Эпоха Мары - Ал Коруд
— Pilot Officer Уилсон. По чьему приказу вы оказались здесь? Говорите!
— Я… я, — канадец откровенно растерялся. Им сказали, что в случае плена их обязательно обменяют. Здесь же творилось нечто жуткое и непонятное. — Мне никто из непосредственного руководства не приказывал. Мы… международная команда.
— То есть вы подтверждаете, что действовали, как наемник.
— Нет, нет, мы военные! Вы не можете вот так…
Человек с кривой улыбкой прервал командира вертолета огневой поддержки:
— То есть у вас нет ни официальных документов, ни ссылок на действия вашего командования. Высокий Суд, ваш приговор?
— Смерть!
Процедура повторилась. В этот раз лишь лицо осужденного на казнь выдавало намного больше эмоций. Бедолага до самого конца наделся на лучшее, и надежда покинула его взгляд последней. Так, один за другим в страшных муках умирали наемники, пришедшие на чужую землю убивать. И убивать безнаказанно для себя. Не секрет, что спецназ Альянса не брезговал уничтожением случайных свидетелей. Женщин и детей лишали жизни лишь для того, чтобы скрыть свои действия. Хороший конец для подобных уродов. Они ведь на самом деле знали, против кого воюют и подписали все документы. Кто с мечом к нам придет…
Единственная женщина в отряде, Master Aircrew, попавшая в программу по феминистской разнарядке, устроила напоследок жуткую истерику с соплями, опрудилась, так и сдохла с обоссанными штанами. Впрочем, она не одна. Вид близкой и неминуемой смерти действовал безотказно. Поняв, что её не миновать командос, из Скандии открыто слал проклятия Чурнорусам и обещал всем восточным унтерменьшам скорую расправу. Так и помер непокаянным.
Камера обошла по кругу висящие в петлях трупы, запечатлевая искаженные в муке лица. Убивали наемников безжалостно. Ну, так никто их в гости и не звал. Затем свет в помещении начал гаснуть, и объектив крупным планом показал Прокуратора.
— Это наш первый уд Справедливости. И не последний. И прошу запомнить — они не были военнопленными, а татями, прокравшимися к нам без закона ночью. Потому и поступать мы с подобными непрошеными гостями будем таким же образом. Как и с теми, кто убивал росских детей, женщин, военнопленных. Кто затеял эту бойню и прячется за спинами охраны, — голос страшного человека понизился до пронзительного шепота. — Мы знаем вас всех поименно. Мы найдем вас. Мы будем судить вас. И мы казним вас.
Изображение исчезло в один миг. Как будто не было жуткого бетонного «колодца» и не менее ужасного палача. Наверное, этот переход напугал зрителей не меньше, чем сцена натуральной казни. Ведь та была незатейлива, без отрубания голов и конечностей, но от этого не менее ужасной.
В это час мир перешел Рубикон, подняв планку бесчеловечности еще выше. Наступала Эпоха людоедов! Так и не мы Это начали, но в наших силах закончить.
Глава 30
Тропинками Мары
Где-то в небесах
Огромная птица из металла чертила небо как школьную доску. Первый гвардейский авиационный полк Чернорусии отрабатывал свое гордое звание.
— Пошел на боевой.
— Понял. На боевом чисто.
— Первый свободный… — в эфире невнятный хрип.
— Главный включен.
— Чисто.
— Питание включено…
— Уход вправо, второй подканал загорелся.
— 754, Слейны, пуски по вам. Предположительно три… Уходите, работу запретил.
Скороговоркой, нервный голос:
— Семь, полсотни четыре, приняли? Уходим, уходим, с отстрелом!
— Отстреливаю…
— Андрюх, давай вправо!
В эфире слышно тяжелое до боли дыхание пилота. Боевая машина идет на пределе перегрузок, удирая от пусков ПВО Альянса. Полученные в обход всех соглашений ЗРК «Слейны» стали проклятьем авиации РК в первое лето сражений. Лучшие из лучших упали тогда с небес.
— 754, уходим с маневром, как поняли?
Ответ частит:
— Да уходим, уходим!
— Бля…
— Ничего не наблюдаю. Как увижу, скажу!
— Понял! Слейн работал,
— Понял, понял.
Еле разборчиво:
— Смотрю, смотрю, пока ничего не вижу!
— Слейн продолжает работать. Маневрируй, маневрируй!
— Наблюдаю пуск по вам, азимут 350, дальность 80!
— Уходим вправо, курс двести сорок, под ракурс уходим…
Тяжелый голос:
— Понял!
В эфире появляется оттенок бодрой паники:
— Высота малая, триста. Уходите, по вам пуски, пуски.
— Две тысячи берем, Андрюха.
Обстановка в небе быстро накалялась.
— 754, от вас азимут 350, дальность — 70.
— Уходим, Андрюха, уходим!
— Высота 25000, скорость 4000!
— Уходим!
Скороговорка улетает ввысь:
— 754, от вас азимут 350, дальность — 50, — ракеты все ближе. — Идут в вашу сторону, маневрирует.
— 1800…
— Давай давай давай!
— 754, уходим вправо под ракурс, под ракурс.
— Да уходим мы блядь…
Тяжелое дыхание смерти прощупывается в эфире:
— Ракета смещается влево.
— Перекладка, Андрюха! Влево, Андрюха.
— 754, ракета вправо смещается, идет на вас! От вас азимут 350, дальность — 60
— На… на курс 120, Андрюха!
— 754, от вас азимут 350, дальность — 50… Маневрируем, маневрируем! 754, идет в вашу сторону!
— Давай, давай!
— Ниже, понял!
— Малая высота триста метров, от вас азимут 350, дальность — 50, также идет в вашу сторону.
Летчик обреченно выслушал новость о еще одной ракете, выпущенной по ним, и неимоверно тяжело дышит.
— 754, влево маневрируем, влево маневрируем…
— Понял!
В эфире отчаянно кричат, уже не веря в удачный исход:
— Маневрируй, маневрируй, давай! Влево маневрируем… Дальность 30. Догоняет! Влево маневрируем… Она сместилась… — летчик молчит, лишь слышно его прерывистое дыхание. — Максимальные обороты!
Отчаянный хрип:
— Вспышку увидел сзади.
— Слейн продолжает подсвечивать. 754, влево маневрируем, влево маневрируем. Курс 90, курс 90, маневрируем. 754, наблюдаем вас по ответу за Рижем… Ракета пошла мимо вас. Продолжаем курс 90!
— Продолжаем, продолжаем!
— Перемещаемся вправо, на курс 120.
— Слейн продолжает подсвечивать, уходим!
Вязкое тяжелое дыхание еле пробивается в эфир. Костлявая карга уже одной рукой дотянулась до пилотов.
— У-у-у-у, блять!
— 813, 754 на связи?
— Да-да-да!
— 754, на связи?
— Да!
— Давай, братишка, уходи, маневрируй!
— Маневрирую!
— 754, вам на курс 120, вам на курс 120. Как приняли?
— Понял!
В небе продолжалась борьба не на жизнь, а на смерть.
— Фу, блядь!
— Скорость максимальная!
— Ни хрена
