Стивен Кинг - 11/22/63
– Мировые серии или футбол «Тигров»?
– Я не местный. Поэтому не отличу деррийского тигра от бангорского бабуина. Бейсбол.
Женщина сунула голову в занавешенный портьерой дверной проем в глубине комнаты, представив мне на обозрение один из самых больших задов центрального Мэна, и проорала:
– Эй, Чеззи, иди сюда. К тебе человек.
Фрати вышел из-за портьеры и поцеловал толстуху в щеку.
– Спасибо тебе, любовь моя. – Его закатанные рукава обнажали русалку. – Могу я вам чем-то помочь?
– Надеюсь, что да. Меня зовут Джордж Амберсон. – Я протянул руку. – Я из Висконсина, и хотя мое сердце принадлежит землякам, когда речь заходит о Сериях, мой кошелек принадлежит «Янкиз».
Он повернулся к полке за спиной, но толстуха уже достала то, что ему требовалось: потертый зеленый гроссбух с надписью «ЛИЧНЫЕ ССУДЫ» на обложке. Чез открыл гроссбух и пролистал до чистой страницы, периодически смачивая слюной подушечку пальца.
– Так о какой сумме речь, браток?
– Какой коэффициент вы можете предложить в случае выигрыша, если я поставлю пятьсот долларов?
Толстуха засмеялась и выдохнула дым.
– На «Бомберов»? Справедливый, браток. Совершенно справедливый.
– И какой коэффициент вы предложите при ставке пятьсот долларов, если «Янкиз» победят по результатам семи игр?
Он задумался, потом повернулся к толстухе. Та весело покачала головой:
– Не пойдет. Если не верите мне, отправьте телеграмму и сверьтесь с Нью-Йорком.
Я вздохнул и забарабанил пальцами по стеклянному прилавку с часами и кольцами.
– Ладно, тогда такой вариант: пятьсот долларов – и «Янкиз» побеждают, проигрывая один – три после четырех игр.
Чез рассмеялся.
– Есть у вас чувство юмора, браток. Позвольте проконсультироваться с боссом.
Он пошептался с толстухой (рядом с ней Фрати выглядел толкиенским гномом), потом вернулся к прилавку.
– Если я правильно вас понял – а я на это надеюсь, – то приму вашу ставку с коэффициентом четыре к одному. Но если «Янкиз» не будут проигрывать три – один, вы свои деньги потеряете, как бы ни закончились Серии. Я хочу, чтобы мы оба четко представляли это условие.
– Разумеется, – кивнул я. – И... не в обиду будет сказано вам или вашей подруге...
– Мы женаты, – прервала меня толстуха, – поэтому не называйте нас друзьями. – И она вновь рассмеялась.
– Не в обиду будет сказано вам или вашей супруге, но четыре к одному – не вариант. Восемь к одному, пожалуй... Так будет справедливо для обеих сторон.
– Я согласен на пять к одному, но и только, – ответил Фрати. – Для меня это всего лишь побочное занятие. Если вам нужен Вегас, поезжайте в Вегас.
– Семь, – предложил я. – Давайте, мистер Фрати, поддержите меня с этой ставкой.
Он и толстуха вновь посовещались. Он вернулся к прилавку и предложил шесть к одному, на что я согласился. Для такого безумия коэффициент все равно был маловат, однако мне не хотелось слишком уж сильно обдирать Фрати. Да, конечно, он заложил меня Биллу Теркотту, но по очень веской причине.
А кроме того, это произошло в другой жизни.
5В те далекие времена в бейсбол играли, как в него и положено играть: под ярким послеполуденным солнцем начала осени, когда еще чувствовалось дыхание лета. Люди собирались перед магазином «Бытовая техника Бентона» в Нижнем городе, чтобы смотреть игру на трех телевизорах «Зенит» с диагональю экрана двадцать один дюйм. Телевизоры стояли в витрине на специальных подставках. Над ними тянулся транспарант: «ЗАЧЕМ СМОТРЕТЬ НА УЛИЦЕ, ЕСЛИ МОЖНО СМОТРЕТЬ ДОМА? ЛЬГОТНЫЕ УСЛОВИЯ КРЕДИТА!»
Да-да. Льготные условия кредита. Это больше напоминало Америку, в которой я вырос.
Первого октября «Милуоки» стараниями Уоррена Спэма победили «Янкиз» с перевесом в одно очко. Второго октября «Милуоки» просто вынесли «Бомберов»: тринадцать – пять. Четвертого октября, когда Серии перебрались в Бронкс на три следующие игры, Дон Ларсен обеспечил «Янкиз» победу четыре – ноль, с помощью Райана Дюрена, который понятия не имел, куда полетит мяч после того, как покинет его руку, и этим до смерти пугал бэттеров, выходивших на прием подачи. Другими словами, идеальный питчер для завершающей части игры.
Начало матча я слушал по радио в своей квартире, а последние два иннинга смотрел в толпе, собравшейся перед магазином Бентона. По окончании игры зашел в аптечный магазин и купил каопектат (возможно, ту самую огромную бутыль экономичной расфасовки, что и в прошлый приезд). Мистер Кин вновь спросил меня, не подхватил ли я желудочный грипп. Когда я ответил, что прекрасно себя чувствую, на лице старого ублюдка отразилось разочарование. Я действительно чувствовал себя прекрасно и не думал, что прошлое атакует меня быстрыми подачами Райана Дюрена, но посчитал необходимым подготовиться.
Направляясь к двери, я заметил небольшой стенд с табличкой над ним: «ВОЗЬМИ С СОБОЙ ЧАСТИЦУ МЭНА!» На стенде лежали открытки, надувные маленькие лобстеры, приятно пахнущие мешочки с сосновыми иголками, пластмассовые статуэтки Пола Баньяна и небольшие декоративные подушки с изображением водонапорной башни Дерри – высоченного цилиндра, из которого в водопровод города поступала питьевая вода. Я купил одну.
– Для моего племянника в Оклахоме, – объяснил я мистеру Кину.
«Янкиз» давно уже выиграли третью игру Мировых серий, когда я свернул на автозаправочную станцию «Тексако» на продолжении Харрис-авеню. Перед колонками стоял щит с надписью: «МЕХАНИК РАБОТАЕТ СЕМЬ ДНЕЙ В НЕДЕЛЮ. ДОВЕРЬТЕ ВАШ АВТОМОБИЛЬ ЧЕЛОВЕКУ СО ЗВЕЗДОЙ НА КОМБИНЕЗОНЕ».
Пока заправщик заливал в бак бензин и мыл ветровое стекло «Санлайнера», я прогулялся до мастерской, нашел механика – его звали Рэнди Бейкер – и предложил ему сделку. Бейкер, понятное дело, удивился, но отказываться от моего предложения не стал. Двадцатка перешла из рук в руки. Он дал мне номера телефонов, автозаправочной станции и домашний. Я уехал с полным баком, чистым ветровым стеклом и спокойной душой. Точнее... относительно спокойной. Невозможно застраховаться от всех чрезвычайных ситуаций.
Из-за приготовлений, которые заняли следующий день, в «Фонарщик» я попал позже обычного, но точно знал, что Фрэнка Даннинга там не встречу. В этот день он повез детей на футбол в Ороно, а на обратном пути они собирались заехать в «Девяносто пять»: поесть жареных моллюсков и запить их молочными коктейлями.
Чез Фрати сидел у стойки, пил ржаной виски с содовой.
– Молите Бога, чтобы «Храбрецы» выиграли завтра, а не то плакали ваши денежки.
Я точно знал, что они выиграют, однако меня занимали более серьезные проблемы. Я собирался пробыть в Дерри достаточно долго, чтобы получить у мистера Фрати мои три тысячи, но с делом, которое привело меня сюда, намеревался покончить на следующий день. Если бы все пошло, как я рассчитывал, мне бы удалось поставить точку еще до того, как «Милуоки» сделают одну круговую пробежку в шестом иннинге, которой им вполне хватит для победы.
– Что ж, – ответил я, заказывая пиво и тарелку с «Жареными ломтиками лобстера», – нам остается только ждать, а там уж увидим, как все обернется.
– Это точно, браток. В этом прелесть ставки. Не будете возражать, если я задам вам вопрос?
– Нет. При условии, что вы не обидитесь, если я на него не отвечу.
– Это мне в вас и нравится, браток. Чувство юмора. Наверное, висконсинцы все такие. Мне любопытно, почему вы оказались в нашем славном городе?
– Торговля недвижимостью. Я же вам говорил.
Он наклонился ко мне. Я уловил запах «Виталиса» от прилизанных волос и «Сен-сена» изо рта.
– Если я скажу: «Возможно, участок, под строительство торгового центра», – вы крикнете: «Бинго»?
Мы еще какое-то время поговорили, но вы уже знаете о чем.
6Я говорил, что держался подальше от «Фонарщика» в те часы, когда там мог оказаться Фрэнк Даннинг, потому что уже собрал всю необходимую мне информацию. Это, безусловно, правда, но не вся. Я хочу до конца все прояснить. Если этого не сделать, вы никогда не поймете, почему я так вел себя в Техасе.
Представьте себе, что вы входите в комнату и видите на столе многоэтажный, сложной конструкции карточный домик. От вас требуется его сломать. Если бы этим все и ограничивалось, задача не из сложных, правда? Удар ногой или мощный выдох вроде того, каким задувают свечки на торте в день рождения, и все дела. Но есть одно условие: карточный домик нужно сломать в определенный момент времени. До этого он должен стоять.
Я знал, чем собирается заняться Даннинг во второй половине воскресенья, 5 октября 1958 года, и стремился, чтобы мои действия никоим образом не повлияли на его планы, не изменили их ни на йоту. Как знать, вдруг, встретившись со мной взглядом в «Фонарщике», он решил бы посвятить воскресенье другим делам. Вы можете фыркнуть и упрекнуть меня в чрезмерной осторожности. Вы можете сказать, что такая мелочь не в состоянии изменить ход событий. Но прошлое хрупко, как крыло бабочки. Или карточный домик.
