Во имя справедливости (СИ) - Большаков Алексей Владимирович

Кавалеристы двигались как обычно впереди, пехота и обозы отставали. На лошадях из Твери до Клина ехать часа три средним темпом, а пехотинцы за день точно не уложатся.

На малом совете я предложил не ждать пехоту, а опять атаковать Клин конницей. Аленка, изображавшая из себя моего главного советника, решительно заявила:

— Правильно! Нечего медлить! Ударим, и внезапность даст нам очередную триумфальную победу!

Хорошук с этим согласился:

— Не будем откладывать нападение. Они думают, что мы в Твери, а мы нагрянем внезапно и порубаем их.

— Пока ждем пехоту, только время потеряем, — опять сказала Аленка. — А еще интересно посмотреть, насколько легко мы справимся.

— Прошлый раз у нас с тобой были проблемы, — напомнил я.

— Так в Торжке нам на стену высокую пришлось лезть, а в Клину таких стен нет, — настаивала воительница.

Я принял решение атаковать Клин конницей, приказал кавалеристам ехать за мной и быть готовыми к бою.

Рискованно нападать без пехоты, но расчет делался на то, что противник не ожидает такого нападения. Не логично, имея мощную пехоту, бросаться на врага одной конницей. Но один раз такой маневр прошел, и я опять был уверен в успехе.

Возможность вступить в бой даже обрадовала меня. Все-таки любил я военные приключения! Особенно вместе с Аленкой.

Клин не имел мощной крепости, мы ворвались в город через городские ворота, попутно смели стражу у ворот и сразу вступили в жестокую схватку с гвардейцами.

На этот раз я взял с собой стрелецкий мушкет, пальнул из него и свалил кого-то из защитников города. Аленка развлекалась бросанием дисков. Сумела поразить несколько человек. А потом мы начали размахивать мечами и вступили в рубку.

Мы сражались с довольно сильным и боеспособным подразделением национальной гвардии Нитупа. Было жарко в прямом и переносном смыслах, но мы превосходили гвардейцев численностью и боеспособностью, они гибли под мечами и копытами коней кавалеристов.

Свою роль сыграли, как и ожидали, внезапность и то, что Алена с самого начала уложила руководителя сопротивления. Девушка очень ловко метнула диск, пробила офицеру лоб и правый глаз. Он упал и не смог подняться.

Я, как и другие кавалеристы, орудовал мечом. Гвардейцы не выдержали нашего натиска, стали разбегаться. С ротой охраны было быстро покончено. Чем бы еще заняться? Я увидел богато одетого мужчину с мечом на лошади. Похоже, знатный господин пытается покинуть город. Поспешил к нему. Кавалерист сумел отбить пару моих выпадов, но потом пропустил удар по неприкрытой толстой шее. Стал заваливаться, словно буйвол, получивший дубиной мясника.

Оставшиеся в живых гвардейцы хотели только одного: вырваться из города. Но я выставил плотный заслон, немногим бывшим защитникам города удалось оседлать лошадей, прорваться и уйти в сторону Москвы. Мне совсем не хотелось гоняться за трусливыми гвардейцами.

Некоторые бойцы и представители прежней власть сдались в плен. Среди пленных оказался мужчина с вензелем главного сборщика налогов.

Аленка на этот раз задумала выпороть пленных. Она собирала прутья. Я подъехал и поинтересовался:

— Что ты собираешься делать?

— Сейчас раздену их и выпорю прилюдно, — девушка кивнула в сторону пленных.

— Может, не надо? — опять спросил я с улыбкой.

— Надо! Они после порки как шелковые будут!

— Запрещаю тебе пороть пленных! — строго сказал я.

Аленка укоризненно посмотрела на меня:

— Ну, почему еще? Мне так хочется…

Я прервал ее речь вопросом:

— А если мне захочется выпороть тебя?!

— Ну, если очень хочешь, можешь, только не больно и не при людях, — сказала Аленка задумчиво.

Неожиданный ответ. Однако я сказал строго:

— Пленных мы пороть не будем!

Аленка опять выразила свое неудовольствие, но попросила:

— Разреши хоть допросить налоговика с пристрастием.

— Лучше я сам его допрошу. Ты его пороть начнешь или бить между ног.

— Если у тебя допрос не получится, отдай его мне, — предложила девушка.

Налоговику совсем не хотелось попадать в руки любительницы порок, и он согласился сообщить мне секретную информацию.

Оказалось, в городе спрятан обоз с богатыми податями. В том числе и три сундука с золотом и монетами. Налоговик согласился показать, где укрыты сокровища.

Мы конфисковали обоз, находившийся в амбаре у бывшего главы города.

Аленка радостно произнесла:

— Недурную добычу мы захватили! Вот еще одна из прелестей войны — легкое обогащение.

Я согласился:

— Да, знатно поживились!

Девушка достала монету, попробовала надкусить зубами. Не получилось — настоящее золото!

Среди трофеев оказалось и несколько украшений с бриллиантами. Брошку в форме бабочки Аленка оставила себе. После чего воительница предложила:

— Один сундук золота можно раздать бедным.

Я поинтересовался:

— А почему только один?

Аленка улыбнулась:

— Хорошего понемножку.

Я тоже с улыбкой ответил:

— Тебе хочется больше для себя оставить. Набрать добра, пока идет война. Но денег, как и счастья, всегда мало. Чем больше имеешь, тем больше хочется. Потому богачи столько нахапали.

Аленка звонким голосом ответила:

— Надо же, какой ты умный! И не только в военных делах! Мы побеждаем во всех сражениях. К нам придет успех, невиданный ранее! И мы то же будем богачами!

Да, возможность во время войны нажить неплохое состояние у меня была. И конфискованное имущество я контролировал, и дары получал. После взятия Клина местные жители вручили мне статуэтку льва из чистого золота. Впечатляющий подарок весил более килограмма. Богатым оказался город. Мы сделали в нем привал в ожидании подхода основных сил.

Статуэтку я оставил в обозе. Не с собой же золото таскать!

— Когда придут наши, пойдем дальше, — сказала Аленка, — и обоз нужно обязательно с собой захватить.

— Раньше трофеи мы оставляли в освобожденных городах под ответственность новой власти, — напомнил я.

— А сейчас обоз нужно непременно взять с собой в Москву! — настаивала Аленка, — Пойдет под охраной надежных людей. В столице он нам очень даже пригодится.

Я не стал спорить с женщиной, пусть думает, что имеет на меня влияние. До Москвы уже недалеко, обоз не будет сильно мешать в дороге.

Глава 29

Через день освободительное войско продолжило свое победоносное шествие. По дороге в Москву я и Аленка привычно оторвались от остальных.

Последние дни лета выдались на редкость теплыми. Чистый воздух и девственная природа этих мест, а также невероятные успехи в боях настроили и меня, и Аленку на лирический лад.

Мы остановились возле речки, поплавали и поплескались в воде. На берегу я обнял Аленку и поцеловал ее. Девушка ответила на ласки, мы слились в длительном поцелуе.

Затем Аленка отстранилась и мягкими пальчиками погладила мое счастливое лицо, а я положил голову ей на грудь, ощутил, как бьется сердце девушки, а ее руки обнимают меня за шею.

По нашим телам разливался пожар. Вселенная то сжималась в одну точку, то расширилась, пульсировала, пыталась вместить неистовую страсть любовников…

Потом мы задремали, провалились в магму коротких сновидений. Мне казалось, что я беседую с каким-то высшим существом, похожим на ангела. Существо сказало:

— Да, человек — звучит гордо. Но он еще находится только у самого подножия скалы, что приведет его к бессмертию и всемогуществу. Ибо наука способна поставить вас в один ряд с Богами!

Я прошептал:

— В науке и в знаниях есть величайшая сила. Скоро люди смогут достигнуть многого. Того, о чем пока и не мечтают!

Что ответило существо я так и не узнал по тому, что проснулся, из-за того, что мимо нас по дороге не спеша проехали наши всадники, они не стали нам мешать. Приближались и основные силы освободительной армии.

Аленка еще дремала, а я думал о том, что на планете Земля все шло своим замедленным чередом, пока обезьяна не взяла в лапы палку и стала сбивать ей плоды. А в моем родном мире ударила палкой врага. Он, точнее, другая обезьяна затаила обиду и ответила местью. Позывы к мести передались первобытным людям, постепенно возникли войны, появились мечи, копья, мушкеты, пистолеты, автоматы, бомбы…