Роман Злотников - Генерал-адмирал. Тетралогия
Первые показательные выступления пулемета Максима, именуемого здесь автоматической одноствольной картечницей, состоялись 11 апреля. Их результаты, прямо скажем, никого из присутствовавших на них господ военных не впечатлили. Меня, кстати, тоже. Ну сырая была пока еще конструкция, что сказать… Хотя я, в отличие от остальных, точно знал, какой она станет в будущем. Но скептицизм, публично выражаемый военными, был мне только на руку. Оставалось дождаться второй части испытаний, назначенной на 18 апреля…
Я появился, когда испытания уже закончились. Обставлено это было великолепно: сначала в распахнутые двери манежа валом повалили казаки, морские офицеры, студенты, адъютанты и так далее, а затем в дверях появился величественный я. Гамма эмоций, отразившаяся на лицах при нашем появлении, была от полного неудовольствия до абсолютного восторга. Но я внимательно наблюдал только за одним лицом — самого Максима. А его лицо озарилось надеждой. Ну еще бы, этот несомненно талантливый человек находился в весьма стесненных обстоятельствах (и во многом по моей вине). Вынужденный эмигрировать из САСШ, он несколько лет назад обустроился в Великобритании и сейчас проживал все заработанные на родине деньги, активно занимаясь совершенствованием своего давнего творения — автоматической картечницы. Максим был талантливейшим предпринимателем, поэтому презентации его нового оружия проходили с невиданным размахом и привлечением первых лиц государств. А это требовало средств, и немалых. Заметная часть их к тому же к настоящему моменту была заемной. Уж что-что, а финансовое состояние господина Хайрема нашего Максима мои ребята отслеживали четко. И это открывало передо мной очень неплохие возможности для игры…
— Ну что тут у вас, господа? — скучающим тоном произнес я, сделав вид, что с трудом подавил зевок.
Военные переглянулись, затем старший из них, генерал-фельдцейхмейстер, явно припершийся на испытания только вследствие того, что до него дошел слух о моем желании на них поприсутствовать, поклонился и начал:
— Ваше императорское высочество…
Я нетерпеливо дернул рукой:
— Извольте по-английски, генерал. Надо, чтобы наш глубокоуважаемый гость, мистер Максим, тоже слышал, как вы оцениваете его творение, или… — Я рассеянно огляделся. — Ладно. Здесь, в конце концов, больше русских, и все мы хотим узнать ваше мнение о новой картечнице. Поэтому… — Я окинул взглядом толпу, как будто разыскивая кого-то. — О-о, Андрюша, мне кажется, ты сносно говоришь по-английски.
— Так точно, ваше императорское высочество! — грянул один из молодых людей, проходивших, так сказать, по ведомству бывшего штабс-ротмистра, и выпятил грудь, изображая из себя этакого старательного, но туповатого служаку.
— Ну так встань рядом с гостем и переводи ему все, что тут будут говорить. — Я повернулся к генералу, по новой натянув на лицо маску скучающего великосветского бездельника. Сыграть предстояло очень тонко.
Несмотря на некоторый успех, сопутствующий Мосину, активно взявшемуся за разработку пулемета на принципе отвода части пороховых газов через отверстие в канале ствола, я после долгого размышления пришел к выводу, что альтернативы пулемету «Максим» для вооружения русской армии в настоящее время нет. При существующем уровне технологий никакой другой образец пулемета не сможет в следующие двадцать — тридцать лет обеспечить необходимый уровень надежности и безотказности. Наш преподаватель по военной истории подполковник Ишмаев рассказывал, что то ли в самом конце этого века, то ли в самом начале будущего XX-го, то ли в Англии, то ли в США (ну не помню я точно, лет-то уж сколько с моих занятий прошло) пулемет «Максим» на некоем подобии ресурсных испытаний отстрелял без особых проблем пятнадцать тысяч (!) патронов подряд. И где вы еще найдете такую «живучесть»? Причем опять же, заметьте, достигнуто это было на вполне себе нынешней технологической базе. Так что «Максим» и еще раз «Максим». Другое дело, что, как нам рассказывал тот же подполковник Ишмаев, стоил этот пулемет для русской армии три тысячи рубликов за штучку, из которых себестоимость пулемета составляла где-то семьсот пятьдесят — восемьсот пятьдесят рублей. Остальное — выплаты за патент. Уж не знаю, на какую дату эта цифирь, но задачей минимум являлось заметно снизить цифры патентных выплат при производстве пулеметов. А задачей максимум — выкуп патента. И для приведения клиента в психологическое состояние, при котором выполнение этих задач окажется максимально возможным, я как раз и подвел к нему Андрюшу. Причем он был только первым из…
Между тем генерал передо мной заливался соловьем:
— …одиннадцатого апреля было выпущено триста пятьдесят пуль с восемью задержками, нынче — четыре серии в шестьдесят, семьдесят пять, сто и полная лента в триста тридцать три пули с девятью задержками и тремя поломками… испытанная картечница представляет более сложный механизм, нежели испытанные у нас картечницы, стреляющие от движения рукоятки… в минуту выпускалось около трехсот сорока выстрелов. Между тем как из пятиствольной картечницы Норденфельда можно выпустить по триста пятьдесят пуль в минуту, и без задержек. Кроме того, при порче механизма картечницы Максима орудие на некоторое время перестает действовать; между тем как пятиствольная картечница при порче механизма одного из стволов безостановочно продолжает стрелять из других… Вследствие большой сложности механизма одноствольной картечницы Максима сравнительно с пятиствольной Норденфельда, у нас уже испытанной во всех отношениях и большим числом выстрелов, в первой можно ожидать более частых неисправностей…
И тут раздался голос самого Максима:
— Your Highness… [27]
Генерал прервался и недоуменно покосился на перебившего его изобретателя. Впрочем, он был не одинок: на американца уставились все.
— Вы не хотели бы лично испытать мое изобретение? — Андрюша переводил достаточно быстро, но поскольку они с Максимом говорили на два голоса, у меня было достаточно времени, чтобы точно сыграть лицом переход от абсолютной скуки к некоторому интересу. Нет, я не переоцениваю свои актерские способности, они вполне себе средненькие, но бог ты мой, кому здесь в голову может прийти, что великий князь, член императорской фамилии и прочая, прочая, вздумает изображатьнечто перед каким-то там изобретателишкой?..
— Испытать?.. — Я задумчиво ударил лайковыми перчатками по левой руке. — А почему бы и нет?
И мы всей толпой двинулись к установленному на идиотской треноге пулемету, заметно отличавшемуся от того образа, который сложился в голове у каждого из нас по фильмам и увиденному в музеях или на реконструкциях сражений Великой Отечественной. Я уселся на сиденьице, закрепленное на тыльной, длинной опоре треноги, ухватился за рукояти и подвигал стволом. Рядом хлопотал Максим, размахивая руками, хлопая крышкой ствольной коробки и поясняя мне всякие технические тонкости. Я изобразил на лице легкую досаду. Максим мгновенно уловил мою гримасу и тут же сделал приглашающий жест. Я надавил на спусковой крючок…
Первая очередь окончилась конфузом. Уже где-то на шестом патроне подаватель закусил матерчатую ленту и пулемет заткнулся. Максим скакнул к нему, торопливо откинул крышку ствольной коробки и завозился там. Я же сидел с недовольной миной. Наконец Максим снова захлопнул крышку и, пробормотав извинения, опять сделал приглашающий жест. Я снова надавил на спусковой крючок…
Ленту в триста тридцать три патрона я не отстрелял, потому что пулемет вышел из строя. Сначала он дал четыре задержки, причем две последние разделяло всего патронов девять, а затем окончательно замолк. Впрочем, большую часть ленты он все-таки отстрелял. Навскидку патронов этак двести восемьдесят или триста. Так что с сиденья я поднялся, демонстрируя лицом вполне обоснованную смесь легкого интереса (а как же, в такую игрушку поигрался) и разочарования. Максим тут же торопливо заговорил, что пулемет-де сегодня стрелял уже довольно много, выпустил почти тысячу патронов и загрязнился, поэтому, мол…
— Ах, оставьте, господин Максим, — махнул я рукой. — Тысячу патронов! Сколько, вы там говорили, эта картечница выпускает за минуту? Триста сорок. То есть вы собираетесь продать нам картечницу, которая выйдет из строя через три минуты, после того как начнет стрелять? Смешно! Хотя… — Я обернулся и окинул взглядом агрегат. — Забавно, забавно. Для того чтобы стрелять из вашего орудия, достаточно одного человека, в то время как для картечницы требуется не менее двух…
— Ваше императорское высочество, — послышался голос из толпы окруживших меня офицеров, — дело в том, что триста сорок выстрелов в минуту выведены только вследствие длины используемой патронной ленты. А так сие устройство может выпустить все шестьсот выстрелов за минуту.
