Золото Советского Союза: назад в 1975 - Сергей Майоров
— Терпи, ты же мужик! — равнодушно сообщил мне хирург, который менял повязку в первый раз.
Блин, верните мне Янчика, он это делал намного деликатнее.
До туалета, единственного на этаж, помогал дотащиться батя. Еду, которую на тележке развозили до дверей палат, тоже получал и приносил он. И заставлял есть меня, когда аппетита не было. Хотя видно было, ему и самому несладко. С кровопотерей небось и голова плывёт, да и сквозная дыра в корпусе неприятное явление. От печени в каких-то миллиметрах прошла пуля, повезло.
После обеда мы спали оба, пока нас не разбудили женские голоса, с боем прорывающиеся в палату. Причём оба я узнал и подумал, что лучшее для меня будет, если их не пустят. Потому что это были две моих матери — настоящая и нынешняя. И видеть их обеих вместе — это чересчур для моей больной головы. Но увы, решительно настроенная женщина сметёт на своём пути все преграды. Две матушки возникли на пороге с наказом не дольше пяти минут, и я зажмурился, чтобы не сходить с ума.
— Саша! — бросилась одна ко мне.
— Дима! — кинулась вторая на батю.
Слёзы, платочки, шмыгающие носы. И мы с батей, глядящие друг на друга поверх женских голов.
— Как ты, Сашенька? — спрашивала моя нынешняя мать. — Больно?
— Нормально.
— Как ухаживают? Утку выносят вовремя?
— Мама! Я сам хожу.
— Да ты что, с ума сошёл? Тебе и вставать-то нельзя с такими ранениями. Я разберусь. Кто твой лечащий врач? Безобразие!
— Мама, не надо, — испугался я угрозы. Ведь и вправду пойдёт.
— Мне лучше знать, я медик.
Ох, ёлки, она же в больнице работает.
— Ай, — скривился я, когда она ненароком прижала мне больное место.
— Ох, прости. Дай, посмотрю. Да у тебя кровотечение открылось. Лежи, я медсестру позову.
Всё-таки убежала. А я остался с настоящими родителями наедине. Эх, молодые вы ещё, не успели друг другу надоесть. Хотите небось и поцеловаться нормально. Так целуйтесь, разве я против?
— Наташа, — заметил батя мой взгляд. — Иди, поблагодари Сашу, это он меня спас, не то быть бы во мне одной пулей больше. Неизвестно с каким итогом.
И мама вскочила с его постели, наклонилась надо мной, погладила по голове и поцеловала в щёку.
— Спасибо тебе, Саша, за моего мужа. Ты настоящий герой.
И я, взрослый мужик, едва не расплакался от этой материнской ласки, которую почти забыл, так давно это было в прошлый раз.
Вторая мать вернулась с шумом и медперсоналом. Надо мной засуетились, а наших женщин начали выставлять за дверь, дескать, и так сделали исключение ради приехавших за триста километров родственников. Так мы в районной больнице, получается?
— Тут фрукты и шоколад. Саша, кушай, тебе нужны витамины. Бельё в сумку сложила, там же кружка-ложка, мыло, щётка, полотенце. Я узнаю сейчас, что ещё нужно, завтра принесу, — распрощалась со мной мать.
А мне пришлось пройти всю процедуру смены повязки с обработкой и прочими прелестями. Да ещё сказали, поменьше вставать. Можно подумать, я тут по этажам бегаю.
Фрукты я решил поделить с батей, но у него оказался аналогичный набор. Вместе затоваривались, не иначе. Поэтому мы дружно провоняли палату апельсинами, долго корпели над их чисткой, похрустели красными яблоками. Ворох маленьких шоколадок «Сказки Пушкина» пошёл на ура.
****
Прошу прощения, вторую часть главы опубликую попозже сегодня. Обнаружил косяки.
Глава 18 ч.2
Заодно сочиняли свою сказку, точнее, пытались как-то договориться, какую версию моей биографии будем озвучивать следствию. Получалось плохо, оба устали и хотели отдыхать, а не напрягать мозги. Сошлись на том, что утро вечера мудренее, а пока мне было ясно одно — надо стоять на том, что у меня проблемы с памятью, и если что-то выбивается из концепции, то я этого не помню.
Утро началось как-то сразу и вдруг. Сдача анализов, завтрак, обход. Едва дождавшись результатов утреннего осмотра, к нам нагрянуло батино руководство, коллеги и бог знает кто ещё.
Судя по звукам перед дверью, за нас шла битва между медиками, роднёй и органами. Ещё приходила журналистка из местной газеты, невесть каким образом прознавшая об этой истории. Слава богу, её тормознули снаружи, но и тех, кто добрался до меня, хватило с лихвой.
Первым в палату проник маленький незаметный человечек, в накинутом поверх формы белом халате. Он завернул врача, который хотел зайти вместе с ним.
— Прошу покинуть помещение, не мешайте работе правоохранительных органов. Здравствуйте, товарищи! Я следователь Бодайбинского райуправления капитан Ковтун.
— Здравия желаю! — отозвался отец и начал вставать.
— Лежите, лежите! — остановил его капитан. — Побеседуем так. Врачи требуют ограничить время посещения, но расследование не терпит отлагательств, нам необходима оперативная информация по делу. Предлагаю сделать так, мы сейчас беседуем с гражданином Шведовым, а вы, товарищ Шарипов, изложите свой рапорт на бумаге, чем подробнее, тем лучше. Основную информацию мы уже получили от товарища Налымова, поэтому нас интересуют подробности, о которых он не был осведомлён. И возможно, ваши мысли и выводы по делу.
Бате выдали планшет, не тот, который электронный гаджет, а который твёрдый, пластиковый, бумагу и ручку, и он углубился в работу.
— Поговорим с вами, гражданин потерпевший. Опишите ночь с четырнадцатого на пятнадцатое июля как можно подробнее, начиная с вашего прихода на танцплощадку.
Я открыл рот, чтобы начать рассказывать… и понял, что общей договорённости крайне недостаточно. Я шёл на танцы развлекаться или работать по батиному заданию? По заданию? А с чего вдруг участковый раздаёт задания не самой благонадёжной молодёжи? Ах, сын! Ах из будущего!
Ну вы поняли, да? Я не мог сказать а, не сказав б, в, г и прочих букв алфавита. Поэтому усиленно тормозил, обдумывая каждое слово, и по итогу не сказал толком ничего. Пришёл на танцы, чтобы культурно отдохнуть. Хорошо, ок. А зачем я попёрся с Зинаидой Курочкиной в кочегарку? Для встречи с другом, который меня не нашёл днём и просил о срочной встрече. Ладно, пока вроде складно. Знал ли я о связи Михаила Кострова по прозвищу Шрам с Боцма́ном? Нет, не знал. Или лучше не помню? Ок, выбираем не помню. Ну да, голова у меня отбита. А когда провалы
