Константин Калбазов - Бульдог. Экзамен на зрелость
За спиной послышался цокот копыт и грохот колес по каменной мостовой. Кто-то гуляет по набережной, кто-то по ней же едет в карете. Тут главное не оказаться на пути экипажа, а то потом костей не соберешь. Но Екатерина не переживала по этому поводу, так как шла у самого парапета, подальше от проезжей части.
Вот только возница, как видно, оказался либо слишком пьян, либо слишком нагл, так как лошади прошли в непосредственной близости от Долгоруковой. Ее возмущению не было предела. Она уже хотела было возмутиться по этому поводу, но не успела.
Дверца кареты оказалась открытой, и оттуда выглядывал мужчина в черной одежде, с маской на лице. Едва он поравнялся с Екатериной, как тут же схватил ее и втащил в карету. В следующее мгновение на горло женщины легла сильная рука. Она давила и давила, пока перед глазами брыкающейся жертвы не поплыли разноцветные круги, вскоре сменившиеся непроглядной тьмой.
– Все прошло удачно? – Лесток отпил пару глотков вина и, поставив бокал на стол, взглянул на присевшего напротив мужчину.
– А у вас были сомнения, Иван Иванович? – Савин даже покачал головой, показывая, насколько его возмутил вопрос.
– Не надо дуться, Алексей Сергеевич, – примирительно сказал Лесток. – Как говорится, и на старуху бывает проруха. А мы с вами не в бирюльки играем.
– Совсем вы русским стали, Иван Иванович, – одобрительно кивнул Савин.
– А как же, любезный друг. Иначе никак нельзя. Невозможно преданно служить стране, не полюбив ее народ и не познав его. Я люблю Россию и русских. Мало того, я и себя уже давно почитаю русским. И именно по этой причине взялся за это неблагодарное дело.
– Посадить на престол достойного государя вы называете неблагодарным делом?
– Вы кушайте, Алексей Сергеевич, кушайте. Я так понимаю, что сегодня вам поужинать не удалось, – показывая на обильно уставленный стол, предложил Лесток. – А вы считаете, что свержение одного монарха и воцарение другого это достойное деяние? – наблюдая за потянувшимся к еде собеседником, продолжил хозяин.
– А вы нет?
– Вы удивитесь, но я так не считаю. Я отдаю себе отчет в том, что делаю грязное дело. Но, как я уже говорил, я полюбил Россию и связал с нею свою жизнь, а значит, не могу спокойно смотреть, как Петр ведет ее к гибели. Именно так, Алексей Сергеевич, и никак иначе.
– Странное утверждение, учитывая то обстоятельство, что Россия сегодня ведет победоносную войну на юге. Немаловажно и то, что казна сегодня полна как никогда. Несмотря на войну, нет задержек в выплате жалованья, даже чиновникам.
– Это только видимость. Посудите сами, к чему приведут все эти успехи. Уже сегодня вся Европа смотрит на нас волком. Шведы вот-вот вцепятся нам в глотку. Англия непременно их в этом поддержит, как и Голландия. Эти государства ревниво наблюдают за нашими успехами на море и в росте промышленного производства. Австрия, наша союзница, к которой мы незамедлительно пришли на помощь, уже второй год тянет с объявлением войны Турции. Казалось бы, на фоне успехов России они могли откусить свой кусок Османской империи. Но они не торопятся этого делать, дабы туркам не пришлось распылять свои силы. Отчего так, Алексей Сергеевич? А между тем все просто. Сильная Россия не нужна Европе. Но не всей. Например, Франции и ее союзнице Испании это не помеха. Более того, им выгоден союз с Россией. Как и то, чтобы она стала еще сильнее. Но Петр не хочет этого замечать.
– То есть вы хотите сказать, что все эти успехи только временное явление и впереди нас ждет крах? – откусывая добрый кусок гусиной ножки, поинтересовался Савин.
– Именно так, мой друг. Именно так. Как только нашим противникам удастся убедить Австрию в том, что Россия представляет угрозу в первую очередь для нее, Европа ополчится против нас. И тут уж не останутся в стороне и турки и персы. Нас будут рвать на части со всех сторон. Добавьте сюда несбалансированную внутреннюю политику в отношении того же крестьянства, которая неизменно повлечет за собой бунты. И как вам картина?
– По вашим рассуждениям получается, что судьба России в том, чтобы оставаться отсталой и патриархальной.
– Ни в коем случае! – Лесток взмахнул рукой, словно отметая саму возможность такого утверждения. – Но все должно делать постепенно, без потрясений, способных разрушить уже построенное. Порой просто необходимо приказать себе остановиться и сделать все для упрочения завоеванных позиций.
– Что же, все выглядит вполне стройно. А знаете, Иван Иванович, похоже на правду.
– Потому что это и есть правда, Алексей Сергеевич. Итак, вернемся к вашему поручению.
– Все проделано, как вы того и хотели. Ее никто не найдет, даже с факелами, – все так же налегая на ужин, ответил Савин. Ему вдруг зверски захотелось есть. Недаром же говорят – аппетит приходит во время еды.
– Она точно мертва?
– Если бы знал, что вы столь недоверчивы, прихватил бы вам ее голову.
– Я вас попросил бы. Мы все же не на Востоке.
– А что, вполне разумный обычай доподлинно убедиться в гибели своего врага. Уж после этого никаких сомнений не останется, – с самым серьезным видом возразил Савин. Однако заметил, что Лестоку это пришлось не по душе. – Все, больше не буду. Кстати, я вот что подумал. Не вызовет ли ее исчезновение ненужные подозрения? В Канцелярии служат далеко не дураки. И я готов биться об заклад, что в настоящий момент Ушаков расследует обстоятельства утраты будущего наследника. А уж я-то знаю, на что он способен.
– Я вам скажу больше. Уже завтра меня препроводят в Канцелярию на допрос.
– И вы так спокойно об этом говорите?
– Потому что там меня допросят, и я все честно расскажу. У меня была связь с Долгоруковой. Мы были неосторожны, и она понесла. Желая избежать позора, она попросила у меня снадобье, чтобы избавиться от нежелательного плода. Разумеется, по известным причинам я дал его ей. Даже если Екатерину заподозрят в том, что она отравила великую княгиню, при чем тут я? Ничего предосудительного… настолько предосудительного я не совершил. Так что единственный человек, представляющий для меня опасность, сейчас сидит напротив меня. Еще недавно их было двое, но Катеньки больше нет.
– Уж не захотите ли вы избавиться и от меня, когда придет время? – Колючий взгляд Савина уперся в Лестока.
– Не говорите глупостей, – отмахнулся медик. – Если меня потащат на дыбу, я выложу все, даже то, чего не знаю. Что сомнительно, ибо для дыбы нужны веские основания. Избавляться же от вас после того, как вы сделаете свое дело… Зачем? Да вы и сами будете молчать о содеянном, унеся эту тайну с собой в могилу. Так что, избавившись от вас, я сделаю хуже только себе. Таких мастеров своего дела, как вы, очень мало на белом свете. Хорошо как в вас больше не возникнет необходимости. Но куда хуже, если вы понадобитесь и не окажетесь рядом.
– И впрямь выглядит логично. Сейчас я еще опасен для вас, но после того, как сделаю свое дело, опасности никакой. Но и сейчас выдавать вас мне не резон.
– Отчего же. Вы можете получить очередную премию. Рублей сто. Не думаю, что они будут лишними, – улыбнулся Лесток.
– Очень смешно, – скривился Савин и, вновь став серьезным, спросил: – Когда будет дело?
– С одной стороны, Петр дразнит Европу. Но, с другой, не думаю, что нам стоит прерывать победоносную войну. Все же интересы России для нас важны. Гибель же государя пагубно скажется на войсках и, наоборот, может воодушевить турок. Подождем подписания мира. Что-то мне говорит, что султан очень скоро запросит о пощаде.
– Ясно, – с явным разочарованием произнес Савин, который, как видно, рассчитывал на скорый исход.
– Не нужно торопиться, Алексей Сергеевич. Спешка еще никого до добра не доводила. К тому же мы еще не готовы выступить. Ну и немаловажное обстоятельство, чтобы к моменту воцарения Елизаветы вся гвардия была в столице. Однако дабы скрасить ваше вынужденное ожидание…
Лесток поднялся из-за стола и, подойдя к секретеру, вынул из него несколько листков бумаги, которые и протянул Савину. Тот без труда узнал векселя Дворянского и Купеческого банков. Быстро пересчитал их, оказалось десять векселей, на тысячу рублей каждый.
– Здесь ровно половина оговоренной суммы. Вторая половина после дела. Что вы так на меня смотрите? Полагаете, выносить отсюда полтора пуда золота или двадцать пудов серебра вам было бы удобнее?
– Хм. Действительно, об этом я как-то не подумал.
– Чем собираетесь заняться, пока суд да дело?
– Ну я все еще на службе. Так что начальство само решит, как быть со мной. Кстати, могут и за границу услать.
– Че-орт, этого-то я и не учел! – хлопнул себя по лбу Лесток. – Вы же специалист по зарубежным делам.
– Это точно подмечено, Иван Иванович.
– Хм… А может, вам больным сказаться? Я бы мог вам в этом посодействовать.
– Вы серьезно? Вас уже завтра могут потянуть на допрос, а вы будете объявлять меня больным?
