Князь Федор. Русь и Орда - Даниил Сергеевич Калинин
Так вот, ныне все решится под Булгаром, куда Донской без промедления отправился во главе Московской, Нижегородской и прочих союзных ратей. Осаждать же Казань, пока лишь только второй город улуса (да и со вторым «местом» можно поспорить!) оставили Рязанскую рать — включая и Пронскую дружину, и моих ушкуйников… Всего три тысячи воев с минимумом стрелков — так что я очень надеюсь, что булгар проймет предложение царевича вкупе с демонстрацией нашей огненной мощи! Ибо очень не хотелось бы терять людей на штурме — пусть и не столь сильного укрепления.
Кроме того, не стоит забывать и о возможности вылазки…
Но тут все не столь и сложно. Южные ворота, расположенные напротив нашего лагеря, являются не единственным проходом в кремль — однако же северные врата крепости обращены к берегу Казанки и ведут на торг. При этом берег на данном участке довольно высок и крут, а спуск к воде переметен глубоким снегом — внезапно через «торговые» врата булгары точно не ударят… Хотя дозор напротив мы выставим, ясное дело. Вдруг решатся отправить один отряд к Казанке, чтобы после, сделав большой крюк по ее льду и льду Волги, зайти нам в тыл? Так что да, дозор нисколько не помешает… Но между тем, основное направление для вылазки — это южная сторона и соответственно, южные ворота.
— Что скажешь, князь Елецкий? Готовы булгары сдать Казань?
Олег Иванович Рязанский встретил меня верхом на коне, неодобрительно посматривая в сторону угрюмо молчащей крепости.
— Готовы или нет — время покажет. Я дал им день на раздумья — и надеюсь, что здравый смысл в конечном итоге возьмет верх… Но вряд ли они переметнутся сходу — скорее всего, придется пару раз сходить на штурм прежде, чем булгары действительно «проникнуться» нашим предложением!
Дед нахмурил все еще вороные, без проблесков седины брови:
— Пару раз?
Я пожал плечами:
— Мы попробуем выбить ворота тюфяками — но если они не готовят вылазку и хоть немного дружат с головой, то сами створки постараются укрепить как можно сильнее… Однако, пока три тюфяка будут дырявить ворота, отвлекая на себя внимание татар, еще три разобьют облам с закатной стороны, понаделав в боевом поясе обширных брешей! И тогда мои ушкуйники смогут приставить лестницы к проломам, завяжут бой… А в тот миг, когда противник поверит, что со стороны ворот мы лишь обозначили опасность, не представляя ее на самом деле, и начнет перебрасывать подкрепления к месту прорыва, оставшиеся тюфяки проломят облам и на полуденной стене! Здесь на штурм пойдет, к примеру, дружина Пронска. И глядишь, боевой дух булгар станет послабее, и сами они куда сговорчивее…
Князь Рязани не смог сдержать довольной улыбки:
— Надо же, каким хитрым и толковым воеводой вырос мой внук! Да будь ты под моим началом у Скорнищева, уже не проиграли бы москвичам…
Я отрицательно мотнул головой, оборвав «размышления вслух» итак уже смутившегося собственными речами Олега Рязанского:
— Не надо о том думать, деда. Все эти междоусобицы от лукавого. Как говорят? Когда грешишь, даёшь нечистому власть над собой? Вот и не будем давать власти врагу междоусобной бранью… Не потому ли агаряне Батыя смогли покорить Русь, что братская кровь лилась рекой в княжеских междоусобицах? Тем самым предки наши отвергли от себя Господа, сами отказались от Его помощи…
Олег Иоаннович мрачно кивнул, безмолвно соглашаясь с моими доводами. Пару мгновений мы оба помолчали, после чего я добавил:
— Стоянку стоит обнести сцепленными санями по кругу, а где их не хватит — утоптать снег и рассыпать чеснок. И лошадей держать внутри гуляй-города, а то ещё попробуют татары их угнать…
Князь удивлённо переспросил, в изумлении изогнув бровь:
— Чеснок?
Поняв, что оговорился по старой привычке, я старательно поправился:
— В смысле рогульки, репьи железные! А ещё конный дозор надобно отправить на полуночную сторону, к воротам крепости, что к реке ведут — да встать ему на дальнем берегу Казанки. Пусть бдят… А я своих ушкуйников размещу прямо напротив полуденных врат, да сторожу выставлю крепкую. Одна просьба: дай мне, княже, всех рязанских и пронских лучников — а то у меня стрельцов с самострелами и тугими татарскими луками раз-два и обчелся.
Князь внимательно посмотрел мне в глаза:
— Думаешь, отважатся пойти на вылазку? Силенок-то поди не хватит… У нас в трех дружинах воев всяко больше, чем у булгар!
Я вновь пожал плечами:
— Спорить не буду, силенок в Казани наверняка меньше, чем у нас. Но створки ворот изнутри пока не заложены — и кто знает, что у татар в головах? А ну как вздумают, что ночью у них есть шанс внезапно ударить⁈ И пока мы в брони не облачились, пока коней не оседлали, то могут нас и тёплыми взять… Если на то пошло, в этом действительно есть смысл. Вон, Александр Ярославич именно так свеев и уделал на Неве, атакуя втрое меньшим войском, покуда рыцари не проснулись и в брони не облачились… Потому-то ушкуйники мои и встанут напротив городских врат — если что, первый удар сдюжим, а там уж и дружинники Пронские да Рязанские нам на помощь поспеют!
Олег Иоаннович согласно кивнул головой:
— Добро! Лучников всех соберу, под твоё начало направлю; впрочем, думаю, что обойдётся. А вот вы с ушкуйниками начинайте лестницы уже сейчас рубить крепить, да вязанки сушняка увязывать. Пусть видят поганые, что к штурму всерьёз готовимся, и что кровь пролить твёрдо готовы — и свою, и чужую… Тогда глядишь, согласятся служить царевичу без боя — а нам и кровушку лить не придётся!
