Марик Лернер - Врата учености
Украинские, белорусские и литовские земли должны отойти к России. Коренные польские пусть забирает Саксония и наводит там порядок. Часть придется отдать Пруссии, которая, оказывается, уже пыталась договориться о разделе, но идея крупно не понравилась австрийцам. В этом случае мы лишаемся союзника против Османской империи. А ей изменение баланса и усиление России никак по душе прийтись не сможет. Выходит, публично говорить о расчленении зарвавшихся панов — не ко времени. Но этот случай непременно настанет. Не могут не дать поляки или турки повода.
Война с османами всерьез обсуждается во дворце за закрытыми дверьми. Давно кое-кто мечтает смыть позор Прутского похода. А Бирону ужасно хочется отправить Миниха подальше от Петербурга. Главнокомандующему быть на фронте — это прямо напрашивается. А пока пару лет занят, его здесь оттеснят от реальной власти. Это даже не интрига, на поверхности лежит. Но занятно, по каким поводам начинаются иной раз войны. Нет, не из любви Бекингема к французской королеве. Из-за главенства и влияния на императрицу.
— На днях отбываю в корпус, — сказал между тем поручик Загряжский. — Принес вам книги, как просили в «Ведомостях». — Он показал на стоящего рядом мужика с огромным мешком.
Было такое. Обратился ко всем читателям, поделившись историей, как пропали многочисленные рукописи при аресте Долгоруких, оказавшиеся никому не потребными. И как хранятся древние списки иной раз небрежно, не представляя для владельцев ценности. А ведь каждая из них может многое поведать об истории русских и славян. Попросил подарить академии или позволить снять копии, обещая в будущем упомянуть имя каждого мецената или помогшего тем или иным способом в отдельной рубрике, для всеобщего сведения. Тщеславие — двигатель не менее хороший, чем алчность.
Особого наплыва пока не случилось, меньше недели истекло, однако десяток старинных летописей уже приволокли. Одна меня всерьез удивила. Собственно, я не читал, однако пригласили и показали. Даже при беглом взгляде обнаружились многочисленные разночтения с Нестором. И автор, судя по всему, из новгородцев. Уж больно много времени уделяет истории города. Причем относит его возникновение после Ладоги, где якобы сидели норманны.
Все это нуждалось в анализе и проверке, но теперь непременно останется в работах историков, а не сгорит в восемьсот двенадцатом или еще каком. Какой ни будет минимальный тираж, а все предпочтительнее единственного рукописного экземпляра. А я еще обязательно заставлю в книге два параллельных текста дать. Один идентичный — второй на современном русском. Пусть воют в дополнительных трудах, сохранность и проверяемость важнее.
— Пройдите в библиотеку, — постаравшись выразить всем видом огромное удовольствие, предложил поручику. — Там составят формуляр и запишут желаемые подробности для публикации в газете.
— Нет, нет. — Он почти испугался. — Мне не нужно возвращать, сняв копию!
Натурально — на черта ему рукописи сдались, если даже нормально не мог принести! Все в кучу кинул, потом страницы рассыплются — и разбирайся, откуда чего, благожелательно улыбаясь, подумал.
— Я хочу передать в дар. Мало ли что случится, а для истории, может, действительно полезно. Только понимаете, — сказал он, слегка помявшись, — добрая половина белорусско-литовские. Всякие… Хроники литовских князей, Быховец, история польская, литовская, жемайская и всей Руси. Повесть о борьбе Ягайло и Кейстута. Есть написанные Стрыйковским, Вельским…
— И что? — Не издеваюсь, просто впервые слышу имена.
— Поляки… Католики.
— Скажите еще «злобные иезуиты». Великое княжество Литовское — это тоже часть русской истории, и малороссы с белорусами те же русские, с какими-то региональными отличиями. Значит, и тамошние хроники полезно почитать и издать. А что авторы, возможно, недоброжелатели России — так в том и польза присутствует.
Недоумение проступило на лице офицера большими буквами.
— Одно событие описывается у нас и у них, очень вероятно, по-разному. То есть общие вещи, сначала ударила конница по правому флангу, наверняка останутся неизменными, но сравнивая описания, можно многое понять. Одна сторона сообщает о своих потерях правду, преувеличивая вражеские. А те делают буквально наоборот, приписывая своим врагам несметные тысячи погибших.
Он кивнул, улыбнувшись. Похоже, не зря я распинался. Подобная практика как бы не от Геродота пошла. Было у персов миллион человек, а триста спартанцев стали насмерть. В реальности присутствовало в Фермопилах добрых семь тысяч греков, что по размерам армий античности совсем немало. И потеряли в боях не меньше четырех тысяч. Но помним мы всего три сотни героических жителей Спарты. Потому что персидских рукописей не существовало или они до нас не дошли. А про остальных известно историкам, что тоже недурной результат.
Про иные подвиги никто никогда не узнает. И не из вредности, как попытались забыть Герострата, а от отсутствия на месте событий летописца. Или, напротив, выбьют на скале рассказ про фараона, лично повергающего хеттов тысячами. Не обнаружься таблички хеттов, не расшифруй их через тысячелетия — так бы и кочевала по учебникам история про победу египтян.
— А имея две рукописи, можно сравнить и вывести почти верную цифру. Сколько было в противостоящих войсках, какое количество раненых и погибших. Нет ли ситуации, когда у одних считаем первую линию, а других всех вместе, с обозниками и слугами. Или найти откровенное вранье. В этом вашем Быховце, например, описывается взятие Смоленска Сигизмундом…
— Она заканчивается раньше.
— Например, — повторил с нажимом. — Название не суть важно. И описывается, что тот распустил армию, потому что дальше идти с самого начала не собирался. А мы знаем по русским записям, что многомесячная осада и потери вынудили его пойти на тот шаг. Но ведь возможно и обратное лукавство, при правоте польской стороны при другом событии. И не обязательно ляхи. Придворный иного тверского князя совсем иначе может описывать события, чем московский. А то ведь его высокопоставленному читателю не понравится не текст, а лично монах-летописец. Вот поэтому важно сравнивать.
— Спасибо, — сказал он очень серьезно, когда я замолк, иссякнув. — Вы открыли мне любопытный аспект в истории. Никогда не задумывался.
Критическое отношение к источникам пока для многих откровение. Анализ написанного не в чести. Верят. Хотя и в мое время множество народу покупалось на назойливую рекламу. Мало того, сам вроде бы стойкий, но понадобилась как-то зубная паста — и рука потянулась к вечно мелькающей в ящике на экране. Чисто из принципа взял другую. Действует, и еще как, повторение. Потому и важно использовать регулярно нужные лозунги: невольно застревают в голове у большинства.
— Ну хоть с пользой провели время!
Мы посмеялись.
— Послушайте, а вы не могли бы писать мне из армии? — спросил, озвучивая внезапно блеснувшую идею.
Вряд ли человек, знающий значение слова «аспект», окажется безграмотным и не владеющим пером. Собственного корреспондента держать в войсках накладно выйдет, а добровольцы наверняка найдутся. Почему бы и не подключить реального свидетеля. Неужели не клюнут читатели? Должны, если не особо скучно подать.
— Интересно получать даже не новости, пока еще дойдет письмо, а личный взгляд на происходящее.
— То есть?
— Обстановка, отношение жителей к войне и русским войскам, разница в жизни и быте католиков и православных, торговля, героизм солдат — все что угодно. Что видите, то и описываете. Не обещаю целиком и полностью публиковать, может, понадобится правка, сокращение, да и не все может оказаться интересным людям, однако это ведь тоже своего рода история.
— Занятное предложение, — сказал поручик задумчиво, — я постараюсь, хотя обещать нечто…
— Как выйдет. Думаете, все мои проекты заканчиваются исключительно победами? О, сколько иногда приходится вкладывать сил, не зная о грядущем результате…
— Не могу не восхититься тем не менее, Михаил Васильевич. Вы общество иногда поражаете. Детское приложение к «Ведомостям»!
Если начинать внедрять образование — так с детей. Это я решил твердо и запланировал попутно еще одно приложение не реже раза в неделю. Изначально рассчитывал сляпать нечто на манер «Веселых картинок». Раз уж «Исторические, географические и генеалогические примечания…» превратились в журнал «Хочу все знать» и это никого не удивляет.
К сожалению, при нынешнем уровне полиграфии с цветными картинками беда. Даже с черно-белыми не очень. Не то чтобы невозможно, но стоимость зашкаливает. Сплошной убыток выйдет. Потому комиксы пойдут отдельно в виде книжек и когда хотя бы к лубку привыкнут. А пока приходится стараться с текстами.
