Виктор Побережных - «Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го

Слушая Владимирского я просто выпадал в осадок. Ни фига себе речь! Неужели информация от меня и Максимова, ТАК изменила отношение Сталина к попавшим в плен? Если это действительно так, то всё! Можно помирать и ничего больше ни делать! Это, может быть, важнее чем устранение Хрущёва. Миллионам людей теперь не будут трепать последние нервы и тыкать в лицо несуществующей виной! Вспомнилась бабушка моего приятеля. Во время войны, один из её братьев попал в плен, был перевезён немцами во Францию и вернулся после освобождения американцами. А в семидесятых её не пустили в научную экспедицию от "Института физики земли" на каком-то из научно-исследовательских судов. Судно должно было заходить в заграничные порта и "умники" из спецотделов решили, что "…так как близкий родственник находился в плену, во включении в состав экспидиции отказать..". Не помогло даже ходатайство Гетельзона, тогда ещё не бывшего академиком. Всё таки история меняется очень заметно! И это радует.

– Чито скажешь о комиссии Горшенина? – Сталин стоял у окна кабинета, спитой к Лаврентию Павловичу.

– Работают успешно, Иосиф Виссарионович. Эффективность работы спецкомиссии оказалась весьма высокой. Образовался ещё один эффект от её работы – политический.

– Чито за эффект? – Иосиф Виссарионович отвернулся от окна и заинтересовано посмотрел на наркома.

– Ваши слова, об отношении к пленным и гражданам с временно оккупированных территорий, быстро разошлись в народе. В результате этого, ваш авторитет стал ещё выше, – Берия развёл руками, – Мы ожидали чего-то подобного, но не в таких масштабах. Также, из-за изменений в работе особых отделов и "Смерш", повысились показатели их работы. Люди более охотно идут на контакт с сотрудниками, дают необходимую информацию. Повысилось количество выявляемых вражеских агентов и лиц, настроенных антисоветским образом. И это только за первые два месяца работы спецкомиссии. Считаю, что в дальнейшем ситуация будет только улучшаться.

Одобрительно хмыкнув, Сталин раскурил трубку, встал и стал медленно прохаживаться по кабинету.

– Чито по Рокоссовскому? Выяснили?

– Да, Иосиф Виссарионович. Предварительные данные подтвердились. В составе ЦК выявлена группа, планирующая смену власти в стране по окончании Войны. Рокоссовского посчитали опасной фигурой, в связи с вашим отношением к нему и решили убрать. Возглавляет заговор…

Сталин продолжал ходить по кабинету, время от времени выпуская клубы дыма и бросая короткие взгляды на наркома Берию. С последними словами, произнесёнными Лаврентием Павловичем, он вернулся за стол и отложил трубку в сторону.

– Интэресно Лаврэнтий, очэнь интэресно! Ты полностью уверен в своих выводах? – он пристально посмотрел в глаза наркома.

– Да, Иосиф Виссарионович. Полностью! – Берия спокойно встретил взгляд вождя, но, через мгновение, отвёл глаза, – Единственное, в чём нет полной уверенности, это в полном перечне лиц, причастных к заговору. В отличии от Хрущёва, эти персонажи ведут себя гораздо умнее и тоньше. Андреев был последним, на кого можно было подумать в этом плане.

Сталин вздохнул, откинулся на спинку кресла и зло улыбнулся. Лаврентию Павловичу показалось, что в глазах Сталина стал разгораться яростный, жёлтый огонь.

– Ну вот, Лаврэнтий! А ты прэдлагал Микояна сразу убрать. Видишь, какая зараза полезла? – он хлопнул ладонью по столу, – Что с Молотовым?

– Он не с ними, товарищ Сталин!

– Ха-ра-шо, – Сталин с чувством, по слогам продолжил, – Ха-ра-шо, Лаврэнтий. Завтра начинай!

Глава 44

– Что, совсем никакого опыта в следствии? – назначенный моей "нянькой" старлей не скрывал своего разочарования, а ведь пять минут назад он был рад моему появлению. Я его понимал прекрасно – ведь одно дело, подстраховать коллегу, имеющего хоть какой-то опыт в следствии и, совсем другое, контролировать полного профана. После моего представления и ухода Владимирского, старлей улыбнулся:

– Давай без чинов и на ты. Сергей Туртугешев. Бывший старший следователь Минского УгРо, – улыбчивый, плечистый парень, лет тридцати. Невысокий коллега мне сразу понравился.

– Андрей Стасов. Оперативник ГУГБ НКВД, – рукопожатие Туртугешева было "правильным" – крепким, но без намёка на попытку показать своё преимущество, – Сергей ты не из Хакасии?

– А что, бывать доводилось? – обрадовался тот.

– Ага. В Абакане, – мысленно я матюгнул себя от души. Какого хрена? Там я бывал только в прошлой жизни! – Не похож ты на хакаса, только вот фамилия…

– Да я в маму удался, – Туртугешев махнул рукой, – От бати только волосы достались. Ну да ладно. какой у тебя опыт следственной работы?

– Нулевой, – я развёл руками, чувствуя себя виноватым.

– Что, совсем, совсем никакого? – повторил он разочарованно, потом встряхнулся и решительно заявил, – И ладно. Справишься! Вам уже сказали, в чём именно заключается наша работа?

– Проверять бывших пленных, выявлять… – я замолчал, увидев недовольную гримасу на лице Туртугешева.

– Это конечно тоже, но эти моменты для нас второстепенны. Наша главная задача – выявит и запротоколировать преступления оккупантов по отношению к мирному населению и командирам и бойцам Красной Армии попавшим в плен! Максимально полно собрать информацию по таким случаям, взять показания от свидетелей этих преступлений. Потом немцы ответят за каждый такой факт перед нашим судом. А наша задача, сделать всё, что бы суду были предоставлены факты этих событий. А предателей и шпионов выцепят и потом. Особисты хлеб не даром едят, да и "Смершевцы" не спят, – он усмехнулся, – Но и если выловим реальных сволочей, нас ругать не будут.

– Да уж верно – не будут, – я тоже ухмыльнулся, представив орущего Владимирского, который бы возмущался поимкой "шпиёна".

– На вот глянь, – Сергей протянул мне пару листков, – Это мыц набросали примерный перечень вопросов для облегчения работы. Естественно, что это только костяк, на который нужно мясо наращивать. Изучи их, а сейчас мне приведут очередного бойца, а ты понаблюдаешь за процессом "вживую".

Минут через десять, в комнату вошёл пожилой сержант. Мне сразу бросился в глаза способ ношения оружия этим внешне неповоротливым дядькой. Нечто подобное я видел в некоторых фильмах и роликах в интернете, посвящённых фанатам оружия. Во-первых – сама кобура. Она была нестандартная, с клапанной крышкой, а открытая, высоко закреплённая на ремне. И как-то так, само собой получалось, что при каждом движении этого "дядечки"его рука всегда была неподалёку от рукоятки нагана. Интересные "старички" здесь конвойниками служат!

– Временно задержанный Солоухин доставлен. Разрешите заводить? – немного хрипловато пробасил сержант Туртугешеву и покосился на меня.

– Да, Михеич. Заводи. Но, сначала, познакомься, – Сергей кивнул в мою сторону, – Старший лейтенант Стасов, Андрей. Прислали на усиление. Вначале понаблюдает, а потом к нему отдельно водить будешь.

Я встал и протянул руку для знакомства.

– Стасов Андрей – рукопожатие сержанта тоже было правильным.

– Сержант Прохоров Степан Михеевич. Очень приятно, товарищ старший лейтенант. Поработаем, – и повернулся к Туртугешеву, – Так я завожу?

Через минуту он вернулся с высоким, болезненно худым человеком, одетым в застиранную красноармейскую форму без ремня и знаков различия, в сопровожении молодого парнишки, вооружённого карабином. Отправив молодого за дверь, сержант усадил доставленного на допрос на стул перед столом Туртугешева.

– Временно задержанный доставлен. Если что, я в коридоре, товарищ старший лейтенант, – и вышел из комнаты, плотно прикрыв дверь.

Я с интересом принялся рассматривать доставленного нам человека. Да-а. Потрепало мужика. В первый момент мне показалось, что ему далеко за сорок. Но теперь, рассматривая его внимательней. Я понял, что очень сильно ошибался. Скорее всего он был ровесником меня нынешнего, а может и младше. Возраста ему придавала неестественная худоба, какое-то бледно – серое лицо. Потухшие глаза и седина, блестящая в начинающих отрастать, коротких волосах. Он сидел на стуле скукожившись, упрятав руки между мосластых коленей, отводя взгляд в сторону. Чего он? Боится нас, что ли? Встретился с ним взглядом и понял – боится! Мля! Как же шугаются люди, попав на допрос, да ещё и побывав в плену! Правда, стоит честно признать – если бы не слова Иосифа Виссарионовича, я бы очень не завидовал всем этим людям! Хотя и так завидовать нечему. А Туртугешев уже начал, выложив на стол пачку папирос и спички.

– Вы курите? Закуривайте, не стесняйтесь и не бойтесь.

Солоухин недоверчиво глянул в мою сторону, но после повторного предложения Туртугешева, несмело взял папиросу и закурил, сразу согнувшись в приступе кашля. Сергей тут же налил из графина, стоящего на столе воды и подал кружку давящемуся в кашле человеку.