Рожденные в СССР. Прорыв - Ал Коруд
— Но все равно мы были в космосе первыми! Это ли не победа нашей экономики!
— Но какой ценой, товарищ Суслов! — Косыгин смотрел на секретаря ЦК КПСС уничижительно. — Я же передавал всем перед заседанием статистический бюллетень. Десятки миллионов людей остро нуждаются в улучшении жилищных условий, в торговле у нас дефицит элементарных продуктов питания и вещей массового потребления. Я бы посоветовал товарищу Суслову съездить в любую развитую европейскую страну и походить там по их магазинам. По обычным, для рабочих, а не для богачей.
— Это все ложь и провокации.
Косыгин вздохнул.
«Дурак и есть дурак! Слава партии, у нас нынче имеется козырь!»
— Если бы это было так.
Его тут же поддержал Мазуров, то и дело бросая красноречивые взгляды в сторону Брежнева. Тот сегодня был на редкость молчалив. Любимая его позиция — стоять над схваткой, ради собственной власти усиливая ту или иную группировку.
— Мы не можем себе позволить и дальше держать такой низкий потребительский уровень для советских граждан. Чем они хуже западных пролетариев? Или мало трудятся? И я не согласен с низкой оценкой нашей производительности труда. Зачастую дело в плохом планировании и руководстве. И давайте не забывать, что в нашей стране огромное количество природных ресурсов. Это также пойдет в плюс. Поэтому мы и предлагаем радикальные меры, чтобы полновесно использовать наши преимущества.
И снова в дискуссию встрял Тихонов. Он любил вбивать клин между благоволящим ему земляком Брежневым и чуждым для него ленинградцем Косыгиным:
— Стоит ли для мнимой экономии идти на такие политические риски? Странам социалистического содружества не понравятся советские предложения по продаже им нашего сырья с иными расценками. Мы заранее ставим их неокрепшие экономики в неловок положение.
Его тут срезал первый зам ПредСовмина:
— А кто их будет спрашивать? Сотрудничество должно быть в обе стороны. Советский Союз нуждается во многом. Тем более, в свете послезнания из будущего мы ведаем настоящую цену их дружбы. Ну а с бестолковым интернационализмом также надо заканчивать.
— Ну, знаете!
— Михаил… — урезонил своего протеже Генсек. — Ты лучше глянь, какое нам спасибо впоследствии зарубежные компартии скажут. Неблагодарные твари! Мы еще поднимем этот вопрос на заседании международного отдела Центрального комитета. Но кто-то точно у меня вылетит со своего теплого местечка. Нам остро необходима полноценная ревизия международного сотрудничества. Но об этом мы будем говорить отдельно с товарищем Громыко и заинтересованными ведомствами.
Кириленко буркнул:
— Да зажрались они в этом МИДе. Там иными методами разбираться требуется. В МГИМО одни сынки и креатура.
Все замерли, ожидая реакции Брежнева. Но тот лишь кивнул, надеясь, что разбираться в МИДовском гадюшнике придется не ему.
— Разберемся, товарищи. Пока же ставлю вопрос на голосование. Принять в целом предложенные меры по улучшению советской экономики. Кто за? Кто против? Воздержавшихся нет.
Черненко резюмировал:
— Голосование прошло с преобладающим «За».
Брежнев еще раз осмотрел присутствующих в его кабинете и ровным голосом заметил:
— Товарища Тихонова и Суслова прошу написать на имя Политбюро ЦК КПСС заявления о несогласии с курсом партии.
Все замерли от неожиданности. Никто не предвидел от Генсека подобных резких мер. Если Тихонов решение о собственной отставке принял внешне спокойно, земляк все равно не даст пропасть. То на Суслова было больно смотреть. Для него это еще не было отставкой, но опалой точно. Он уже не мог быть вторым человеком в партии и главным идеологом страны.
Началась «Большая игра» и здесь Леонид Ильич оказался на своем месте. Мастер интриг и любитель сталкивать лбами противоположные лагеря. Два года. Всего два года до добровольного ухода на вершине карьеры. Они обязаны стать триумфальными. И вот здесь он не будет щадить никого. Ишь чего захотели? Застой. Нет, огромный рывок веред! Брежневский рывок!
Глава 33
Подмосковье. Загорский район. Секретный полигон ГРУ. 9 августа 1973 года
Семен плохо спал. «Час Икс» был назначен и, значит, вскоре погибнут люди. Пусть и служивые, но все-таки люди. Вроде и не впервой, когда из-за действий зажравшихся политиканов гибнут честные и порядочные граждане. Но так уж, видимо, устроена жизнь. И можно лишь сделать попытку и поломать заржавелые устои, чтобы стало хоть чуточку легче.
Обедал он в одиночестве. Техники еще не закончили свою программу, а «волкодавы» куда-то запропали. Мясникова вчера отпустили в столицу проведать мать. Вообще, в последние дни на базе стало заметно меньше народу. Убрали лишних, закончили строительство, укрепили внешний периметр. Попасть внутрь секретного «Объекта» уже стало практически невозможно. Разве что с боем и крупными силами. Потому Семен мог гулять по территории спокойно.
Омлет с сосисками и сваренный самолично кофе почему-то не грели душу. В голове колобродили, не переставая ни на миг, мысли и сомнения. Правильно ли он поступил? Все ли сделал для успеха? И в том ли направлении идет? После памятного просмотра пропагандистских роликов Ракитин внезапно осознал одну вещь. Что начал играть немалую роль в жизни страны. И дело даже не в том, что он принес в клюве инсайдерскую информацию о событиях будущего. Семен умел ею распоряжаться и находить среди многочисленных страниц докладов самое важное. На эту его особенность в начале их знакомства указывал опытный аналитик Столяров. Его тоже, кстати, не было на базе. Перенервничал полковник в эти дни, отправили от греха подальше в настоящий санаторий. И увидятся ли они вновь, было никому не известно.
Закончив завтрак, Семен сварил себе еще кофе и устроился на широком подоконнике. Его снабдили таким количеством шоколада, что никогда в жизни не съесть. Но после сладкого продукта какао-бобов хорошо думается. И он никак не мог уловить некую важную мысль, что крутилась в голове после побудки. Ну а если не получается думать, то нужно расслабиться! Ракитин взял в руки баскетбольный мяч и пошел на площадку. Охранники или отсыпались после смены, или были заняты другими делами. Пришлось кидать мяч самому. Руки делают, голова отдыхает.
— Бог в помощь!
— Рашид! — живо обернулся Семен на знакомый голос. — На аллаха надейся, но халву кушай!
— Вот ты ж!
Они крепко обнялись. Вроде и немного знакомы, но уже привязаны друг к другу так, что не оторвешь. На Феткулине была странная маскировочная униформа и зеленый берет. Он отобрал у Семена мяч и скомандовал:
— Одевайся в полевую-выходную и выезжаем.
— Куда?
— К нашим братьям. Но обо всем потом. Лучше раз увидеть.
— Понял. Есть одеваться!
Ракитин рванул на полной скорости к дому. Ну все, закрутилось! Время бездействия прошло, наступила пора приключений. Внутри его уже ждали два «волкодава», одетых как Рашид. Прапорщик Милохин, глава группы «волкодавов» молча развернул сверток. Это же немецкий камуфляж «Штрихтарн»! На серо-оливковом фоне нанесено множество вертикальных коричневых полосок. Куртка и штаны их крепкой ткани с крупными удобными карманами, ботинки из натуральной кожи с каучуковой подошвой. Ремень с пряжкой, все как положено для нормальной солдатской одежды. Ну и берет той же расцветки. Блин, умели же немцы делать форму даже тогда! Стало завидно чужому благополучию. Неужели советские люди недостойны этого? Ведь зачастую это за их счет жировали чужие.
Ракитин переоделся и забрал в дежурке свой АКМС. Перед выходом прапорщик все так же молча протянул ему подсумок с магазинами. А они ведь снаряжены! В одном магазине холостые патроны, в двух других боевые. Поедут на полигон? Но Милохин ничего не скажет, у него лишних ох при хорошем ударе не выбьешь. С «волкодавами» Ракитин и вспоминал те навыки городской драки, что в девяностые привили ему знакомые ОМОНовцы. Поначалу ГРУшники отнесли к грязным приемам неодобрительно. Потом Мясников оценил, заявив — «В хорошей драке все пригодится!»
— Чего такой мрачный? Вроде ты сам проталкивал операцию?
Они сидели внутри БТР 70, отнюдь не блещущем комфортом и удобствами. Но Ракитин был согласен, что это и есть
