Василий Панфилов - Улан 4
— Я ничего не могу гарантировать Грандам, — устало (не в первый раз!) произнёс император, — у вас идёт Гражданская Война, вмешиваться в которую не имею никакого желания. Испанцы — сильный народ и не нуждаются в опекунах.
Несмотря на отказ, ответ понравился "Дону Алехандру", у которого в реальности было с десяток титулов. Полыхнуло положительными эмоциями и от представителей Республиканцев.
— Но сразу хочу сказать — Испания и сама должна сражаться за свои земли. Чем больше будет ваш вклад в победу над Английским Сатаной, тем проще мне будет объяснить моему народу — почему я не подбираю отпавшие от вас колонии.
— Ваши требования? — Реплика от республиканца "Хосе Мартинеса" — тоже Гранда, как ни странно.
— Гибралтар — мой.
Несколько минут возмущённых возгласов — в рамках, испанцы вообще вежливы, а уж когда это аристократы[150] и перед ними сидит Первая Шпага Мира… Не страх, но уважение.
— Господа, — прервал Владимир гомон, — будем реалистами. По факту, Гибралтар нужен только затем, чтобы не выпускать какие-то европейские страны за пределы Средиземного Моря. Не пропустить мои корабли…, - Рюген пожал плечами, у окружающих его людей начало проступать понимание во взглядах.
— Для чего-то другого он просто не нужен и будем честны — вы его не удержите. Стоп, господа, не шумите! Будьте честны перед собой — Испания стремится распасться на королевства, как и было раньше. Совсем недавно! В Империю её вынудили собраться мавры, англичане и французы, от которых проще было отбиваться сообща. Французы сейчас… Ну, это не смешно — их могла бы одолеть одна только Кастилия или Арагон, прекрати вы Гражданскую Войну. Англичане — это моя забота. Мавры перестали быть проблемой. Ах да — ещё Империи было проще захватывать новые земли. И ради чего жители провинций будут дальше терпеть друг-друга? Сильных врагов почти не осталось и скоро будет ещё меньше, земель вы набрали столько, что удержать бы захваченное…
— По поводу распада страны на королевства хотел бы вас оспорить, но не могу, — с толикой грусти сказал "Дон Алехандро", — увы… Но кто даст нам гарантии, что испанские земли останутся испанскими?
Вопрос вроде как с подвохом — "А кто гарантирует, что нас не начёт захватывать Римская Империя?". Владимир рассмеялся негромко…
— Я и так захватил уже больше, чем нужно! Не скажу, что остановлюсь на этом, но буду подбирать земли "про запас", если можно так выразиться. Ваши же… Соблазнительно, но — нет. Земли в метрополии в принципе ваши и даже Чингисхан положил бы половину своего войска в попытках вас завоевать, а вторую половину — в попытках удержать их. А что касается Гибралтара и ряда других спорных земель… Поймите — большая часть проблем будет здесь не от меня или иного иностранного Государя, а от вас же самих. Ну хотя бы… Кто будет контролировать крепость? И учтите — чтобы Гибралтар стал крепостью и оставался таковой, расходы будут нешуточными. А доходы от него в нынешней ситуации не предполагаются. Молчу уже про то, что государство, владеющее крепостью, должно быть ОЧЕНЬ сильным — в противном случае его непременно начнут испытывать на прочность.
Снов шум — и снова император через несколько минут, давая выговорится, прерывает его.
— Не забывайте о том, что сейчас он находится во власти Англии.
На этом прения по Гибралтару и закончились, присутствующие признали за Померанским Домом право на его захват у врага.
— На какие ещё земли вы претендуете? — Осведомился "Дон Алехандро", которому как-то сама-собой перешла роль вожака испанской делегации.
— Аргентина и Венесуэла[151].
От испанцев донёсся отчётливый скрип зубов… Если Аргентина вполне резонно воспринималась как "чемодан без ручки"[152], то Венесуэла была "лакомым кусочком".
— Ффу, — выдохнул император, — ну должны же вы понимать, что мне не интересно возвращать ваши колонии за "Спасибо". Кто их у вас отобрал? Англичане, французы, голландцы, португальцы, даже итальянские княжества отметились! Венесуэла же мне нужна как база для флота в регионе, расширять свои владения в Южной Америке я не собираюсь — "переварить" не смогу.
Испанцы замолкли — концепция "переваривания" заставила их задуматься… Померанский обменялся усталыми взглядами с Богуславом и Святославом, которые на этой встрече произнесли пока только слова приветствия. Сыновья выглядели свежими, хотя переговоры шли шестой час и на него накатил приступ гордости — экие они у него получились!
Переговоры шли несколько дней и в конце-концов предложения Померанского Дома прошли в полной мере. Нет, кое чем пришлось поступиться, но так — заранее подготовленными мелочами. Испанская сторона прекрасно это понимала, но "мелочи" выглядели достаточно внушительно и теперь они могли почти честно сказать своим сторонникам "мы сражались как львы!".
Насчёт того, что ему не нужны другие испанские колонии, Померанский даже не лукавил — врал. СЕЙЧАС у него планы на Аргентину и Венесуэлу (а в долгосрочной перспективе из испанских владений ещё и Мексика, ибо полезных ископаемых до хрена — но это задача для детей, а скорее даже внуков), ПОТОМ — на Аляску, Калифорнию и прочие американские владения России…
Нет, никакой агрессии и никакого захвата — Павел уже едва ли не прямым тестом стал предлагать Владимиру свои американские колонии. И нечего удивляться — ПОКА это были земли с весьма неявными перспективами на ближайшие лет этак сто. Земли эти требовали притока людей, оружия, кораблей, денег, дипломатических усилий… И была недавно захваченная Персия, отдача от которой была на порядки больше — и уже сейчас, а не через несколько десятков лет, да и то не факт. Поэтому американскую программу русский самодержец потихонечку сворачивал.
— Ох и утомился! — протянул Святослав, когда переговорщики вышли, — все всё понимают, но из-за каких-то запятых столько копий наломали!
— Копий! — хмыкнул Богуслав, — это ещё цветочки.
— Да знаю-знаю, — замахал руками Адмирал Флота, — просто не моё.
— Не моё, — передразнил его отец, — как же! Сколько сам переговоров провёл?
— Когда на вражеский город наставлены пушки моих кораблей, дипломатия резко ускоряется.
— Хм. Вся суть дипломатии…
"Подожгли" Канаду, теперь вот Испанию и испанские колонии… Осталось "поджечь" не состоявшиеся Штаты и желательно бы — французские колонии, захваченные англичанами.
Особого "выхлопа" в виде отвлечения солдат на их "тушение", Рюген не ждал, но нарушение торговли можно было практически гарантировать. А Англия в некоторых вопросах очень уязвима и "сломанное" судоходство будет сильным ударом.
Достаточно неожиданным стал тот факт, что канадские индейцы выступили на стороне профранцузских канадцев. Не чтобы англичане были сильно хуже… Но всё-таки хуже.
Разница была во множестве мелочей. Так, французская колониальная администрация, даже если некоторые её представители были протестантами, оглядывалась на Католическую Церковь. А между прочим, "Права Человека" придумали как раз иезуиты… Да и сами канадцы: пусть они состояли по большей части из ссыльных, потомков ссыльных и вынужденных переселенцев, но Франция никогда их не бросала и тень Королевства всегда висела над колонией. Французские законы, равные… ну почти равные права индейцам…
И были английские колонии, которые основывали в значительной мере откровенные сектанты, которым не нашлось места в Англии. Вообще, многие колонии англичане основывали (по мнению попаданца) методом "сбрасывания с лодки". То есть высадили с корабля сброд и уплыли — выживайте сами. А как могут выживать религиозные фанатики вперемешку с каторжниками… Рюгена аж мутило при чтении некоторых документов — людоедство в английских колониях было делом рядовым[153], да и другие факты выглядели не слишком аппетитно.
Ну и как можно сравнить французские поселения, где властвовал Закон — один для всех, с незначительными поправками для индейцев (причём порой в их пользу![154]) И английские — где индейцев уважали ровно до тех пор, пока те были сильнее.
Нельзя сказать, что поддержка французов индейцами была сколько-нибудь сильной, но — она была и это начало склонять чашу весов на сторону профранцузских сил. Англичане начали было впадать в панику — терять УЖЕ захваченные владения было бы слишком тяжело как с экономической (сколько сил потрачено!), так и с политической точек зрения.
— Активируем проект "Кризис", — коротко приказал император на совещании Кабинета Министров — благо, все люди проверенные, в том числе и экстрасенсорными методами. Дав ещё несколько установок и в дополнении побеседовав с каждым индивидуально, Рюген отпустил их и тяжело откинулся в кресле, массируя грудь слева. Последние пару лет случалось так, что сердце… чувствовалось. От близких это тщательно скрывалось — незачем беспокоить зря. Это, кстати, было одной из причин, почему Владимир постепенно передавал бразды правления сыну — хотелось успеть насладиться плодами Победы, а не умереть на бегу.
