Ревизор: возвращение в СССР 25 - Артем Шумилин
– Это хорошо, я только вас очень прошу, не забывать про условия труда людей. Они всё время должны улучшаться, медленно, но верно. В прошлом месяце теплотрассу, наконец, починили, в этом месяце асфальт вместо грязи положили, в следующем месяце фонари уличные заработали и так далее… По чуть-чуть, не надо сразу много, но постоянно. И акцент на это делать, общаясь с рабочими – проблемы видим, и постепенно их решаем. И, главное, от этого общения никогда не закрываться…
– Я понял, – рассмеялся он. – Так и буду делать.
– Как Маркин поживает? – поинтересовался я главным инженером. – Как у него дела?
– Крутится, бегает, оборудование же заказываем!
– А сырьё? Маркин говорил, что нашим сырьём только оборудование новое гробить.
– Да нет. На Богородском заводе сейчас масштабная реконструкция начнётся. Маркин теперь очень оптимистично настроен.
– Ну слава богу, – кивнул я. – Звоните, если что.
Так, Маркину, похоже, как и обещали, выписали живительных пенделей. Теперь он готов работать, а не просто отбывать рабочее время. Ну что же, это и требовалось!
Мы пожали друг другу руки, и я покинул его кабинет, ещё раз извинившись перед ожидающим в приёмной человеком.
Приехал домой немного раньше жены. Вышел её встречать, а на ней лица нет.
– Что случилось, дорогая? – спросил я, а она сразу в слёзы.
– Мы слушали по радио интервью Аиши про самбо, – начала, всхлипывая, рассказывать она, – а я же не знала!..
– Что не знала, дорогая?
– У нас у замначальника отдела муж в КГБ работает! Она ему всякое собирает у нас на работе, чтобы он быстрее по служебной лестнице продвигался! Он теперь и про меня рапорт напишет, что у меня родственники иностранцы, – ревела Галия, – и что я не могу в таком учреждении работать.
– Дорогая, а зачем же ты сказала при ней, что это твоя родственница-иностранка выступает?
– Я же не знала! Мне только потом сказали!
– Ладно, не реви, что сделано, то сделано, – обнял её я. – Жаль, конечно, из-за таких проходимцев хорошее место терять… А как её фамилия? – решил я подстраховаться. Зря у меня, что ли, прослушка стоит. Пусть слушают, записывают, и принимают превентивные меры, чтобы я не расстраивался из-за увольнения жены по линии КГБ и продолжил ходить к ним читать лекции.
– Белоусова.
– А зовут как?
– Валерия Николаевна.
– Муж, наверное, тоже Белоусов?
– Не знаю, – всхлипывала Галия.
– В каком он звании, тоже не знаешь?
– Не знаю.
– Ну, бог с ним, – решил я, что пресловутому товарищу капитану этих сведений должно хватить. – Но на будущее, дорогая, тысячу раз подумай, прежде чем что-то сказать. Нельзя допускать, чтобы кто-то что-то неправильно понял. У тебя работа хорошая, интересная, жаль будет потерять.
Глава 17
***
Москва.
– В четверг ты уже улетаешь, – озабоченно проговорила капитан Артамонова Диане. – Времени, конечно, у нас с тобой было слишком мало… Но надеюсь, успела тебе дать всё, чтобы ты спокойно и успешно работала за границей. Главное, подробнее пиши агентурные сообщения, чтобы у резидентов меньше вопросов оставалось и не требовались повторные встречи для уточнений.
– Никаких агентурных сообщений и встреч! – резко ответила Диана. – Вернусь в Союз, вот тогда всё и расскажу.
– Но… Кто так работает? – удивлённо уставилась на неё Артамонова. – Хороша ложка к обеду… Информация имеет свойство устаревать…
– А спешка хороша только при ловле блох, – уверенно, даже нагловато ответила ей Диана. – Будет что-то срочное, прилечу, в конце концов, на денек в Москву. Ну а так – вот вы просите меня искать людей, что симпатизируют СССР. Найду таких, предположим. Вернусь в марте, вам сообщу. Да какая вам разница, месяцем раньше или позже? Что они, за месяц передумают, что ли, СССР любить? А вот меня всяко уже забудут. И когда вы их вербовать придете, уже не догадаются, кто на них вас навел, если вербовка не срастется… Ну а если вдруг мне кто в руки сам отдаст секрет какой важный, ну, не знаю, как там какая пушка военная изнутри устроена, то я сразу в Москву и прилечу.
Артаманова застыла, не зная, что и сказать. А ведь и верно…
***
Москва. Квартира Быстровых.
Регина сидела на кухне и мешала ложечкой уже давно остывший чай. Мать сразу обратила внимание, как только дочь вернулась, что она в совершенно подавленном настроении.
– Регина, что происходит? – с беспокойством спросила она. – Ты не беременна?
– Ты лучше поинтересуйся у неё, почему её милиция искала! – раздражённо спросил отец, неудачно для ее расспросов появившийся на кухне.
Регина не захотела слушать его недовольные высказывания в свой адрес и поспешно скрылась в своей комнате.
– Ну, что ты опять начинаешь? – вспылила Нина Георгиевна. – Дай мне поговорить с ней спокойно. Тебе же в милиции ясно сказали, что к Регине у них вопросов нет. Что ты её клюёшь теперь без конца?
– Конечно, это же не ты ходила в милицию позориться!
– Ах, какой позор! Подумайте только! Сходил в милицию, поговорил с сотрудником! – взвилась мать и ушла с кухни в комнату дочери. Встала, прислонившись к двери, чтобы немного успокоиться.
– Регин, не принимай близко к сердцу слова отца, – села мать на кровать рядом с лежащей дочерью. – Он переживает за тебя, волнуется, а показать это стесняется… И я волнуюсь… Регин, ну что с тобой?
– Мам, – не выдержали нервы у Регины, – Рашид пропал…
Она расплакалась, уткнувшись в подушку.
– Девочка моя, ты что, беременна? – ещё больше разволновалась мать.
– Да нет! – вскрикнула Регина. – Причём тут это? Я звонила ему на работу, мне сказали, что он уволился! Из Верховного Совета уволился! Да он только устроился туда, так радовался. Все эти проверки, опять же… И вот так, ни с того, ни с сего взял и уволился?!
Самое главное, что девочка не беременна, – с облегчением подумала мать, обнимая её.
– Не плачь, дорогая, я попробую что-нибудь узнать
