Архонт Варанги - Андрей Каминский
— Кто ты? — сказала она на ломаном арабском, — никогда не видела людей, подобных тебе.
— Я Святослав, князь русов, — коротко бросил воин.
— Я слышала о тебе, — пухлые губы искривились в легкой усмешке, — это ведь ты сокрушил Хазарию, северную обитель Сынов Предвечного?
— Да и я не буду лить слезы по твоим соплеменникам, — с вызовом ответил Святослав, — они получили свое. Как и все, кто вставал между моей целью и моим мечом.
— О, я знаю, знаю, — почти пропела женщина, — от Багдада до здешних краев земля полнится слухами о подвигах Северного Барса. А сегодня ты явился и ко мне.
— К тебе? — усмехнулся князь, — нас сюда позвал человек, который считал, что эта земля по праву принадлежит ему.
— Право есть только у того, кто способен отстоять его силой, — парировала женщина, — тебе ли этого не знать, Негус Севера! Я Эсато Гудит, та кого прозывают «Асагату» — «Пылающий Огонь», сокрушила Аксум, как ты сокрушил Хазарию. Отныне я правлю здесь и мое слово и моя воля есть единственная правда, которую знают мои люди.
— Он считал иначе, — князь кивнул на мертвого принца, — я обещал ему помочь добраться до дому, а он....
— И ты выполнил свое обещание!- воскликнула Асагату, — вот он, лежит на родной земле, «его по праву». С тобой же я не ссорилась — и с твоими людьми тоже, нам нет причин воевать. Твои войны с хазарами меня никак не касаются — никто там на севере знать не знал обо мне и никак не помог мне прийти к власти. Об одном я прошу, — она понизила голос, так чтобы ее не слышали ее люди, — стань моим гостем, совсем ненадолго, на одну лишь ночь — и я помогу тебе вернуться.
— На одну ночь? — Святослав усмехнулся, — у столь великой царицы нет мужа?
— Такого как ты у меня не будет никогда, — пылко сказала Асагату, — вокруг лишь мелкие князьки, что вожделеют меня и ненавидят друг друга, способные лишь на разбойничьи набеги. Я же хочу сына от одного из владык мира, от великой крови, способной возродить величие потомков царя Соломона.
Святослав с сожалением посмотрел на нее и уже качнул головой, готовясь отказать, когда его взгляд упал на Василия. Молодой цесаревич с неподдельным восхищением смотрел на темнокожую царицу и в его пылающем взоре Святославу вдруг почудился отблеск той страсти, что порой загоралась в глазах его воеводы.
— Перед походом на юг — медленно сказал Святослав, — моя жена — жрица великой богини, — именем Ее предсказала, что только воздерживаясь от женщин я смогу вернуться домой. Я не боюсь смерти, но даже ради такой красавицы как ты, не пойду против Богов. Но я могу дать тебе замену, — он внезапно хлопнул по плечу юного цесаревича, — этот отрок — сын кесаря Романа и наследник Ромейской империи, великого союзника Киевской Руси. В его жилах течет кровь славного воина — и его семя , зароненное в тебе, даст древо, что накроет своими ветвями всю землю Эфиопскую.
Асагату досадливо прикусила губу, но спорить не стала: несмотря на свою преданность Закону Моисея, она достаточно пропиталась суевериями своих полуязыческих подданных, чтобы опасаться связываться с человеком, на котором, возможно, лежит чужеземное заклятие. Иудйская царица внимательно посмотрела на Василия и безошибочным женским чутьем угадала правоту слов Святослава. Белые зубы блеснули на ее лице, когда она поймала влюбленный взгляд юноши и тут же приняла решение.
— Хорошо, — кивнула она, — раз не желаешь ты — я заберу его на одну ночь. Наутро, я верну вам его — и дам припасов и проводников до самого Египта.
С этими словами она повернула коня и, вдруг резко пришпорив его, направила скакуна вверх по склону ближайшего холма. Василий неуверенно оглянулся на Святослава, а тот подмигнув парню, жестом велел ему следовать за царицей. Провожаемый сдержанными усмешками русов, Василий, быстро зашагал следом. Один из спутников царицы уступил ему своего коня и ромейский наследник, пришпорив его, направил животное за почти исчезнувшей за гребнем холма Асагату. За ней потянулось и остальное чернокожее воинство, оставив русов стоять посреди заброшенного города.
— Мог бы и согласиться, княже, — неуверенно подал голос один из дружинников, — нет позора в том, чтобы возлечь с такой царицей.
— Позору нет, — покачал головой князь, — но никто не набивает брюхо хлебом из желудевой муки перед княжеским пиром. Не это ложе мне обещано в этом походе.
С этими словами князь
