Александр Прозоров - Ключ Времен
Середин, держась за стену, чтобы не споткнуться обо что-то в темноте, приблизился к двери и несильным толчком распахнул ее.
Яркий свет ударил в глаза, и Олег зажмурился.
— Я уж думала, что ты струсил и решил не приходить.
Олег вздрогнул и медленно поднял веки. Он хорошо помнил этот голос и не спутал бы ни с каким другим. Красивый женский голос, который ведун слышал только раз — но едва не поплатился за это жизнью.
Первое, что увидел Середин, когда глаза привыкли к свету — это невероятно большое зеркало в массивной багровой раме, висящее на стене прямо перед ним. Он смотрел на свое отражение, почему-то приобретшее розоватый оттенок, широко раскрытыми глазами и не мог отвести взгляд. Из-за спины выступила изящная женская фигурка. И когда она вышла из тени, Олег увидел колдунью во всей красе. Пышные огненно-рыжие волосы падали на плечи воздушным каскадом, на прекрасном бледном лице сверкали огромные глаза с алыми вертикальными зрачками. А на плече властительницы, полускрытая волосами, сидела изумрудная ящерка.
Олег через зеркало встретился с женщиной взглядом, и та улыбнулась, обнажив жемчужно-белые зубы.
— Я ждала тебя, ведун. Мне доложили, что ты объявился в Запретном мире, и я поняла, что ты непременно нанесешь мне визит. Верно, Шептун?
Из темноты выступил вампир и оскалился не менее радостно, чем колдунья. Оба так и сияли, словно начищенные медяки.
— И ты, Брут, — тоскливо прошептал Середин, но его услышали.
Вампир непонимающе вскинул широкие брови, но смолчал.
— Ты можешь забрать свою награду, Шептун, — разрешила женщина.
— Благодарю, властительница, — подобострастно поклонился упырь. — Я не спешу. Я готов подождать. Вдруг понадоблюсь снова?
Он попятился, поймал взгляд ведуна и многозначительно повторил:
— Я подожду.
«А ведь он двурушник! — мгновенно понял ведун. — Что-то выклянчил у властительницы, теперь рассчитывает урвать плату с меня. Значит, все отнюдь не безнадежно…»
Настроение Середина мгновенно улучшилось, и он повернулся к хозяйке. Да, она действительно прекрасна! Одетая в полупрозрачные шелка, сквозь которые стройное тело не угадывается, а проступает в свете ослепительно-белых шаров. Браслеты с изумрудами, перстни тонкой работы, а не просто тяжелые куски золота, переливающееся крохотными радугами жемчужное колье. В руках — странная палка. То ли шестопер, то ли скипетр. Короткое древко, отполированное тысячами, миллионами прикосновений ладоней, большой сапфир, который обвивает золотая змейка с глазами-рубинами, а вдоль тела змейки сверкают алмазы. Олег поразился тому, насколько искусно была выполнена змейка, в точности до последней чешуйки. Казалось, миг — и она оживет. И вдруг понял: предмет выглядел в точности так, как упырь описывал драгоценный посох.
Крест испуганно запульсировал, браслет богини смерти скрутил руку ледяным холодом. Однако ведун ничем не выразил своего беспокойства. Наоборот — он расстегнул молнию косухи и приветливо улыбнулся:
— Неужели ты искала со мной встречи, прекраснейшая из женщин?
— Прекраснейшая из женщин? — улыбнулась хозяйка и прошла мимо — так близко, что задела его краем одежд. От нее пахло ладаном и свежим хлебом. — Если ты просто не знаешь, как меня называть, то мое имя — Варна. — Хозяйка развернулась и уселась на край постели. Откинулась немного, опершись на выставленные руки. — И я действительно хотела тебя увидеть… ближе.
Властительница принимала его в спальне. Интересный обычай. Ведун снял куртку, кинул ее на ближний пуфик, сделал пару шагов к хозяйке, встав перед ней. Взгляд невольно опустился на высокие груди, поднимающие шелк — сквозь драгоценную ткань различались темные круги сосков.
— Как тебя зовут, ведун?
— Олег… — Середин помнил про цель своего прихода, про Сварта, но решил, что начинать разговор прямо с просьб было бы неприлично.
— Олег… — повторила женщина. — Ты удивительно ловок, Олег, если смог дожить до нашей встречи.
— Ты хотела убить меня… Четыре раза? Пять? — попытался угадать ведун. — Собираешься попробовать еще раз?
— Не-ет, — покачала головой Варна. — Мне надоело заглядывать на тебя через плечо Мары. Мне захотелось увидеть тебя таким, каков ты есть. Услышать твой голос, ощутить твой запах. Ты жив, а это кое-что значит. Это заинтересовало меня, и я решила познакомиться с тобой поближе. А может быть, и наградить тебя за такую настойчивость…
Властительница поднялась и обошла гостя кругом. Так близко, что ее волосы защекотали ведуну лицо, шею, он ощутил ее дыхание.
— Наградить… Поверь мне, мало кто доживает до такой награды.
— А может, просто отпустишь одного моего друга?
Женщина тихо засмеялась:
— А ты практичен, ведун… Хочешь выкупить свободу для смертного? Попытайся. Однако какие странные существа — мужчины. То они готовы умереть за право прикоснуться ко мне, то начинают просить плату за прикосновение уже с меня…
Слова ее, вылетающие прямо в ухо, щекотали щеку, заставляли дрожать ресницы. Олег повернул голову и попал губами прямо в губы властительницы. Поцелуй возник словно сам собой — затяжной, страстный. И Середин наконец сделал то, о чем подспудно мечтал все последние минуты — скользнул ладонью ей по боку и крепко сжал грудь.
— Не это… — Она расстегнула на нем ремень, отшвырнула в сторону, рванула завязки шаровар. — Ну же, смертный. Мне надоело смотреть на твою силу. Я хочу ощутить ее. Почувствовать, на что ты способен телом, а не заклятием.
Середин поддернул ткань на ее животе, запустил под нее обе руки и сжал теперь уже обнаженные, горячие и упругие груди, покрывая поцелуями щеки Варны, ее губы, веки, тонкие, но густые соболиные брови.
Она поймала его рубашку за подол, рванула вверх — Олег вскинул руки, одновременно снимая одеяние и с хозяйки замка, снова начал целовать ее. Колдунья отступила на шаг — и они вместе рухнули на постель. Ведун был уже обнажен, а потому без малейшего стеснения содрал с Варны атласные шаровары, под которыми не оказалось больше ничего. Женщина попыталась отползти от него по постели — он кинулся на колдунью, поймав ее, опрокинув на спину. И, оказавшись сверху, вошел. Вошел в ее плоть, в открытые, ждущие врата страсти. Он видел перед собой ее лицо, закрытые от наслаждения глаза, приоткрытые губы. Одна рука ведуна чуть не обугливалась раскаленным крестом, другая — потеряла чувствительность от холода. Но Олег, опираясь на локти, сжал ладонями ее щеки, потом двинул руки вверх, пропуская между пальцами струящиеся живым золотом волосы, а губами продолжал искать на лице Варны ту точку, которая окажется наиболее приятной. Пока вдруг плоть не взбунтовалась и не оборвала эти поиски взрывом наслаждения. Олег без сил откинулся в сторону — понимая, что оказался полностью беззащитен, но не имея сил пошевелить даже пальцем. Однако никаких предательских кинжалов не впилось в его плоть. Напротив, он ощутил нежное прикосновение к груди, услышал тихий шепот:
— Ну вот, ты опять почти умер, — сказала Варна. — Но все-таки остался жив. И пожалуй, снова победил. Ведь я перед тобой устоять не смогла. Ты знаешь, ведун, такие схватки, как сейчас, мне нравятся намного больше. В них не страшно ни выиграть, ни проиграть. Потому что в конце я все равно могу сказать только одно: «Как же мне хорошо с тобой, Олег». Мне с тобой очень хорошо.
Ее рука опустилась ниже, к животу. Потом еще ниже.
— Неужели повелительница целого мира не может выбрать себе самых искусных служителей любви? — не удержался от вопроса Олег.
— Рабы, — кратко ответила она. — Невольниками легко пользоваться. Но им невозможно отдаваться. Отдаться можно только равному. Тому, кто доказал право вступить в схватку.
— Ты очень красива, Варна, — поднял он руку, играя с ее волосами. — Ты самая прекрасная из всех, кого я встречал в этом мире.
— Ты льстишь или оскорбляешь меня? — Ее пальцы играли с плотью гостя, губы ласкали его грудь. — Запретный мир не так велик. Откуда здесь взяться действительно красивым женщинам?
— Восхитительнее тебя все равно невозможно отыскать… Ни здесь, ни снаружи. Ни в прошлом, ни в будущем…
— Говоришь ли ты правду, ведун?
— Клянусь…
Властительница Запретного мира поднялась на колени, открывая ему свое тело во всей красе, перекинула ногу, оказавшись над его бедрами, медленно опустилась, принимая в себя его опять окаменевшую плоть, стала тихонько покачиваться, никуда не торопясь, но и не давая ослабнуть вожделению, желанию. И в этот раз уже Олег отдался во власть хозяйки, уплывая на волнах наслаждения и не думая ни о чем. Он тонул в неге, забыв обо всем мирском, о своих планах и клятвах, о друзьях и врагах. И Варна тоже, похоже, забыла обо всем, поскольку до Середина стали доноситься ее тихие сладостные постанывания. Олег открыл глаза и…
