Война все спишет - Герман Иванович Романов
Фок тихонько говорил сам себе под нос, стараясь чтобы его никто не услышал. Контрнаступление 1-й Маньчжурской армии протекало более чем успешно вот уже третий день. Противник просто не ожидал, что русские соберут против него ударные группировки и сами перейдут в атаку, причем с самыми решительными целями.
Против 1-й армии Куроки из трех полевых дивизий, включая гвардейскую, и двух резервных бригад, удалось собрать ударный кулак из трех корпусов и двух конных групп, каждая из которых была усилена полнокровной пехотной бригадой в восемь батальонов. Имея, более чем двойной перевес — 106 батальонов против 52 японских — можно было вести наступление без всякой осторожности.
Ведь сила завсегда солому ломит!
Тем более, перевес в коннице был просто подавляющий. Против шести русских бригад, не считая войсковых дивизионов в корпусах и казачьих сотен конвоя, самураи имели только одну — восемнадцати полкам превосходной по качеству кавалерии противостояли всего пять полков посредственной конницы, к тому же три из них были приданы пехотным дивизиям, и уже задействованы в сражении.
Так что забайкальцы генерала Мищенко сразу пошли в обход, просто сметая на своем пути малочисленные заслоны из нескольких пехотных рот с парой эскадронов кавалерии. И столь быстро стала продвигаться к реке Ялу, что следовавшая за ней пехотная бригада начала отставать, так что пришлось ее постоянно поторапливать. Фок рассчитывал, что переход в полтораста верст займет не больше пяти дней, за которые и решится судьба операции. Выход большой массы кавалерии в тыл, без сомнения приведет японских генералов в смятение — о глубоких прорывах, с последующим окружением, а не о привычных рейдах 19-го века, в этом времени еще не подозревали. Да и о теории блицкрига японцы имели самое смутное представление, хотя их учителями и были германцы.
Следом за забайкальцами перешла в наступление конная группа генерала Самсонова, также торопясь. Но на второй день японцы опомнились — вчера начали выдвигать на свой правый фланг резервную бригаду. Вот только удержать его не удалось — против начавшего охват 3-го Сибирского корпуса устоять не удалось, при пятикратном перевесе вштыках и орудиях русские сегодня к полудню просто смяли противника.
И теперь было видно, что сами привыкшие к обходам и охватам флангов, японцы не понимают, что им дальше делать — драться или отходить. Если Куроки выберет первый вариант, то через двое суток обходящие конные группы выйдут в тыл его армии, зарвавшейся в наступлении, и сражение будет продолжено уже в окружении.
И второй вариант развития событий не сулил ничего хорошего самураям — отступать придется очень быстро, побросав склады, обозы и часть артиллерии. А без этого никак — 2-й и 4-й Сибирские корпуса буквально давили на противника, который просто не успевал создать хоть какую-то импровизированную оборону и задержать энергично наступавшие дивизии.
И получить помощи японцам было неоткуда — на потрепанную армию Оку наступали 1-й и 5-й Сибирские корпуса 2-й Маньчжурской армии генерала Линевича. И на фронте там тоже образовался прорыв — дивизии генерала Штакельберга, «вкусившие» побед над противником, атаковали решительно. Да и «папаша» Линевич в такой ситуации, на удивление, действовал энергично и предприимчиво. Причем введя в бой и одну из сибирских пехотных дивизий 6-го Сибирского корпуса.
Последняя была отправлена по прямому приказу наместника — все же он являлся главнокомандующим. Фок не узнавал Алексеева — тот словно потерял осторожность, полностью уверовав в свою счастливую звезду. И как карточный игрок, все время удваивавший ставки, наместник бросил в сражение фактически все силы, хотя японцы не ввели в действие и половины имеющихся у них соединений. К тому же было неясно, восстановилась ли от потерь 4-я армия Нодзу — ее приводили в порядок в Корее.
В обычной ситуации и сам Фок не склонен был бы к риску — бросить в сражение все войска, оставив на Ляодуне всего две дивизии 6-го Сибирского корпуса, оголив все, что можно. И это все — кроме них боеготовых резервов просто не было, и это при огромной протяженности береговой черты, и наличия мест, где японцы могли высадить десант.
Однако требовалось всего одна неделя, чтобы потом нейтрализовать возможную активизацию противника. И более того, в случае необходимости подкрепить армии резервами. В Ляояне выгружались части 17-го армейского корпуса, а 10-й почти закончил сосредоточение. В дороге находился 1-й армейский корпус, авангард которого только начал разгрузку.
Одновременно прибывала и конница, причем в большом числе — 10-я кавалерийская дивизия, сводная бригада кубанских казаков, Оренбургская казачья дивизия и другие казачьи формирования. В Маньчжурию также отправлялись три кадровые стрелковые бригады, которые должны появиться в начале ноября, самый поздний срок — к середине месяца.
Кроме трех корпусов и прочих подкреплений должны были прибыть к сентябрю две резервные дивизии, а в октябре еще две — все спешно сформированы в Казанском военном округе по частичной мобилизации. Первоначально их планировалось ввести в состав 5-го и 6-го Сибирских армейских корпусов, но те удалось укомплектовать чисто сибирскими дивизиями, увеличив их число за счет перехода на «тройственную» структуру. Впрочем, резервные дивизии в полевых сражениях было лучше не использовать ввиду их малой боеспособности — многие запасные солдаты солидного возраста совсем забыли прежние навыки, потеряли их полностью за годы мирной жизни. Зато в качестве гарнизонов в Дальнем, Порт-Артуре и Владивостоке, а также охраны побережья они вполне годились.
Более никаких войск отправлять через всю Сибирь не планировалось, и так полков с лихвою хватало — перевес в батальонах над японцами был достаточный, а в коннице избыточный. Потребуется в дальнейшем обеспечить бесперебойный подвоз до января, пока Байкал не встанет, и ледоколы не завершат навигацию, маршевых пополнений и доставку боеприпасов, продовольствия, снаряжения и фуража.
Перевес в силах над японцами создавался с достаточным превосходством, и практически полностью соответствовал реальной истории. Вот только тогда он не был использован толком и разумением, и, имея перевес, русские войска под командованием Куропаткина постоянно терпели поражения. Но теперь все должно было пойти совсем иначе — и главной из причин первых побед армии, стали необычайно активные действия русского флота, который яростно боролся с противником.
А ведь в той истории корабли Порт-Артурской эскадры после гибели адмирала Макарова вели себя крайне пассивно. И даже когда все броненосцы были полностью исправны, то корабли предприняли лишь два выхода в море. Последний из них завершился знаменитым боем в Желтом море 28 июля
