Господин следователь. Книга 2 - Евгений Васильевич Шалашов
— Вернули? — полюбопытствовал я.
— Покричали, конечно, поматерились, но куда они денутся? Как все обратно вернули, оказалось, что даже с лихвой. Что-то не с нашей стройки украдено было, но я разбираться не стал. Бревна лежат, кирпич — покажи купчую? Нет — тащи ко мне, к школе.
Петр Генрихович вырос в моих глазах. Я-то считал его легкомысленным человеком, отдающем все свободное время охоте, а он, оказывается, школы строит. А то, что вытряс у воришек излишки — это он правильно.
С уважением покачав головой, спросил:
— Школу построите, учителей придется искать?
— Учителя есть, чего их искать? Денег на них нет, — усмехнулся Литтенбрант с грустью. — Земство обещает пятьсот рублей в год — жалованье учителю 300 рублей, батюшке, что Закон Божий станет вести — 50. А еще на дрова нужно, на учебные пособия. И кто полы станет мыть? Надо еще учесть — детки стекла могут разбить, какой-никакой запас следует иметь. Пока только арифметику с русским языком станем преподавать, потом историю с географией. Закон Божий, само-собой. Авось со временем станет получше.
С трудом совершив в уме подсчет учительской зарплаты, спросил:
— Учитель, значит, станет получать двадцать пять рублей в месяц?
— Но он еще и квартиру получит, и дрова за счет земства, — уточнил Литтенбрант. — На втором этаже четыре комнаты. Даже семейным можно приезжать. Но это, — вздохнул сельский следователь, — если нам еще денег дадут, хотя бы тысячу.
Слушал бы и слушал. Интересные вещи узнаешь, пообщавшись с живым свидетелем. Но мне пора.
Раскланявшись, пошел трудиться.
Первым делом заглянул в полицейский участок. Негоже, чтобы подростки долго сидели в камере.
Анатолий Никитин, как звали мальчишку на побегушках, ничего дельного рассказать не смог. При гостинице он недавно, только с мая, а до него там Филька Петухов работал, который нынче в Санкт-Петербург уехал на заработки, вместе с отцом. Неплохо бы с этим Филькой поговорить, но как? Если они мещане, то паспорт выдается на пять лет, ищи-свищи.
Мальчишку на побегушках куда только не посылали. И в лавку за товаром, и к сапожнику. И даже туда, куда несовершеннолетних отправлять рано.
Парень вывалил мне адреса и имена череповецких проституток. К чему оно мне? Пользоваться услугами девушек по вызову вряд ли стану, слишком труслив — СПИДА еще нет, но сифилиса и гонореи — сколько угодно. Удивился, что жриц любви в нашем городе десять штук. Откуда столько?
Еще узнал, что жена титулярного советника Карандышева несколько раз приходила в нумер, что снимал на чужое имя окружной прокурор — милейший Эмиль Эмильевич Книснец.
Сведения, конечно, забавные, но ненужные. Стало быть, мальчишку можно и отпускать. Но нет, еще кое-что выясню.
Зевнув, полюбопытствовал:
— А про Анастасию Тихоновну что можешь сказать? — Видя, что Анатолий колеблется, подбодрил: — Не бойся, рассказывай. Хозяйка в тюрьме нынче, выйдет не скоро.
Анатолий посмотрел по сторонам, словно проверял — не слышит ли хозяйка и шепотом заговорил:
— Настасья Тихоновна с питерским купцом уединялась.
Глава двадцать первая
Урок латыни
Имею я право на личную жизнь? Хозяйка болтает с будущим женихом, потому что Литтенбрант никуда не уехал, оставшись у нас ужинать. Видимо, забыл, что бревна и тес пребывают в опасности. Ишь, сидит тут, перед моей хозяйкой хвост пушит, вместо того, чтобы стеречь народное добро. Съездить, что ли, самому в Нелазское, украсть пару кубов бревен, перевезти в Череповец? И пусть Литтенбрант мучается. А, ну да, сам замучаюсь на телегах бревна везти. Придется отказаться.
Хозяйка-то ладно, что с женщины взять? Еще и Тишка, предатель этакий. Забрался на костлявые колени Петра Генриховича, свернулся в клубочек и дрыхнет, словно под боком любимой мамы.
Короче — пошли все нафиг, решайте свои сердечные дела без меня, а я отправился в гости в дом Десятовых. У меня, между прочем, тоже сердечные дела есть.
Перед тем, как пойти нафиг, решил пожертвовать Литтенбранту — не ему лично, школе, малую толику денег — рублей двадцать. Проникся я его рассказом. Еще, вполне возможно, хотел немножко повыпендриваться перед Натальей Никифоровной. Вон, как она слушала рассуждения сельского джентльмена о его мытарствах на ниве общественного просвещения. Аж рот открыла от восхищения!
К тому же, могу себе позволить. Казначей, к которому собирался забежать, а из-за отсутствия времени так и не собрался, сам ко мне заявился, чтобы познакомить меня с моим будущим жалованьем. Теперь, в связи с новой должностью и чином, оклад будет составлять не пятьдесят рублей, а шестьдесят. Квартирные увеличены в два раза, разъездные — в четыре. Итого, на круг выйдет сто рублей, неплохие деньги для молодого чиновника. С разъездными понятно. «Важнякам», в случае необходимости, придется ездить не только по своему уезду, а по всей территории, что относится к ведению Окружного суда. Непонятно, почему увеличились квартирные? Предполагается, что титулярные советники — следователи по особо важным делам, занимают в два раза больше места, нежели чиновники младших рангов?
Петр Генрихович, когда я вручал ему три бумажных червонца (ладно, чего с двадцатью-то мелочиться?), отказываться не стал, напротив, очень обрадовался.
— Иван Александрович, дорогой ты мой человек! — заявил Литтенбрант, принимаясь меня обнимать. — Да я на ваши деньги стекла куплю, ящика два, а еще видел в магазине Шулятиковых глобус. Еще летом хотел купить, но уж слишком он дорогой. Десять рублей!
Не стал спрашивать, зачем школе, где нет уроков географии, модель земного шара. Есть в этом и свой плюс — нет географа, глобус никто не пропьет.
— Я завтра же сообщу в земство, чтобы оно вписало вашу фамилию в список благотворителей, потом ее в газете пропечатают, в «Земском вестнике по Новгородской губернии».
— Нет, только не это, — испугался я. — Не нужно никакого официоза, тем более — никаких газет. Считайте, что получили деньги от анонимного жертвователя.
— Почему? — удивился Петр Генрихович. — Обычно, земство даже за пять рублей благодарит. Людям приятно, бумага стерпит. А если сумма в сто рублей набегает, а то и больше, земство официальную благодарность выносит. Ее даже в формуляр вписывают, как награду. Вон, мне уже вписали. У меня в формуляре все награды — сербские
