете совмещать службу сюзерену со службой матери нашей святой католической церкви. В данном случае одно с другим в противоречие не вступает. И не надо морщиться – я вам это гарантирую.
– Возможно, я навлеку на себя ваш гнев, но все же осмелюсь поинтересоваться: как такое возможно?
Ну вот, наступает момент истины – сейчас мне сделают предложение, от которого, по сути дела, нельзя отказаться. Или все-таки можно?
– Жан… – Кардинал с легкой досадной гримасой проигнорировал мой вопрос, – я хочу сделать вам предложение.
– Я весь внимание, ваше преосвященство.
– Великая римская инквизиция нуждается в ваших талантах. – Де Бургонь произнес эти слова абсолютно спокойно – без лишнего пафоса, а потом, разглядев на моем лице тень недоумения, так же буднично пояснил: – Не так давно, с одобрения святейшего папы Сикста IV, при Великой римской инквизиции организован тайный рыцарский орден защитников истинной веры. Магистром которого в данной провинции являюсь именно я. Предполагая вопросы, спешу вас успокоить – орден не монашеский, однако накладывает на своих членов некоторые ограничения.
– А…
– К примеру, обет супружеской верности. – Де Бургонь предвосхитил так и не заданный мной вопрос.
И, заметив мой вздох облегчения, неожиданно весело расхохотался.
– Ваше высокопреосвященство?.. – удивился я.
– Ну ладно, ладно… – Кардинал перестал смеяться. – Но, право дело, вы меня порой забавляете, Жан.
– Рад был доставить вам удовольствие… – буркнул ему в ответ, тщательно скрывая недовольство.
Ах ты, сука! Забавляю, видите ли, я его. Да за такие слова я любому кадык вырву! Ну… почти любому….
Кардинал сделал вид, что не заметил моего недовольства, и продолжил:
– Фактически данный орден играет при инквизиции в некотором виде роль карающего меча. Впрочем, не только – на пути борьбы с происками дьяволовыми не бывает простых и однозначных методов.
– Я польщен вашим доверием, ваше высокопреосвященство, но осмелюсь сообщить: я уже являюсь паладином ордена Дракона, к тому же, как вы уже справедливо замечали, меня связывает вассальный договор с его светлостью Карлом Бургундским. Не будут ли данные обстоятельства входить в противоречия… – Я на всякий случай сделал попытку отбояриться от предложения. Хотя… скажу честно, де Бургонь очень заинтриговал меня. Дело в том, что сейчас жизнь дворянина средней руки, каковым я по сути являюсь, всецело зависит от его сюзерена. Да, вот такие реалии – ничейных баронов не бывает. И доля сих дворян всегда неразрывно связана с долей их сюзеренов. В общем, доли разными бывают: можно и живота лишиться, а можно и куда-то прибиться. Так почему бы мне не озаботиться поиском нового хозяина заранее? Святая католическая церковь в этом статусе ничуть не хуже, чем короли и всякие там пока суверенные герцоги и принцы. А мне в данном случае помимо покровительства предлагают еще нехилый статус. Понятно – в запасе есть предложение кайзера, но еще одно совершенно не помешает. Впрочем, не буду забегать вперед – всему есть своя цена…
– Не будут, – категорично перебил меня кардинал. – Мало того, вам пока ничто не препятствует продолжить свою верную службу при вашем сюзерене. Даже наоборот, такое развитие событий весьма желательно.
– Мой статус в ордене?
Кардинал согласно наклонил голову, как бы понимая и одобряя мой вопрос:
– Устав пока еще не разработан, так как мы только начали собирать братьев, но уже могу сказать: вы займете приличествующее вам положение.
