Крушение империи (СИ) - Злотников Роман Валерьевич

Когда мы собрались за столом отец, внезапно, сообщил новость, которая меня удивила.

— Слышали? Крым в состав РСФСР вернули!

— Как это? Когда?

— Постановление Верховного Совета вчера вышло, — сообщил отец. — А в газетах опубликовали сегодня…

— А в честь чего?

— Да, вроде бы, с немцами из ФРГ контракт заключили на строительство моста из Краснодарского края до Крыма. Ну и, чтобы не дублировать управление строительством аж в двух республиках, приняли вот такое решение.

— Понятно, — кивнул дед, — в прошлый раз Крым Украине точно для того же передавали. Ну, когда Северокрымский канал строили…

После чего все потеряли интерес к новости, заговорив о другом, а я замер, обдумывая услышанное. Интересно, а мой «синопсис» имеет какое-нибудь отношение к этому решению? Да, сделано это совсем не так, как я предлагал, но-о-о… сделано же! И что еще из того, что я там накропал, так сказать, взято в работу? Хм, неужели я становлюсь этаким классическим «попаданцем»?

Глава 15

— Здравствуйте, бабушки! — я расплылся в улыбке. Три, сидящих на лавочке бабули самого классического вида, настороженно уставились на меня. Ну а как же — какой-то хрен с горы в разгар рабочего дня приперся во двор и, ни с того, ни с сего — взял, да и поздоровался. Да и не только поздоровался, а, похоже, еще и разговор затеять хочет. И c кем? Не с мужиками, что пиво дуют, не с девками молодыми, что телесами трясут, да глазками по сторонам стреляют, а с солидными людьми. Тут кто хошь бы насторожился! Бабушки переглянулись, потом, похоже, самая бойкая все так же настороженно произнесла:

— Ну здорово, коль не шутишь…

— Присесть можно? Не против будете?

— Садись — у нас лавка не куплена.

— Спросить хочу вас, бабушки, — начал я присаживаясь. — Я тут в депутаты по вашему округу выдвигаюсь, хочу узнать у вас — чего такого здесь можно сделать чтобы людям помочь? Какие самые большие трудности имеются, которые вот прям сейчас устранить можно и нужно. А какими потребуется заниматься долго и муторно…

— Нашел у кого спрашивать, милок, — ухмыльнулась бабулька. — Мы ж тебе не энти, не ЖЭК[20], и не исполком — у йих поспрошай…

— Да у них я все уже запросил. Водоочистные надо ремонтировать, ливневки на Советской реконструировать, а то как дождь — так не лужи, а озера стоят… но, по себе знаю, что начальственный взгляд — это одно, а народный — совсем другое. Многое из того, что у людей под ногами мешается — начальство просто не видит. Или видит, но не обращает внимания. Потому как с их колокольни это кажется таким мелким и неважным.

Бабульки переглянулись и оживились.

— Это ты правильно говоришь, милок…

Все началось с того, что в моей жизни снова нарисовался «триумвират», для которого я писал свой «синопсис». И произошло это весной девяносто первого. Как раз в тот момент, когда я вовсю бодался с союзной бюрократией по поводу открытия валютного счета.

Дело в том, что моя поездка в США закончилась солидным успехом. Ну по текущим меркам, конечно… Во-первых, моя первая, изданная в США книжка показала довольно неплохие продажи. Не такие, как в Союзе, конечно — пока было продано всего около восемнадцати тысяч экземпляров и еще на шесть имелся предзаказ, но даже такие весьма скромные по нынешним советским меркам цифры американцам оказались интересны. Вследствие чего издательство «Ace Books» приняло решение купить у меня права на издание и остальных книг этого цикла. Но на них я уже заключил договора исключительно от своего собственного имени, послав ВААП лесом. Впрочем, даже эта моя командировка в США, целью которой было получение прав на издание книг американских авторов, уже шла в разрез с уставом Всесоюзного агентства по авторским правам и действующим союзным законодательством. Поскольку, согласно ему, никакие советские издательства не имели права самостоятельно заключать договора с иностранными авторами. Все нужно было делать через ВААП. Но его мертвая хватка к началу девяносто первого уже была не той, что раньше. Агентство вовсю трясло, поскольку ходили громкие слухи о том, что его собираются то ли реформировать, то ли распускать. А к чему приведет реформирование на фоне разваливающегося государства всем было прекрасно понятно. Ибо за последние несколько лет подобных наглядных примеров жизнь предъявила предостаточно… Во-вторых, за время поездки я сумел-таки договориться с полудюжиной американских фантастов. То есть — не совсем так, теоретически я договорился практически со всеми, с кем удалось пообщаться. А пообщался я более чем с двумя десятками. Причем, среди них такие имена встречались — Шекли, Гаррисон, Азимов! С первыми двумя я имел честь встречаться и в прошлой жизни. С Шекли я познакомился на конвенте «Странник» в Питере, а с Гаррисоном — на «Портале» в Киеве. Мы с ним там даже выпили тайком от его жены… Но подавляющее большинство моих собеседников запросило за права на их книги явно неподъемные для нас в настоящий момент суммы — от десяти и до ста пятидесяти тысяч долларов. Так что толку от этих договоренностей не было от слова совсем. А вот оставшиеся шестеро согласились на куда меньшие выплаты. Причем, среди них были не только «молодые/начинающие», но и вполне громкие имена. Тот же Стивен Кинг, который, выслушав мой спич, составленный в стиле «карта слезу любит», расхохотался и заявил, что согласен передать права на десять своих книг по цене тысяча долларов за каждую. Правда ограниченным тиражом и только на год. И еще почти час отчаянного торга не сумел сдвинуть его с этой позиции ни на йоту. Максимум на что мне удалось договориться, рассказывая слезливые истории о том, как тяжко приходится в СССР новоиспеченным бизнесменам, так только на то, что этот год начнет отсчитываться не с момента подписания нашего договора, а с момента поступления книги в продажу. А еще удалось включить в договор пункт, согласно которому, если продажи превысят ожидаемые (в чем я, практически, не сомневался — книжный голод в СССР до сих пор был дичайший) роялти мы будем выплачивать не по официальному курсу, а по курсу покупки доллара на валютной бирже Госбанка СССР. Эта организация появилась после Указа Президента СССР от 26 октября 1990 г. №УП-943 (Д) «О введении коммерческого курса рубля к иностранным валютам и мерах по созданию общесоюзного валютного рынка». Потому что ситуация в экономике к концу девяностых стала такова, что держать официальный курс в шестьдесят копеек Госбанк СССР оказался категорически не в состоянии. И было принято решение «отпустить» курс доллара в свободное плаванье. Но не вообще, а, так сказать, в ограниченном масштабе. Так что положение о валютной бирже было утверждено уже в конце февраля девяносто первого. Всего через четыре месяца после выхода указа. Немыслимо быстро по советским меркам. Ибо в СССР мыслили пятилетками… Не надо было быть провидцем чтобы понять, что после этого валютный курс тут же скакнет не просто в разы, а на порядки! И пак оно и произошло. При официальном курсе рубля к доллару на уровне менее шестидесяти копеек за «бакс», курс доллара на валютной бирже временами взлетал до шестидесяти пяти — семидесяти рублей. Причем, никто не мог гарантировать, что в какой-то момент он не подскочит до ста, а то и ста десяти рубликов за «зеленый». И это еще до введения официального плавающего курса рубля и имеющегося серьезного ограничения доступа к бирже… А после его введения он скакнет еще выше. Насколько я помнил, к моменту начала «деноминации», которая стартовала с первого января тысяча девятьсот девяносто восьмого, курс доллара дорос до шести тысяч рублей за бакс. А вот на сколько поднялся курс доллара за девяносто второй год — я не помнил. Не выработалась у меня тогда еще главная привычка девяностых — все свободные средства тут же переводить в доллары. Потому как никаких свободных средств у меня в те времена просто не было. Все, что удавалось заработать — уходило влет, как в трубу. Да еще и не хватало.