Аустерлиц - Андрей Готлибович Шопперт
Он покумекал пару минут над схемой боя, что они с князем Витгенштейном на основании показаний полковника французского начертили на листочке и решил, что Пётр Христианович поступил бы вопреки желанию Ермолова, он бы пошёл не на северо-восток, подставляя фланг под удар, а пошёл бы строго на север по ручью Гольдбах. И тогда уже он окажется на фланге у французов. На правом фланге.
За Замком находилась деревушка Кобельниц, и там явно стоит резерв французов. Нужно ударить по ним, тем более что между ними виноградники, и можно подкатить орудия чуть не вплотную к противнику и забросать его шрапнельными гранатами. А потом пустить добивать их казаков. Чем чёрт не шутит, если приданные генералу Левасеру части бросятся в сторону ставки Наполеона, то на их плечах казаки могут там много кровушки французской пустить, а потом, изображая панику, отступить и заманить под его пушки самых смелых. Шрапнель с картечью есть, а на самый крайний случай, и ручные гранаты есть в ящиках при батарее. С новыми взрывателями убийственная штука получается. Его четыре почти сотни пушкарей и с тысячей «храбрецов» пустившихся в погоню совладают. А потом и казаки развернутся и примут участие в избиение.
— Иван, что скажешь? — обрисовал он план казацкой старшине и обратился к кошевому атаману за решением. Всё-таки казаки ему не подчинялись. Да, вообще никому не подчинялись, разве что с князем Витгенштейном, ах, да, с ханом Нахичеванским не спорили, признавая его старшинство.
Иван Губа взял у Ермолова карандаш красный, рассмотрел эту диковинку и за пазуху сунул.
— Пошли, станичники, гарный план. Мне нравится. Чур, всё, что у Лавсера этого добудем — наше.
— Виктор Левассер. Барон целый. У него пехотная бригада IV корпуса маршала Николя Сульта. В неё входит два полка. 18-й полк линейной пехоты — полковник Жан-Батист Равье и 75-й полк линейной пехоты — полковник Франсуа Люилье. — уточнил, озвучив данные пленного полковника Франсуа Пуже, Ермолов
— Люлье, Ревье, нам всё едино. Не тяни полковник. Сказал же идём в бой, значит, идём. Поторопи своих. А то весь бой кончится.
Алексей Петрович чуть вразвалочку в своей манере пошёл раздавать приказы. Это отдавал он их медленно, но вымуштрованные не ходить строем, а управляться с орудиями, артиллеристы уже через пару минут катили по виноградникам орудия. Пять минут да, даже если и шесть и они уже перед крайним или последним рядом натянутых на решётки виноградных лоз. Противника видно не было. То есть, не ходили французы рядами и колоннами по одной единственной улочке Кобельница. Они попрятались в домах, домов на всех не хватило и некоторые были в сараюшках всяких и просто за домами. В подзорную трубу Ермолову их было отлично видно. Бедолаги прятались за западными стенами домов и с поля аустерлицкого, где идёт бой их не видно. В засаде сидят. Только он не с востока к ним подошёл, а с юга и все их прятки ничего не стоят, все как на ладони. И даже те, кто в домах, не спрячутся от ядер.
— Трофим, — полковник передал трубу подпрапорщику, командиру первого расчёта 12-ти фунтовок. — Одну шрапнельную гранату по скопившимся вон за тем домом. Видишь, там человек в генеральской шапке. Потом общий беглый огонь по всей деревне шрапнелью.
— Козлов, а ты картечью сразу после первого выстрела. На полной скорости. Только одну гаубицу с самыми опытными наводчиками оставь стрелять обычными ядрами, пусть по домам лупят, чтобы эти тараканы из них прыснули.
— Слушаюсь, Ваше Высокоблагородие! Разрешите выполнять?
— С богом.
Первый выстрел ушёл с небольшим перелётом, и люди, что вместе с генералом прятались за домом, никак не отреагировали, в смысле не бросились бежать. Откуда бьют по ним, и по ним ли, они сразу не поняли и только присели, головы в плечи вжимая. И их накрыло вторым выстрелом и вот тут тринадцать пушек его двух батарей показали себя во всей красе. Всё же великий человек хан Петер, чёрт бы его побрал. Шрапнельная граната, им изобретённая, это просто смерть летящая. Три залпа и сотни трупов французов за домами, где они прятались и пару домов уже загорелось. Полковник внимательно смотрел за действием неприятеля, выжидая момент, когда можно будет бросить в бой казаков. Всё! Метаться начали туда-сюда и ружья бросать. Ещё бы, всех командиров одной гранатой накрыло. Пора!
— Прекратить огонь. Банить орудия и зарядить картечью! — отдал приказ Ермолов и взмахнул красным флагом, отправляя в атаку казаков, ох, не сладко сейчас придётся лягушатникам. Кисло придётся.
Событие сорок седьмое
Все умирают, если проткнуть их мечом.
Джордж Мартин, из книги «Буря мечей»
Полковник Мехтицкий, он же шамхал Тарковский Мехти второй со своей тысячей заблудился. Не в трёх соснах заплутал, а заехал совсем не туда, куда его хан Петер послал. Нужно было, минуя холм Працберг, спуститься в лощину и начинать подниматься по западному склону следующего холма Стары-Винохрады, чтобы ударить засевшей там французской пехоте в тыл. Но хан Петер не учёл овраг, они, чтобы коням ноги не переломать спешились, когда с первого холма спустились и перешли его в пологом месте. Думали пройти вдоль, а когда начнётся эта виноградная гора, то снова овраг перейти и, как и планировали с Петером, ударить в тыл французам.
Вот только овраг, чем севернее они ехали, становился всё шире и всё глубже, а потом и вовсе стал явно не проходим для лошадей, западный склон стал почти обрывистым. Мехти посоветовался с командиром тысячи полковником Кляйстом, присланным к нему князем Витгенштейном для подготовки его аскеров, и они решили, что пока ничего страшного, нужно заехать ещё севернее, и там уже повернуть на восток, когда эти холмы или Праценское плато кончатся. Ну, не с запада ударят по французам, а с северо-запада. Ничего страшного.
Проехали ещё метров пятьсот и
