Андрей Максимушкин - Красный реванш
– Ничего нового. Идеи есть?
– Идеи? Их есть у меня. – Шумилов сел напротив Бугрова, не забыв кивнуть остальным присутствующим. – Думаю, к завтрашнему дню подготовлю пару проектов.
– А конкретнее? – короткие раздражительные фразы Бугрова говорили о том, что он смертельно устал. Павел это прекрасно понимал и игнорировал раздраженный тон своего собеседника.
– Как мы и планировали. Надо продать излишки фондов населению. Разрешить выкуп малых предприятий.
– Так разворуют же половину, – скептически заметил Тихомиров.
– Разворуют, – согласился Строгов, гася в полной окурков пепельнице сигарету, – но так мы хоть что-нибудь получим. И лишние деньги вытянем из населения. А в противном случае, как ты и сказал, все разворуют подчистую. Павел Николаевич прав. Надо срочно распродавать все лишнее, малые предприятия, резервные фонды, предприятия торговли. Это Живые деньги в обороте и препятствие для инфляции.
– Завтра Горби прилетает, – заметил Бугров, – готовьтесь принять власть.
– Один или с Раисой?
– Один, – при этих словах на лице Арсения расцвела мечтательная улыбка. – Встречаем в аэропорту, везем в Кремль и быстро решаем все формальности. С ним уже переговорили, так что осложнений не будет. А потом его на пенсию, пусть здоровье поправляет.
– А может, его того? – Павел провел ладонью по шее.
– Нет, он нужен живым. Живым и здоровым пенсионером, как и Ельцов. Главное, первые дни до прессы не допускать, а затем, когда все успокоится, пусть клевещет. Все равно никто уже не поверит.
– Паша, ты без кредитов сможешь обойтись? – неожиданно поинтересовался Строгов.
– Могу и собираюсь. А в чем дело?
– Тут во всем мире большой хай и шум подняли. Все ратуют за Горби и Борю, грозятся нам бойкот устроить.
– Ерунда, – заявил Бугров, – полная ерунда. Поорут и успокоятся. Тем более что Япония заинтересована в нас больше, чем мы в ней. Они уже звонили, зондировали отношения. Американцы и англичане официально будут выражать недовольство, но пойдут на контакт. Им это нужно. Все равно они будут торговать, и долгов Горби набрал, они захотят вернуть свои деньги. Полчаса назад звонили из американского посольства, они готовы к диалогу.
– Это хорошо. Значит, будем наводить мосты.
– Между прочим, у нас есть не только враги, но и друзья. – С этими словами Бугров протянул Шумилову лист бумаги. Это была международная правительственная телеграмма от ливийского лидера Муара Каддафи.
«Генералу Арсению Бугрову, исполняющему обязанности президента СССР. Мы рады поздравить Вас с Вашим смелым историческим деянием. Оно, мы надеемся, выведет СССР из смертельного кризиса, в который он ввергнут в результате широкомасштабного империалистического заговора, направленного не только против Советского Союза, но и против всех народов мира. Мы поддерживаем Ваш поступок со всей решительностью, ибо объединенный Советский Союз, как вторая мировая сила, жизненно необходим для дела мира во всем мире, которым повсюду подвергается угрозе по причине того, что сейчас действует одна варварская сила. Силы, враждебные свободе, миру и прогрессу, возможно сдержать только силой, ибо они не знают моральных и нравственных ценностей. СССР исторически является фактором сдерживания колониализма и империализма. Совершенное Вами великое деяние поддерживают все народы третьего мира, подвергающиеся насилию и разобщенности в результате злостных намерений империализма. Это деяние очень важно для возрождения мирового престижа СССР, а также для восстановления единства, столь необходимого для народов и территорий СССР. Мы подтверждаем приверженность Социалистической Народной Ливийской Арабской Джамахирии крепкой исторической дружбе с СССР, которой мы ни при каких условиях не поступались. Ливия выступает за обеспечение дела мира, социализма и свободы всех народов и своих принципов, в отличие от колеблющихся, слабых и алчных. Мы поддерживаем Вас и стоим вместе с Вами. Да здравствует революционная борьба во имя свободы, социализма и мира!»
Глава 18
Мирный закат. 1999 г.
Два «Су-27» легко оторвались от бетонной полосы аэродрома Приштина. Мощные двигатели с ревом гнали боевые машины в небо. Сразу после взлета набрав высоту, Сергей плавно перевел машину в горизонтальный полет и, мельком взглянув на приборы, выровнял курс. Еще один взгляд на дисплей. Все приборы в норме. Скорость 1900 километров в час, высота 12 километров. Луч поискового радара неустанно ощупывал пространство в поисках опасности. Под крыльями машины подвешены ракеты «воздух – воздух», восемь стальных сверхскоростных дьяволов с чуткими головками самонаведения, способных разорвать в клочья любой самолет. И наведение от нашлемного целеуказателя – это лишние секунды в бою. Ракеты наводятся туда, куда смотрит пилот. В носовом обтекателе спрятана 30-мм пушка, последний аргумент, когда кончаются ракеты. Сергей любил эту машину, надежная, маневренная, скоростная, с мощным вооружением, прекрасным боевым информационно-управляющим комплексом, помогающим летчику ориентироваться в ежесекундно меняющейся обстановке современного боя. Настоящий фронтовой истребитель, самолет завоевания и удержания превосходства в воздухе. А кроме того, «Су-27» мог решать ударные задачи. Как и большинство современных истребителей.
– Грифон, вы прошли точку Валун-1, – прозвучал в наушниках неистребимый рязанский акцент наземного поста.
– Вас понял, поворачиваю.
После прохождения точки, Сергей повернул налево на 80 градусов, одновременно снижаясь до трех километров. Уже здесь, над Сербией, чуткие локаторы истребителя улавливали отзвук мощных радаров кружившего над Македонией «Сенти». Здоровенный «Боинг», летающий радарный пост, барражировал почти над границей, следя за югославской авиацией. Впрочем, он был далеко, два истребителя вовремя снизились и ушли из зоны действия его радара.
Сбросив скорость и снизившись почти до земли, машины шли вдоль границы с Албанией. Фотоаппаратура и контейнеры с разведывательной аппаратурой были включены, засекая любые искусственные объекты, любое движение, любое малейшее изменение на той стороне. Такие облеты совершались регулярно, это позволяло засекать караваны с оружием для сепаратистов. Горную границу сложно прикрыть только наземными постами, и авиация приходила на помощь пограничникам. Иногда для разгрома караванов вызывали штурмовики и вертушки. Это была обычная боевая работа, повседневная, тихая война.
«Сенти» кружил где-то в 150 километрах южнее, опасаясь приближаться к югославскому воздушному пространству. Несущиеся над самой землей истребители были не видны на его радарах. Оставалась еще опасность быть засеченным наземными постами, но при этом бортовая аппаратура самолетов и сама фиксировала вражеские посты технической разведки. Палка о двух концах.
– К вам приближаются четыре скоростные воздушные цели, – бесстрастно проинформировал командный пункт, – рекомендую уйти за высоту 912.
Все ясно, сербская ПВО не дремлет. Видимо, расположенный на высоте у границы радарный пост засек самолеты НАТО и вовремя передал информацию в штаб округа. Или сработал спутник, в последние месяцы югославские летчики регулярно получали свежие данные из космоса. Балканский кризис послужил причиной того, что Советский Союз довел до оптимального уровня свою орбитальную группировку, полностью завершив программы «Легенда» и ГЛОНАСС.
На приборном дисплее истребителя возникла сиреневая отметка идущих плотным строем самолетов противника. Точно, данные из космоса, передаваемые по аппаратуре «Бирюза». Это хорошо. Сергею объясняли, что «Легенда», даже в своем полном составе, не может круглосуточно держать на прицеле Балканы и Адриатику. Периодически появляются окна. Почему? Видимо, дело в особенностях спутниковых орбит. В общем, Сергей понял только одно: не надо слишком полагаться на космос, лучше ориентироваться на данные наземных и воздушных постов.
Сбавив скорость до минимума, Сергей закрутил вираж, уходя в радиотень тянущейся вдоль границы высоты 912. Ведомый с четкостью робота повторил маневр. Сиреневые отметки постепенно сместились вниз экрана и через некоторое время совсем исчезли. Звено истребителей противника разминулось с патрульной парой. А «Сухие» вернулись к своей полосе патрулирования. Вскоре на дисплее замигал зеленый сигнал. Автомат определил, что они подошли к очередной точке поворота. Дальше не нужно красться над самой землей. Старший лейтенант Горелов начал набор высоты, обеспечивая аппаратуре максимальный радиус охвата, и пошел над Албанией. Прямо по курсу был аэродром Ринас, с недавних пор облюбованный американцами. Самолет шел по приборам, не было необходимости привязываться к местности, это за летчика делала бортовая ЭВМ. Система предупреждения о радарном облучении негромко пищала, сообщая, что истребители засечены противником. Скорее всего это «Сенти», но это уже не имело значения, через четыре минуты внизу в вечернем сумраке вспыхнули огни, яркими мигающими ниточками обозначавшие летное поле и взлетно-посадочную полосу.
