Пистоль и шпага (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович
— Последний вопрос, — обратился Даву к русскому. — Почему вы, попав сюда, выбрали карьеру военного, а не лекаря?
— Офицерский чин дает право на дворянство, а оно в России значит много.
«Ясно, — подумал Даву. — Революция справедливо отменила сословия. Обыкновенный приспособленец. Переоценил я его. Но он полезен: его знания пригодятся империи». Маршал взял со стола колокольчик и позвонил.
— Увести! — приказал заглянувшему адъютанту, указав на русского. — Поместить под караул, накормить и не обижать. Этот человек нужен Франции.
Последнюю фразу он сказал специально для пленника. Пусть успокоится насчет своей судьбы. Будет более разговорчив у императора, а от этого зависит многое…
Глава 15
Нехороший я человек, редиска. Раскололся перед маршалом, Родину предал. Ай-ай-ай. Нет бы вести себя, как партизан на допросе. Плюнуть в сторону врага и гордо промолчать. После чего меня бы вывели во двор, привязали к столбу, и с десяток солдат дал бы залп из ружей. Писец котенку…
Только котик умный и знает, что произойдет в октябре. Да, уже октябрь на дворе… Я долго ехал в Петербург и так же возвращался в армию, да и в самой столице задержался прилично. Вот сентябрь и миновал. А в октябре Наполеон в любом случае покинет Москву. Сделает это не сразу, поскольку десятки тысяч человек стронуть с места непросто, тем более, в этом времени. Дать штабам задания подготовить план выдвижения, разослать гонцов, получить доклады о готовности… Еще Наполеон непременно попытается ударить на юг и пройти по пока еще не разоренной войной русским землям. С провиантом и фуражом у него в Москве плохо, на Смоленской дороге и вовсе грустно. Вот и решил в моем времени император сделать петлю по не затронутым войной местам, а затем выйти к Смоленску. Почему не пошел, скажем, на Киев? Так Смоленская дорога — единственная действующая операционная линия у французов, другие пути контролируют партизаны, и они уже резвятся вовсю. Наполеон же привык получать почту ежедневно, и очень сердится, когда писем нет. Так что сведениям, выложенным мной маршалу, грош цена. Протухли. Вот если бы меня взяли в плен в Смоленске…
Про мозоли царя разболтал? Подумаешь, великая тайна! Мозоли — не чахотка и, тем более, не триппер. Малозначительность хвори автоматически принижает статус лекаря. Мозолями здесь цирюльники занимаются. Я старался показаться маленьким человечком, и это прокатило — пока, по крайней мере.
Но французы молодцы. Красавчики. Просчитать человека из будущего… Хотя, чему удивляюсь? Революция раскрепостила их сознание: религия ушла на второй план, на первый вышла наука. Во Франции она сейчас передовая в мире. Государство всячески поощряет ученых, тон этому задает Наполеон. Не удивительно, что французы разобрались в смартфоне. Хотя в чем там разбираться? Устройство рассчитано на детей. Смартфон у меня без пароля, иконка с фильмом красовалась на рабочем столе. Ткнул пальцем — и смотри. Ну, а вывод… Люди в этом времени не глупее моих современников. Знают меньше, но соображают лучше. У нас там жизнь комфортная, устоявшаяся, особо думать не нужно. Алгоритмы прописаны с детства: школа, университет или колледж, работа по специальности. Здесь же… Про дома, которые рубят без единого гвоздя, слышали? Почему так? Потому что, гвозди дороги, и куют их поштучно. Вот и приходится изобретать. Как здесь подгоняют мундиры по фигуре в полках, знаете? Сшили кое-как, намочили и надели на будущего владельца. Пусть ходит, пока не высохнет. Где узко, сукно растянется, где широко — сядет. Идеально не получится, но мундир будет сидеть. А зачем солдаты после боя мочатся в стволы ружей? Моча размягчает нагар, после этой процедуры чистить оружие легче. И ведь ни в одном уставе не прописано, сами сообразили.
Ладно, это лирика, мне нужно выбраться к своим. Загостился я здесь. Отступать в обозе французской армии мне не улыбается — знаю, чем это кончилось для русских пленных. Так что нужно делать ноги. Только как? Думай, Платон, думай! Ставка Даву располагается в Чудовом монастыре на территории Кремля. Монастырь известен тем, что здесь крестили царей и содержали противников церкви и государства. В одну из таких келий-камер меня и поместили. Обстановка аскетичная: топчан-нары у стены с матрасом из дерюги, набитом соломой, стол из плах — вот и все. Узкое окошко под сводчатым потолком, кирпичные стены… Пол земляной. Выход из камеры преграждает массивная дверь с засовом. Последний, ясень пень, с противоположной стороны. За дверью — караул в лице одного солдата. В камере хорошо слышно, как он топчется, звякая амуницией. Солдату скучно: ему ни сесть, ни прилечь, мне в этом отношении лучше. У солдата — масляная лампа, ее тусклый свет пробивается в щели под дверью и между косяками.
Чтобы выйти из монастыря и Кремля, солдата нужно убить. Облачиться в его мундир… Ну, как в кино. Только далеко ли я пройду после? На охраняемой территории солдаты не разгуливают поодиночке. Первый же встречный офицер окликнет — и все, спекся. А могут и на выходе из здания остановить — там тоже караул. Разбирательство, суд, расстрельная команда… Хотя расстреливать не станут — нужен я французам. Меня, вон, даже рисом сегодня накормили, по лицу солдата, который принес мне миску с кашей, было видно, что для него это деликатес. Плохо со жратвой в Москве. Убивать не станут, но режим содержания ужесточат. Мне, что, с французами в Смоленск тащиться? Мерзнуть, голодать, а то и вовсе сгинуть, когда кто-то решит, что пленники не нужны?
Нужно действовать, но как? Убить часового не проблема, я могу это сделать голыми руками — в армии учили. Силой меня бог не обидел. Подковы гну — проверял уже здесь, в моем времени подкова — дефицит. Там в другом отличился.
Хотел получить право носить краповый берет. Как отличник боевой подготовки легко преодолел первые этапы — кросс, подтягивание, силовой комплекс. Марш-бросок был труден, но выполним, норматив по стрельбе прошел на «отлично», в штурме высотки по времени уложился…
Отличился на спарринге. Необходимо было выстоять двенадцать минут против троих противников. Первым противником обычно выходит кандидат на краповый берет. Следом без перерыва еще два противника, но уже «краповики». В спарринге главное не победа: нужно выстоять, не оказаться в нокауте или не получить травму. Настроен я был решительно…
Кандидата я вырубил сходу. Прости, братишка, видать не судьба тебе сегодня сдать на краповый. Не успели оттащить нокаутированного, как в схватку вступил действующий «краповик». По негласной традиции, если «кандидат» вырубит действующего «краповика», последний должен отказаться от своего титула. Действовать пришлось осторожно, в смысле бить так, чтобы не вырубить ребят, мало ли… Экзамен я выдержал. Оба «краповика» мне потом крепко руку жали, и по взглядам я понял — благодарны. Они-то силу ударов ощутили…
Осталось заманить часового в камеру. Только как? Постучать в дверь, сказав, что мне плохо? Так он вызовет начальника караула. Дураки среди часовых встречаются редко. Это в романах они на постах курят, пьют, справляют нужду и вообще всячески изображают из себя жертву. Герою остается только убить их поизящнее. В жизни часовые умирать не хотят, поэтому действуют по инструкции. Так что помечтали и забыли, будем искать другой способ.
Развалившись на захрустевшем подо мной матрасе, я стал решать: подумать еще или спать. Организм склонялся ко второму, как вдруг за дверью послышались шаги — кто-то шел по коридору. Я насторожился: по мою душу? Зачем я понадобился французам? Маршал не наговорился с попаданцем и решил продолжить допрос? Шаги стихли у моей двери, часовой что-то спросил, следом послышались стон и непонятный шум, как будто опрокинулся мешок с картошкой. Это что?..
Лязгнул сдвигаемый засов, и через открывшуюся дверь в камеру ворвалась полоса света, показавшаяся мне яркой, хотя на деле это было не так. Просто глаза привыкли к темноте. В следующий миг свет заслонила возникшая в проеме фигура.
