Сергей Артюхин - На прорыв времени! Российский спецназ против гитлеровцев

Выйдя из вагона и оглядевшись, Владимир неторопливо направился к выходу с перрона. Неожиданно, откуда-то справа, в гудении толпы послышался знакомый смех. Резко развернувшись, майор едва не сбил с ног молодого, но тем не менее припорошенного сединой офицера.

— Простите, товарищ майор, — бросил Владимир, высматривая явно удаляющийся источник смеха.

— Тебе, майор, надо бы поаккуратнее, не находишь? — Васильев сегодня был не в настроении. У него хотели забрать Охлопкова, одного из немногих выживших в лесной бойне.

— Я спешу, — огрызнулся Антонов.

— Все спешат.

— Слушай, ты чего привязался? Я ж извинился?

Двигающиеся к выходу офицеры вяло переругивались. Владимир увидел, наконец, знакомую фигурку метрах в двадцати от себя и, мгновенно забыв про Васильева, не помня себя от радости, заорал:

— Настя! Настенька! Лазина! — И, не обращая уже внимания на продолжавшего чего-то говорить офицера, ломанулся сквозь толпу.

Анастасия, услышав, что ее зовут, недоуменно крутила головой, быстро, впрочем, приметив продирающегося к ней майора. Что, в общем-то, и неудивительно — здоровенный Антонов возвышался над окружающими как гора.

Увидев, куда именно спешил толкнувший его майор, Васильев разом успокоился и, слегка пожурив себя за то, что начал выплескивать раздражение на ни в чем не виноватого парня, неторопливо отправился дальше.

— Эй, майор! — Прозвучавший окрик стал неожиданностью для Леонида.

— Да?

— Ты это, извини, что я тебя толкнул. Просто услышал знакомый голос. — Громадный офицер, обнимавший молоденькую врачиху так, словно боялся ее в любую минуту потерять, смущенно улыбнулся.

— Да ничего, нормально все. Я и сам хорош. Просто злой сегодня — отличного бойца забрать хотят. Леонид Васильев, — так же извинившись, представился комбат и протянул руку.

— Владимир Антонов. — Рукопожатие спецназовца оказалось дюже крепким.

— Анастасия Лазина, — в свою очередь назвалась врачиха.

— Очень приятно.

— Давай на «ты»? — предложил Владимир.

— Почему бы и нет… — согласился улыбнувшийся майор.

И уже теперь посмеивающиеся и перешучивающиеся молодые люди, опаленные войной, зашагали в направлении автобусной остановки.

— Ми с товарищами Ледниковым, Молотовым и Ворошиловым пообсуждали разные вопросы, касающиэся стратэгии и целэй дэйствий Совэтского государства. И вот к каким выводам пришли. Товарищ Ледников! — Сталин дал слово генералу. Поднявшись со стула и подобрав со стола указку, тот подошел к огромной карте мира, висящей на стене.

— Итак, последующие результаты войны являются наиболее реальными и в то же время устраивающими Советский Союз. Это не значит, что мы не сможем достичь большего или у нас получится даже и это. Рассматриваемый вариант — необходимый нам для абсолютного превосходства минимум. — Молотов, кивая в такт тяжелой и медленной речи генерала, что-то тихо сказал Сталину. Ледников тем временем продолжал: — Нашим врагом, по окончании текущей войны, со всей очевидностью станет блок Союзников, фактически — Англия и Штаты, а также их сателлиты. И, исходя именно из этой предпосылки, Советское государство должно строить свою политику. Также необходимо учитывать фактор роста потребления энергоресурсов. Энергоресурсы — это оружие будущего. Уже сейчас мы видим огромные проблемы вермахта, связанные с нехваткой горюче-смазочных материалов. А механизация армий будет лишь возрастать. — Члены ГКО понимающе покивали головами, вспомнив, из какого времени генерал родом.

— Для начала, наши цели в Европе. Европейцы должны потерять колонии и соответствующие рынки сбыта. Тогда устойчивость коммунистических правительств, которые там придут к власти после войны, будет значительно выше, за счет зависимости от нас. СССР должен непосредственно включить в свои территории, фактически аннексировав, государства Восточной Европы. К ним мы относим следующие: Болгария, Румыния, Греция, Чехословакия, Восточная Пруссия, частично Польша. В отдельные государства могут быть выделены Австрия, Венгрия и Югославия. — Генерал шумно вздохнул и отпил воды из стакана, стоящего на столике неподалеку от карты. — Также в этом регионе нам нужна европейская часть Турции и многовековая мечта русского народа — Босфор и Дарданеллы. Все эти действия создадут подушку безопасности для нашего государства, предохраняя от неожиданного и непосредственного вторжения союзников. — При этих словах Тимошенко дернул головой, явно собираясь что-то сказать, но, наткнувшись на взгляд Сталина, промолчал.

— Теперь о Западной Европе. Если союзники успеют высадиться во Франции, то ее мы не получим. Поэтому необходимо постараться сделать ее хотя бы нейтрально настроенным государством. На Голландию и Бельгию, с другой стороны, вполне можно рассчитывать. — За водящим указкой по карте Ледниковым наблюдало множество напряженно молчащих людей. Важность произносимых сейчас слов создавала в кабинете давящую атмосферу.

— Франко пока не решил, к кому примкнуть. Надавив на него, Советский Союз должен в итоге получить контроль над Гибралтарским проливом. В принципе нас устроит даже совместный с Испанией контроль судоходства. Это относительно наших целей в Европе. — Генерал замолчал.

Поднявшийся из кресла Сталин негромко сказал:

— Но у нашего государства имэются интэрэсы нэ только в этом регионе. Поэтому ми также посчитали нужным сформулировать цэли Советского Союза и в Африке, и в Азиатском регионе. И товарищ Ледников сейчас их нам также доложит. — Резкое исчезновение акцента в речи вождя продемонстрировало присутствующим всю серьезность звучавших слов.

— Африка и Ближний Восток. Здесь нам необходимо получить контроль над Суэцким каналом, а также Ираном, Ираком и другими странами Персидского залива. В сочетании с собственными запасами нефти и газа СССР будет контролировать большую часть энергоресурсов мира и основные транспортные потоки. — Микоян что-то тихо сказал Берии и Молотову, вызвав на их лицах некое подобие улыбок.

— Азия. Во-первых, Советский Союз должен получить Сахалин и Курильские острова. Маньчжурия также должна быть под нашим контролем, возможно, даже включена в нашу территорию. В конце концов, мы КВЖД не для других строили.

В войну Японии и США мы же влезать пока не будем. Потери обеих сторон растут, и, согласно расчетам аналитиков, этот рост продолжится. Экономически Япония слабее, причем значительно, но сдаваться не будет еще долго, истощая тем самым нашего основного противника — США.

— Но у нас же с американцами договор! — На реплику Тимошенко ответил сам Сталин:

— А согласно информации из ведомства товарища Голикова, они этот договор первые нарушат. Причем скоро. Так что, как и в случае с Гитлером, будут сами виноваты.

— Есть еще одно условие нашего доминирования. Мы должны быть монополистами в ядерных и ракетных технологиях.

— Вот только как этого добиться, — буркнул уже Молотов.

— Ядерным ударом по стране, пытающейся достичь паритета с нами в этих отраслях. Лет на двадцать-тридцать это удержит всех от попыток создания подобных технологий. А после наш отрыв во всех отраслях, не только военных, но и гражданских, достигнет необратимых величин. Догнать нас будет невозможно, и стать нашим врагом не захочет никто.

— Да вообще-то уже и сейчас никто не хочет, — усмехнулся вождь Страны Советов, вызвав серию смешков. — Товарищи, как видите, цели у нас более чем серьезные. Но выполнимые. Их достижение обеспечит процветание нашего народа и государства. Поэтому у нас нет права на ошибку. Совсем нет.

Ранним солнечным утром мимо ворот внешнеполитического ведомства Соединенного Королевства прошел чиновник. Одетый в строгий костюм государственного служащего, высокий и худощавый, молодой человек выглядел как типичный англичанин — сдержанный, деловой и чопорный. В его руках виднелась трость, и для полноты картины не хватало лишь цилиндра на голове. Рядом с виском виднелся шрам — подарок от идущей уже третий год войны.

Перейдя через дорогу, еще не заполненную машинами, и внимательно поглядывая по сторонам, он неспешно шествовал мимо правительственных зданий на Даунинг-стрит, направляясь в сторону финансового центра мира — суетливого лондонского Сити.

Остановившись у газетного киоска и приобретя пару газет, молодой человек осмотрелся и продолжил свой путь. А тем временем столица огромной империи просыпалась — улицы постепенно наполнялись людьми, машинами и шумом. Вскоре чиновник затерялся в толпе таких же, как он, служащих, сотрудников разбросанных по центру Лондона правительственных учреждений и ведомств, фирм и контор, банков и газет.