Владимир Шкаликов - Колымский тоннель
— Один только вопросик, — остановил поднявшихся Краснов. — Васса, что же ты сегодня узнала о здешних людях?
— А вот что, — она вздохнула. — В глубине души почти все хотели, чтобы я сорвалась и хоть что-нибудь сломала. А ножи почти все направляли мне в горло. Особенно та "благородная душа", которая Кроссу платочек подарила.
4. Осада
Скидану снился родной лагерь. Сам он стоял на трибуне, зачем-то построенной у лагерных ворот, прямо под стандартной фразой вождя — жестяными буквами по мелкой сетке: "Труд есть дело чести, дело славы, дело доблести и геройства". На самой трибуне было для чего-то начертано другое крылатое изречение, не имеющее отношения к делу: "Кино в руках советской власти представляет огромную, неоценимую силу". Впрочем, оно было не так уж и не к месту: рядом со Скиданом суетились два киношника с лабирийскими диковыми камерами — снимали зековский парад, который принимал Скидан, держа руку у шапки. Он кивал отрядам и отечески улыбался, а заключенные были почему-то одеты с иголочки, в спецовки первого срока, они шагали румяные, крепкие, печатая шаг по щебенке крепкими меховыми сапогами на медных гвоздях. Все зеки были вооружены новенькими автоматами ППШ, а сопровождала их жиденькая цепочка заморенных, едва обутых, худо одетых, обмороженных охранников с разболтанными винтовками на потертых до ниток ремнях. Охрана едва тащилась за доблестным строем "врагов народа", спотыкаясь, роняя винтовки, не поднимая лиц. Даже родная, шипящая патефонная "Элегия" Глинки, исполняемая очень кстати в ритме марша, не вызывала у охранников подобающей бодрости.
— Неис-кушай-меня-безнуж-ды!..
рубил вовсю замечательный тенор Козловского, а эти, дубье, не могли даже ногу подобрать… Скидан совсем было открыл рот, чтобы обложить их бодрящим отеческим матом, как вдруг ближайшие охранники сбросили с себя замызганные шинели и оказались самыми настоящими зеками. Из-под драных телогреек они выхватили незнакомые Скидану короткие автоматы — совсем не такие, как у кордонников — залегли и открыли огонь. Мнимые румяные демонстранты оказались надувными игрушками и лопались от пуль с металлическим звоном. Одна за другой две автоматные очереди ударили по трибуне, но в Скидана почему-то не попали, только стало страшно. Он открыл глаза и проснулся в избушке Коерковых. По комнате металась раздетая, распатланная Светка, а в дверь и в окошко разом изо всех сил стучал Иннокентий. Деваться было некуда. Скидан нашарил свой ППШ и открыл огонь по окну и двери, по Кешке…
Теперь он проснулся по настоящему. Не было ни Светки, ни Кешки, ни зеков. Нет, один зек все же был: капитан Краснов дозаряжал свой ТТ, а коленом расталкивал Скидана. По стене гремело. Кажется, в самом деле стреляли из автоматов.
Скидан выхватил из-под подушки револьвер и за Красновым выбежал в тамбур, затем в кухню. Там на полу валялся откинутый коврик и косо торчала открытая крышка люка. В люке мелькнула грива Вассы, и Краснов тут же свесил туда голову, чтобы разглядеть, куда прыгать, Но прыгать не пришлось. Четыре негромких хлопка под вагоном выключили грохот очередей, и Васса, а за ней Кросс впрыгнули из люка в кухню и захлопнули его за собой.
— Что там было? — спросил Скидан.
— Стреляли по стенам, — Кросс положил на стол плоский пистолет, конфискованный днем у вымогателя. — Хорошо бьет, просто не ожидал.
— Так ты их всех… — Скидан не смог сказать: "Убил."
— Они не знали о броне, — сказала Васса, — они не знали об этом люке. Но они пришли убивать. Они признают только силу — так чем же их можно убедить?
Это Скидан понимал, но против собственной воли сказал вслух то, что думал, все равно услышат:
— Землян, наверно, легче убивать, чем своих.
Пришельцы опустились на лавку.
— Вот и вы, — сказала Васса тихо. — Оба подумали одно.
— Не обижайтесь, — быстро сказал Краснов. — Так приучены: хоть плохой, да свой. Глупо.
— Чувства против разума, — Кросс помотал головой, что-то хотел добавить, но смолчал. Однако все ждали и смотрели на него, убившего сейчас четверых. Он молчал и молчал.
— Договори, — попросила Васса. — Я тоже так чувствую.
— Когда стреляли, — Кросс посмотрел в глаза Скидану, потом Краснову, — я стрелял по своим.
— Ведь вы — это мы, — быстро сказала Васса. — Мы точно такие же люди.
Краснов вдруг усмехнулся:
— Во всем такие же?
Васса подняла на него глаза. Потом перевела их на Кросса. Тот мрачно покачал головой.
— Во всем, — сказала Васса. — Во всем абсолютно. — И добавила: — Бесстыдник ты такой…
Скидан не обращал уже на это внимания. Он вслушивался. За стенами нарастал какой-то гул.
— Что это? — спросил он тревожно.
— Цирк подожгли, — спокойно ответил Кросс.
— Так надо тушить, — Скидан вскочил. — Пожарных вызвать!.. — И тут же сел, понял по гулу, что цирка не спасти.
— Сейчас приедут, — успокоил Кросс. Он становился все более мрачным, при этом проявлял признаки сильной сонливости.
— Иди, — сказала ему Васса. — Иди усни хорошенько.
Кросс кивнул и молча ушел.
— Перегрузил нервы, — объяснила Васса. — Защитная реакция… Кстати, у вас ведь так бывает.
— Еще как, — согласился Краснов. — После боя — обязательно.
Гул за стеной нарастал. Что-то с треском рухнуло.
— Мы не изжаримся? — Скидан вдруг вспомнил, что цирк совсем рядом.
— Да что-то не жарко, — удивился Краснов.
— Машины старательно заряжаются, — сказала Васса. — У них же на крыше вся энергетика.
Дурными голосами закричали, приближаясь, сирены пожарных машин. Тут же что-то еще обрушилось в огне.
— Не пора ли выходить? — спросил Скидан.
— А зачем? — Васса пожала плечами. — Пожарным только помешаем, а рулевые сами нас найдут.
— Какие рулевые?
— Да милиция, — напомнил Краснов. — Забыл, на кордоне говорили?
Затопали на сходне. В дверь забарабанили.
— Вот и они, — сказала Васса, не вставая. — Идите к себе, начните одеваться. Но не очень спешите.
— Ну спят! — раздалось за дверью, и опять постучали. Потом предположили: — А может, их нет?
— Машина — вот она, — ответил второй голос. — У них представление было днем. Они после представления отсыпаются.
Снова застучали. Скидан с Красновым ушли к себе, Васса, в коротком халатике, двинулась к двери. Некоторое время выясняла, кто беспокоит, сомневалась, наконец открыла.
— Какой кошмар! — донесся ее низкий голос. — Кто это сделал? Вы задержали?
Тесня хозяйку, вошли двое рослых рулевых. Она пропустила их к столу и заперла снаружи дверь.
— Зачем запираете? — голос первого звучал насмешливо.
— Я знаю, кто поджег, — Васса начала разыгрывать перед ними женский переполох. — Это кожаные ночники на мотоциклах и их самый главный, пожилой, он на белом "Финише", у него бородка без усов! Они вчера чуть не сорвали нам представление, а после работы ограбили нас, отобрали деньги под угрозой пистолетов…
— Ха! — сказал Первый. — У вас же такие ножи!
— Ножи! — воскликнула Васса патетически. — Ножи — это искусство, а пистолеты — это убийство! Мы делаем вам заявление…
— А где ваш супруг? — спросил Второй. Тон у него был сухой.
— Он спит, — отвечала Васса, — мы спали. Мы так вчера волновались, что он зацепил меня ножом. Пусть он спит…
— Позовите, — велел Второй. — И ваше оружие попрошу. И гостей ваших. С оружием.
Васса заглянула к гостям, подмигнула, забрала револьвер и ушла в свою комнату.
Скидан с Красновым прошли в кухню и сели молча к столу.
— Ваши документы попрошу, — сказал тот, кто говорил Вторым голосом. Несмотря на одинаковость желтой формы и снаряжения, он выглядел старшим. Повертел в пальцах лабирийские карточки, вернул. — Купцы? Заказчики?
— Разведчики, — прогудел Краснов, выкладывая на стол пистолет.
— То есть? — брови обоих рулевых поднялись.
— Ищем, где бы применить новую технологию.
— О! — рулевые заулыбались, как на смотринах. — Это сколько угодно!
— А здесь вы как? — поинтересовался радушно Второй.
— Подвезли попутно, — сказал Краснов. — Предложили комнату.
— За сколько? — еще радушнее спросил Второй.
— Еще не обговорили, — радостно ответил Краснов. — Вот сейчас хозяева придут… А что случилось? Неужто цирк загорелся?
— А вы не слышали? — Второй заглянул в ствол ТТ и сразу потерял к нему интерес.
— Нет, — сказал Краснов и сунул пистолет в карман.
Держа за стволы два одинаковых револьвера, вошла в своем коротком халате Васса. Опустила оружие на стол.
— Ножи нести?
— Не надо, — Второй усмехнулся. — Ножи — это искусство.
Первый тем временем достал из сумки и расстелил перед собой бланк. Васса ужаснулась размерам бланка.
