Ташкент - Москва книга вторая, Халхин-Гол до и после, часть первая (СИ) - Akhmerov Farid
Минут через 20 все вернулись на позицию, дежурный по полигону дал разрешение убрать «полковушку» и начальство направилось на первую дистанцию, где своей очереди стрелять поджидали 37 мм и 45 мм пушки.
Вроде все успокоились. Старший офицер – руководитель стрельбы дал команду:
- Бронебойным зарядить, - и расчёт 37 мм пушки, которая и сама выглядит игрушкой, вставил не менее «игрушечный» снаряд в казённик орудия.
- Вы ребята, цельтесь в правую часть башни, в левой части защита уже слегка повреждена, - внёс уточнения Павлов.
Ребята поправили прицел. Старший офицер дал команду «Огонь». Прозвучал хлопок выстрела. Снаряд 53-Б-160 на начальной скорости 820 метров в секунду полетел в сторону танка-мишени. Через те же полторы секунды все увидели удар в правую часть башни. Что-то там на башне произошло, но ни начальство с биноклями, ни старший офицер со стереотрубой ничего определённого сказать не могли. Слишком мал снаряд, слишком далеко до цели.
- Разрешите сходить. Сфотографировать результат, товарищ маршал Советского Союза. – Старший офицер обратился к наркому.
- Павлов, скомандуй, чтобы все желающие и фотограф заняли место в полуторке и быстро съездили к танку. Ты, майор, - обратился Ворошилов к Карапетяну, - поезжай с ними, всё зафиксируй на свои средства и мишени тоже посмотри сам, на все случаи.
Всех желающих набралась полная полуторка. Карапетяна молодёжь посадила в кабину.
Опять прошло минут десять и шумная ватага, в которой трудно было узнать группу военных, вернувшись, высыпала из кузова машины. Как ребятня после сеанса хорошего кинофильма, все наперебой рассказывали свои впечатления. А впечатлиться было от чего. Снаряд, на такой дистанции пробивавший 20 мм брони, оставил всего лишь небольшую бороздку в супербетоне. Даже приваренные лапки из арматуры не погнулись, почти.
Карапетян доложил маршалу, что всё, что надо он сфотографировал, причём увлечённые рассмотрением танка, сотрудники даже не обратили внимания на манипуляции майора. С фоном, тоже, всё в порядке.
Настал черёд последнего выстрела. На этот раз из 45 мм пушки. Всё прошло почти также как и при предыдущем. Зарядили бронебойно-трассирующий 53-БР- 240 (сплошной). Выстрел «сорокопятки» прозвучал громче, чем предыдущий. Но этим всё и отличалось.
Чудеса тоже утомляют, на этот раз ехать смотреть результаты ни кто не вызвался. Поэтому поехали только фотограф с ассистентом и Карапетян. Окружающие, уже не с таким как прежде нетерпением ждали возвращения полуторки с работниками. Всем стало понятно, что супербетон очень хорошее средство для усиления бронезащиты.
Единственно, Ворошилов, поглядывая на часы, с нетерпением ждал возвращения Карапетяна. С техническими возможностями Гарника Камоевича, был шанс первым доложить товарищу Сталину о результатах стрельб. Всё это, спокойно, даже несколько отстранённо наблюдал стоящий в группе специалистов подполковник Ахмеров. Он видел как, получив предварительные результаты, возбудился «боевой конь» Павлов, который уже прикидывал, как руководимые им непробиваемые танковые войска пойдут в великий поход, чуть ли ни к «последнему морю». Как поддался общему настроению Ворошилов, спешащий доложить о результатах. И от этих знаний всё печальней и печальней становилось Ахмерову. Не дай бог, и Сталин попадёт под общее возбуждение, тогда ему (Ахмерову) не справиться с неминуемо грядущей катастрофой.
- Товарищ Ахмеров, ты можешь фотографии, которые у Карапетяна в аппарате перенести на свой аппарат? – видимо от волнения Климент Ефремович не вспомнил слова смартфон.
- Могу, товарищ маршал, - стараясь как можно официальней произнести, сказал Фарид Алимжанович, а сам подумал: «Ну, вот, началось».
По приезде Карапетяна на позицию, Ахмеров по «блю тузу» получил снимки, сам сфотографировал показатели прибора для регистрации излучения и доложил маршалу, что всё готово.
- Вот, это хорошо. Сейчас поедем к товарищу Сталину, обрадуем его, а Павлов с Карапетяном пусть готовят официальный документ по результатам обстрелов.
Тем временем многострадальный танк своим ходом добрался до позиции и остановился около группы специалистов полигона. Маршал и подполковник, тоже подошли посмотреть на бывшую мишень. Тот это танк, на котором ездил Ахмеров или не тот, но подполковнику стало жалко беднягу, попавшего в такой переплёт. А может и правда – у техники тоже есть душа?
Мысленно попрощавшись с боевой машиной, Ахмеров вслед за Ворошиловым пошёл к автомобилю маршала. По дороге маршал не выдержал и начал высказываться о том, что с такими защищенными танками и с таким количеством никакой враг не страшен. Ахмеров, спокойно подождал пока чайник восторгов маршала перекипит, а потом тихо, насколько возможно в автомобиле того времени мчащегося по пригородам Москвы, выразил своё мнение заключающееся в следующем. У СССР в 1941 году были не убиваемые танки, и их было больше чем средних танков в вермахте на то время, это Т-34 и КВ. Но немцы прошли до Вязьмы и Тулы, практически не заметив их. Они их заметили после того как советские войска научились воевать, заплатив за это большую цену. Единственная альтернатива платы кровью за учёбу, придерживаться плана изложенного в методичке, основанной на варианте «Симбиот», разработанном генштабом, названного так по мотивам книги Федорова и анализу состояния дел в РККА. Только разменивая территорию на время и давая возможность развернутым и отмобилизованным войскам встретить немцев на подготовленных позициях, можно нанести немцам неприемлемые для них потери, сломать их наступательный порыв, загнать их в логистическое «бутылочное горлышко». Тем самым сорвать «блицкриг» и заставить немцев воевать на истощение. И можно даже разъяснить немцам, что нам нафиг не нужно для блага англосаксов брать Берлин и освобождать всяких поляков-словаков и прочих чехов. Они как болгары, в любой момент продадут, предадут и переметнутся на сторону англосаксов. Потом ещё будут говорить, что они нас не просили.
И хотелось бы, чтобы большая война превратилась в очередной Халхин-Гол, и завершилась как Халхин-Гол – немцы ушли к себе, мы вернули себе территорию по линию Керзона и ведём политику вооружённого нейтралитета, в то время как Германия воюет с англами за свои интересы. А мы, оглядываясь на идущую войну, ведём срочную модернизацию страны, делаем бомбу, лучшее в мире оружие и улучшаем жизнь народа. Продаём необходимые ресурсы и тем и другим. Пусть они ослабляют друг друга хоть до последнего. Это, конечно, мечта. Но любой другой, а особенно наступательный вариант – это помочь англам за свой счёт и бесплатно. Своей кровью платить за их интересы. Вся история с середины 20-го века говорит, что немцы, англы, пиндосы и прочие французы ни чем не лучше друг друга. Они все враги и громя кого-то из них – помогаешь другим. А замочить всех – пока не получится.
Волнуясь за суть дела, Ахмеров не заметил, как перешёл с официального языка общения с начальством на доверительный разговор в стиле «кухня позднего совка».
Что удивительно, Ворошилов его прекрасно понял и, видимо, проникся, в том числе и проникновенностью разговора.
- Как же так? Громить не будем? Они же нападут на нас.
Ахмеров, ещё раз, стараясь быть ещё убедительней, произнёс все доводы в пользу своей позиции. Чем заставил маршала призадуматься. Так, молча, и доехали до кремля. Ворошилов из КПП в кремлёвских воротах созвонился со Сталиным и спросил, может ли вождь принять их с предварительным докладом о результатах стрельб.
- Вы с Ахмеровым обедали? – неожиданно спросил Иосиф Виссарионович, - нет. Вот и хорошо. Встречаемся в институте, там и пообедаем.
Глава 19. Ещё один разговор с вождём.
Ворошилов с Ахмеровым успели добраться до института, раздеться и вымыть руки после полигона. Ахмеров передал свой налодонник Джамилову с просьбой включить материалы снятые Карапетяном в одну папку, чтобы быть готовыми показать товарищу Сталину на большом экране. Они сели за стол и на вопрос будут ли обедать, ответили, что будут, но после того как придёт товарищ Сталин. Официантки засуетились чуть больше обыкновенного, но опыт и мастерство позволили им быстро собраться и приготовиться. «Сталин, ну что же, что Сталин. Что мы Сталина не обслуживали, что ли?».
