Станислав Гагарин - …Пожнешь бурю: Хроника двух трагических часов
Инструкция, – отозвался шеф специалистов по боеголовкам. – При спутниковой ситуации люк открывать нельзя.
Тогда будем курить, – усмехнулся Макаров, затягиваясь дымом.
А если я не курю? – спросил Казиев.
Собирай вокруг землянику… Тут ее сроду никто не рвал. Зою Федоровну угостишь.
Полковник Гаенков мельком взглянул на произносившего эти слова Юрия Макарова.
Кстати, о птичках, – бодрым голосом сказал он. – Ты, Юрий Иванович, к высокому начальству ближе. Не слыхал, кого нам в главнокомандующие прочат?
Откуда мне знать, товарищ полковник?
Я Ивана Егоровича имел в виду, – пояснил Гаенков. – Он и генерал, и живет рядом с Главным штабом,
Так то же отец! Он и знать будет – не скажет.
Да, Иван Егорович мне хорошо известен, служил у него, – вздохнул полковник. – Вот это был генерал! Помню, как он приказы на нас пробовал. Принесут ему приказ на подпись, а Иван Егорович собирает офицеров, зачитывает громовым голосом, будто на Красной площади выступает, а потом спрашивает: «Ну что? Мурашки бегали?» «Бегали!» – отвечаем дружно. «Значит, приказ хорошо составлен».
Ага, – сказал, улыбаясь, Макаров, – вот вы и раскрыли метод. То-то мы трясемся как осиновые листики, когда получаем приказы касательно ракетной техники. Значит, это вы их сочиняете?
Я, – с гордостью признался Алексей Ермакович. – Но по методе твоего папаши, командир. Словом, как учили… Мурашки бегают?
Не то слово, – отозвался Макаров. – Носятся как оголтелые. И вибрируют.
Почему же вибрируют?
Говорят, что это нынче в моде. Особый вид кайфа. Офицеры рассмеялись.
Время, – сказал полковник. – Будем расходиться. По местам, товарищи!
– Казиев! – крикнул Макаров заместителю, собиравшему поодаль землянику. – Не прозевай момента! Недаром же ты от законного сна отказался.
Затем он пересек бетонированную площадку и занял свое место справа от приблизившейся к крышке люка «царь-пушки», рядом со специальным лазом, через который можно было проникнуть в закрытый оголовок ракетной шахты.
– Внимание! – услышал Макаров голос Гаенкова.
Массивная крышка люка шахты дрогнула и, увлекаемая гидравлическими рычагами, поднялась вверх, заняла вертикальное положение.
Внизу открылся круглый пластиковый экран, который прикрывал боеголовку ракеты…
52
Остров Джекилл, куда летел сейчас майор Тейлор вместе с командиром крыла, располагался по другую сторону пролива, разделяющего два острова и служившего входом в порт Брансуик.
Личный вертолет командира крыла, окрещенный «ночным ястребом», легко взмыл над посадочной площадкой, пересек территорию ракетной базы Мэсситер, приподнялся еще выше, когда проходил над зданием штаба района Береговой охраны, миновал Сент-Саймонс-Саунд и вот уже притормаживал, готовясь зависнуть над бетонной площадкой, примыкавшей к пункту управления пуском, одному из пяти, входивших в эскадрилью МБР, которой командовал майор Джордж Тейлор.
Вы посмотрите здесь все как следует, майор! – громко, стараясь перекричать шум авиационных двигателей, приказал Тейлору командир крыла. – А я слетаю на наш второй пункт управления, проверю тамошнюю обстановку.
Слушаю, сэр, благодарю вас, сэр! – строго по-уставному прокричал в ответ Джордж, поднес два пальца к форменной темно-синей пилотке и выпрыгнул из вертолета на бетонные плиты.
Винтокрылая машина будто почувствовала облегчение от того, что стала весить на двести фунтов меньше. Едва Джордж Тейлор вышел из круга, описываемого лопастями большого винта, вертолет подпрыгнул на метр-два, надсадно заревел, увеличивая обороты, и понесся, наби рая высоту и задрав хвост со вторым винтом, в южном направлении.
Майор остался один. Он сделал несколько резких движений, чтобы размяться, потом привычно огляделся, но задумываясь над тем, что за ним сейчас наблюдают из приземистого домика, в котором находилась охрана. Хотя внешне все выглядело так, будто здесь не было ни души. Но если бы вместо Тейлора с вертолета высадился посторонний человек, то его уже окликнули бы через мощный громкоговоритель, укрепленный на крыше домика и обращающийся по сторонам горизонта.
Боевое дежурство непосредственно на пункте управления несли десять человек. Время их дежурства установлено было в зависимости от тех функций, которые они здесь выполняли. Офицеры-операторы заступали на пост у пульта, находящегося под землей, и дежурили ровно сутки, не поднимаясь наверх. Они могли по очереди спать, а горячую пищу им доставляли сверху. Шестеро военных полицейских, по два в смене, дежурили трое суток, а повар и сержант-техник заступали на педелю. По ночам они спали, как все нормальные люди.
В принципе, ракеты можно было вообще лишить всяких расчетов и запускать при необходимости из единого центра управления. Но расчеты все-таки существовали. На всякий случай…
Каждая ракетная шахта была оснащена радиолокационной защитой, которая поднимает тревогу, если ктолибо попытается приблизиться к охраняемому участку. А туда, где дежурят операторы, от внутренних частей каждой ракеты выведены датчики. Они сообщают офицерам о малейшей неисправности в системе, зажитая сигнальное табло. Затем особые устройства расшифровывают неисправность и указывают, где и что именно произошло, с помощью ЭВМ, в которой заложены образцы человеческого голоса, записанного на магнитофонной пленке.
За двадцать четыре часа боевого дежурства операторы по нескольку раз, днем и ночью, принимают распоряжения на ракетный пуск. Полученный шифр-приказ надо раскодировать, проверить, получить подтверждение, «раскрутить» систему пуска, выполнить приказ и доложить об этом. Это всегда вызывает сильное нервное напряжение, ибо никогда не известно, учебная тревога или боевая. И кроме того, стоит оператору ошибиться – его ждет серьезное взыскание от начальства, которое, находясь далеко-далеко, зорко следит за действиями расчета.
При размещении ракетных установок на базе Мэсситер учли предыдущий опыт и не стали разносить ракеты далеко друг от друга, как это было сделано, например, на базе ВВС Мальстром, неподалеку от Грейт-Фоллза, штат Монтана. Тамошнее первое крыло МБР разбросано на площади восемнадцать тысяч квадратных миль – это площадь двух довольно крупных штатов. И хотя ракетчики летают на дежурство вертолетами, на дорогу у них уходит час и более, и это только в один конец.
Прилетел рано утром, вошел в одиноко торчащий домик среди забытой богом пустынной прерии, поздоровался с парнями из МП и кормильцем-поваром, прошел с напарником к нулевой отметке, сел в кабину лифта и будто в двухместной субмарине стал опускаться на морское дно. А на «дне» ждут тебя два других, отстоявших вахту офицера. Ритуальный обмен приветствиями, который сопровождает традиционную смену караула, прием пусковых пультов и ключей, кодов для ракетного пуска. И каждому вновь заступившему по пистолету. Так положено – дежурить с оружием на поясе. Хотя без ведома операторов к офицерам этим никто не проникнет.
И вот, простившись с товарищами, проводив их на поверхность, офицеры запираются и остаются вдвоем. На двадцать четыре часа…
Между тренировками времени остается много. Делать нечего, если не придумаешь, как занять свободные часы. Вот тогда и есть смысл заняться учебой, командование это поощряет. За годы, пока Джордж Тейлор был в составе расчета, потом командиром отряда, он прошел учебную программу университета. Правда, трудно сосредоточиться после очередной вводной, но к этому можно привыкнуть, особенно когда четко освоил выполнение служебных операций.
Университет ВВС постоянно изучал проблему заполнения промежутков свободного времени между тренировками. Его специалисты ломали голову над тем, как сделать, чтобы дежурство в подземных бункерах перестало считаться тягостной, муторной обязанностью. Лет двадцать назад и была выдвинута идея – каждый из офицеров обязан получить степень хотя бы бакалавра искусств или точных наук. Продвижение по службе стало зависеть от наличия университетских дипломов.
Полученное образование оплачивали ВВС – этот ход командования был сделан с далеко идущим психологическим и социальным расчетом, чтобы в ракетчики шла лучшая часть молодежи среднего класса, из индифферентных в политическом отношении рабочих и фермерских семей, которые не могли послать детей в университеты. Ведь плата за обучение в них достигла пятнадцати – двадцати тысяч долларов в год.
Сейчас, спустя годы после развертывания стратегических ракет наземного базирования, сложилась особая порода людей, которые хотя и носили авиационную форму, но ничего общего с летчиками не имели. Да и отличить их от пилотов можно было по значку с изображением ракеты, который носили на левом нагрудном кармане.
