Самый лучший коммунист. Том второй - Павел Смолин
Главной проблемой в эти тучные времена для стратегического противника станет назревающий опиоидный кризис. Фармакологическая компания семейства Пардью пятый год к ряду отгружает на рынок миллионы баночек с Оксиконтином, в полном соответствии с «методичками» пропагандируя отборнейшее дерьмо в виде фразы «боль — это не симптом, а болезнь». Миллионы добрых американских граждан подсаживаются на жизнь без боли, и, когда начатое пару месяцев назад расследование ФБР завершится — году этак к 82-му, потому что у фармацевтического гиганта очень хорошие юристы — все эти люди пойдут к уличным дилерам за альтернативой со всеми причитающимися.
Наши руки, как водится, «вот они», и мое присутствие в Одессе образца начала сентября 1978-го года с опиумным кризисом США не связано — просто такая жирная в экономическом плане территория как у нас попросту не могла в какой-то момент не стать желанным рынком для откормленных не без помощи ЦРУ южноамериканских наркобаронов. Кокаин-то американцы жрут сильно меньше, чем раньше — банально денег нет из-за сократившегося «среднего класса». Героин жрут как положено — это старый уличный бич, и мексиканским наркобаронам (оттуда его возят в основном, потому что Афганистан мы успели превратить в образцово-показательную агропромышленную и вполне процветающую страну) далекий Советский Союз неинтересен — и так всё хорошо, еще ведь Европа есть.
Товарищ Щелоков уже совсем седой, и лишь живые, профессионально ощупывающие окружающую действительность глаза и привычно-безукоризненная выправка напоминают в стареньком, осунувшемся от многих лет напряженной работы во благо Родины Николае Анисимовиче его самого десятилетней давности. Разика в три нагрузки больше, чем у него же самого из моей версии реальности, поэтому неудивительно.
— Последний день до пенсии, — грустно вздохнул он.
Дернувшись, я от всей души попросил:
— Николай Анисимович, ну зачем вы себя раньше времени сюжетнообразующими фразами хороните?
Товарищ Щелоков «голливудщину» потребляет регулярно, поэтому понял отсылку и иронично фыркнул:
— Нас банальными сюжетами не возьмешь!
— Никита Сергеич так же говорил, — поежился я, вспомнив ночь гибели Хрущева.
— Отставить мракобесие, пионер Ткачев! — лязгнул металлом в голосе Николай Анисимович.
— Есть, товарищ почти пенсионер всесоюзного значения!
Я увернулся от подзатыльника, и мы вышли из-за ряда контейнеров к причалу, направившись к арестованному, плотно нагруженному сухогрузу. Перед трапом стоял КПП, и пришлось переждать выдачу министру стандартных в этой ситуации речевок. У КПП стоял плешивый упитанный мужик в очках с роговой оправой, который подошел к нам, показал ксиву «Внешторга» и представился:
— Иванов, Виктор Андреевич. Отдел по импорту кооперативной продукции. Гниют фрукты, Николай Анисимович, рабочим и крестьянам на столы не попадают. Ваши задержали и молчок, как воды в рот набрали. Мы с товарищами кооператорами и так, и этак…
Щелоков пожал деятелю огромного и очень важного для жизни отечественного бизнеса отдела руку:
— Витя, ты думаешь в нашей стране министры про фрукты думать должны?
Рука внешторговца опасно затрещала, и ее носитель моментально осознал важность направлять претензии и требования более избирательно:
— Виноват, товарищ министр внутренних дел!
— Разберемся, — многозначительно пообещал Щелоков и освободил представителя зародившегося у нас совсем недавно класса легальных лоббистов частных интересов из железной хватки рабоче-крестьянской власти.
Какая метафора!
Я пожал дрожащую, протянутую мне с зажмуренными от предвкушения дальнейших пыток руку аккуратно и подбодрил жертву:
— Какова сумма сгнивших фруктов?
— Пять тысяч тонн, — поделился цифрами Виктор Андреевич. — Почти шестнадцать миллионов рублей.
— На полста умножай! — хохотнул Щелоков. — В долларах, конечно — у нас цены на эту заразу еще не народилось и уже не народится.
— Это товарищ министр кокаин имеет ввиду, восемь тонн пробной партии, — пояснил я внешторговцу. — В докладе писали — качество такое, что капиталистам и не снилось!
— Ко-ко-кокаин? — полезли у Виктора Андреевича очки на лоб. — Как в кино⁈
Переигрывает.
— А ты что же, фрукты оттуда к нам гонишь, а про кокаин и не слыхал? — заметил это и Щелоков.
— Четыре довольно длинные командировки в Аргентину, Венесуэлу, Чили и старую добрую Колумбию, — поделился я кусочком биографии внешторговца. — Как минимум в последней должны были наблюдать.
— А, этот кокаин? — обильно пропотев, «переобулся» Виктор Андреевич. — На деньги от торговли которым некто Эскобар, которого тамошние социально незащищенные пролетарии называют «Эль-доктор», строит целые кварталы для классово близких товарищей?
— Тоже поди Айн Рэнд читал, — презрительно фыркнул интеллигентный Советский министр. — Не обольщайся, Витя — смертью твой Эскобар торгует, и все это понимают. Покуда в Америке спокойно, наркотрафик «крышуется» за взятки. Но когда грянет кризис, придется чем-то развлекать народ, и появится политическая воля наркотрафик пресечь. Вот к этому моменту Эскобар и готовится — окружает себя далекими от классового сознания товарищами, которые за подачку малую за него и на баррикады пойдут — остальные-то и этого им не предлагают.
Все по написанной мной полгода назад докладной записки на эту тему — я же не успокаиваюсь, и в «Спортлото» всякое пишу минимум раз в неделю, чтобы старшие товарищи формы не теряли.
— Ужасная ситуация, — признал Виктор Андреевич. — Беру на себя обязательства подтянуть классовую теорию.
— С классовой теорией у нас нынче не очень, — вздохнул я. — Ездил тут на гастроли в Новосибирск, а мне из зала пацан лет пятнадцати вопрос задает — «правда, что коммунизм — это когда в магазине чего хочешь без всяких денег дают?».
— А ты чего? — заинтересовался Щелоков.
— А я говорю — «Коммунизм — это путь, а не цель» и по возвращении решил показать по «Востоку» повторы своей «Политинформации», — развел я руками. — А что делать? Новое поколение успело вырасти и в сознательный возраст войти. Нужно прививать чистоту понимания и им.
— А им оно надо? — фыркнул Николай Анисимович. — Сам же страну капиталистическими рудиментами наполнял, теперь «чистота понимания» у нас это когда знаешь где денег заработать удобнее.
— Тоже неплохо, — хохотнул я. — Когда в стране народ обеспокоен карьерой и имущественными вопросами, причем не со стороны, где ты после увольнения с голоду помираешь, а наоборот — планируя жизнь отсюда и до пенсии, значит в стране и проблем-то настоящих нет: стабильно, поступательно развиваемся во все стороны.
— Вплоть до капиталистического рудимента «наркомания», —
