Последний натиск на восток ч. 1 - Дмитрий Чайка
Теодон был немногим младше Дагоберта, но не уступал ему статью. Такой же здоровяк, только рыжий, как отец, и с густой бородой, которая уже почти легла на широкую грудь. Он смотрел прямо и открыто, напоминая в этом покойного Гарибальда. Теодон и воином был отменным, постоянно сражаясь на юге с лангобардами, а на севере — со словенами и тюрингами. И он по-прежнему считался подданным короля франков, как и его отец. Ведь именно франки назначили его прадеда герцогом, да и то, только потому, что он приходился им дальней родней.
— Ваше величество, — поклонился Теодон, глядя Дагоберту прямо в глаза. Они встречались несколько лет назад, когда оба были прыщавыми юнцами. И вот теперь, после смерти отцов, они унаследовали власть над огромными землями. — Рад приветствовать вас.
— Ты не спешил, Теодон, — надменно ответил Дагоберт. — Твой отец умер уже давно.
— Война, ваше величество, — развел руками тот. — Шайки вендов лезут в нашу землю одна за другой. А на юге лангобарды, вами знаете.
— Я думал, ты дружишь с вендами, — недобро усмехнулся Дагоберт. — Твой отец обнимался с их князьком Само, как я слышал.
— Я не мой отец, ваше величество, — коротко ответил герцог.
— Вот даже как? — удивленно посмотрел на него король. — И ты пойдешь со мной в поход на вендов? На своего будущего тестя?
— Если прикажете, ваше величество, — с каменным лицом ответил герцог. — Я не нарушу клятву, которую дал мой прадед. А мой ли он будущий тесть или нет, покажет время. Девчонка, назначенная отцом мне в жены, еще в куклы играет.
— Что же, — задумчиво ответил Дагоберт, переваривая услышанное. — Я рад, что ты умнее, чем твой отец, герцог Теодон. Прошу, будь моим гостем. Мы съездим с тобой на охоту. Мои ловчие выследили лежку огромного секача.
— Почту за честь, государь, — коротко поклонился Теодон.
— Что это сейчас было? — задумчиво сказал Дагоберт, когда рыжий здоровяк вышел из его покоев. — Кто-нибудь что-нибудь понимает?
— Он испугался, ваше величество, — уверенно сказал Эга. — Он же сопляк, который после смерти отца еще не усмирил собственную знать. Да и князек сербов Дерван, ваш верный слуга, продолжает терзать его набегами. Он боится вас, в этом нет сомнений.
— Да, он в штаны наложил, — уверенно сказал Гундоланд. — Мальчишка понимает, что наша армия пойдет в поход именно через его земли.
— Ну, вот и славно, — Дагоберт хлопнул ладонью по резной ручке своего кресла. — Мы разгромим Само, а после этого Бавария станет обычным герцогством, каких у нас три десятка. А скорее, она станет несколькими герцогствами вместо одного. Уж слишком она велика. Не верю, что это, наконец, случится после всех уступок, что отцу пришлось сделать знати. Дорого же нам обошлась смерть старухи Брунгильды. А теперь мы снова приведем к покорности Баварию, подумать только!
— Несомненно, ваше величество, — умильно улыбнулся Эга. — Несомненно!
Дагоберт вышел из покоев, размышляя, кого бы из своих жен вознаградить сегодня своим вниманием. Рагнетруда отпадает, ей рожать скоро. Вулфегунда? Нет. Берхильда? Тоже нет. Нантильда! Он пошел в покои той, кто был всегда рад ему. Той, кто никогда не надоедал ему своей глупой ревностью.
— Мой король! — лицо девушки озарила радостная улыбка. — Ты сделал меня счастливой! И у меня для тебя отличные новости!
— Ты что, тоже беременна? — не на шутку заинтересовался Дагоберт. Ему, гордящемуся своей мужской силой, было не по себе от того, что у него все еще нет наследника. Судьба династии висела на волоске. Меровинги обычно становились отцами лет в пятнадцать, а ему уже двадцать три…
— Нет! — на хорошеньком личике Нантильды промелькнула легкая тень неудовольствия, но она быстро убрала ее подальше. — Есть вещи куда важнее, ваше величество.
— Ах, вот ты о чем, — игривое настроение тут же покинуло короля. Он снова стал собран и деловит. — Рассказывай все по порядку.
* * *
В это же самое время. Лучин (совр. Ленцен). Земли глинян.
Владыка Прибыслав давал пир. Он теперь делал это часто. А почему бы и не давать? Золота и серебра у него было много. Его дружина была одета в первоклассный доспех новгородской работы и имела лучшее оружие. Он уже ходил на поморян, кашубов и куявов, северные племена ляхов, и вернулся с хорошей добычей. Он понемногу пригибал под свою руку племена смолинцев, соседей-бодричей, бутинцев, вагров, древан и полабян. Ведь он самый сильный владыка из всех в этих землях. И самый состоятельный. Дружба с князем Самославом сделала его богачом. Он охранял торговый путь. Он перепродавал остальным племенам соль, полученную в полцены. Он поставлял бурлаков для княжеских кораблей. Он всем был обязан князю Самославу. Он уважал его всей душой. И всей же душой ненавидел его и боялся. Ненавидел за то, что ему самому никогда не стать таким же, а боялся потому, что лишь добрая воля новгородского князя позволяет ему самому быть владыкой и давать вот эти вот пиры. Войско князя размажет его в первом же бою, как бьет постоянно вислян, которые никак не угомонятся и идут целыми родами на юг, привязанные за шеи к длинным жердям.
А еще владыка Прибыслав смотрел на жизнь реально. У него не было безумных амбиций. Ему не нужна была держава от Карпат до Баварии. Ему и Поморья хватит. Он заберет себе янтарный промысел, на который наложил лапу закадычный дружок Вышата. Он наладит продажу рабов в Империю, страдающую от малолюдства после множества войн и эпидемий. Он заберет себе Гамбург, который словно ключ запер побережье Студеного моря. И рыбный промысел он тоже себе заберет. Пусть хорутане и дулебы в своих лесах сидят. И только одно отделяло владыку Прибыслава от исполнения его планов — князь Самослав. Новгородский владыка никогда не позволит всему этому случиться. Хотя… все мы смертны.
* * *
В то же самое время. Константинополь.
Переходы Большого Дворца, только тут патрикий Александр чувствовал себя в полной безопасности. Неприступная крепость, охраняемая горцами-исаврами и гвардией варангов, вот что такое Большой Дворец. Именно тут живут и работают множество слуг, чиновников и евнухов, потому что императорское семейство обычно обитает не здесь. Семья императора живет во дворце Буколеон или во дворце Юстиниана, которые расположены прямо у моря.
После того случая Александр не покидал этих стен, лишь иногда посылая гонца к родителям, чтобы справиться об их здоровье. Он даже сам себе не мог признаться, что ему попросту страшно выйти на свет божий. Он до сих пор просыпался в холодном поту, когда
