Александр Михайловский - Встречный марш
Ну а мы, те, кто шел пешком за гробом, приготовились отправиться по домам. Кто в свои дворцы, кто в казенные министерские квартиры. Император Александр III пригласил меня быть его гостем в Аничковом дворце, где с нетерпением ожидает его дорогая Минни и детишки.
После Петропавловской крепости Александр был настолько мрачен и погружен в себя, что никто не рисковал завязать с ним разговор. А я пока осматривался по сторонам. Это был Питер, но совсем не такой, каким я его помнил со времен своей молодости. Город был похож и не похож. Многие здания — Биржа, Ростральные колонны, Адмиралтейство, Зимний дворец — были уже построены, но выглядели они совсем не так, как в веке двадцатом или двадцать первом. Надо будет как-нибудь инкогнито выбраться в город и прогуляться по его улицам, проспектам и набережным. Но это все потом, а пока у нас много дел, причем очень важных.
Я посмотрел на лица тех, кто стоял со мною рядом. Многих великих князей и министров я уже знал по фотографиям. А вот меня, похоже, мало кто знает. Я заметил, как господа в расшитых золотом мундирах таращатся на меня, удивляясь непривычной для них форме. Еще большее удивление у окружающих вызывали два морских пехотинца, которые следовали за траурным кортежем на почтительном расстоянии. Похоже, что до Питера уже дошли слухи о «пятнистых» бойцах из Югороссии, от которых в панике бежали турецкие аскеры. Удивление вызывала не только необычная форма, морские тельники, черные береты, лихо заломленные набекрень, но и странное для того времени оружие — «ксюхи», или АКСУ-74, небрежно заброшенные на плечо стволом вниз. А наши морские пехотинцы стояли и с чувством собственного достоинства спокойно смотрели на блистательную толпу российских вельмож так, словно в подобном обществе им приходилось бывать чуть ли не ежедневно.
Я видел, что некоторые из царских родственников просто изнемогали от желания начать со мной частную беседу. Но взглянув на мрачную глыбообразную фигуру нового царя, они очень быстро отказывались от своего желания.
Вскоре подъехала карета дворцового ведомства, в которую сели мы с Александром. Мои сопровождающие вопросительно посмотрели на меня. Я махнул им рукой, указывая на запятки. Морпехи, словно всю жизнь только этим и занимались, соколами взлетели, заняв указанные им места, и карета тронулась.
— Ну, как вам наш Петербург, Виктор Сергеевич? — наконец поинтересовался у меня Александр Александрович, когда мы остались с ним наедине.
— Вы знаете, — задумчиво ответил я, — очень понравился. Это словно любимая женщина, сделавшая новую прическу и надевшая другое, непривычное платье. Вроде знакомая, а вроде и нет. Что-то еще не построено, а что-то, наоборот, еще существует, не снесено и не разрушено.
— Александр Александрович, — спросил я у царя, — а удобно ли будет обременять вас моим присутствием? Я понимаю, вы столько не видели своих близких. Вам хочется уделить им больше внимания, а тут я…
— Виктор Сергеевич, — сказал Александр III, — не обижайте меня. Я очень рад, что вы оказали мне честь, став моим гостем. Аничков дворец достаточно большой, и в нем для вас найдут уютные и просторные апартаменты. К тому же вас будут очень рады увидеть Минни, Георгий и Николай.
— Тогда надо будет выбрать место для установки радиостанции, чтобы поддерживать связь со ставкой и Константинополем, — сказал я, — и, на всякий случай, усилить охрану. Как вы убедились, враги России готовы на все, чтобы не позволить нашей державе стать сильной и могучей. Мы не можем рисковать. И не мешает также позаботиться о безопасности вашей семьи. Вы, слава богу, пока еще не знакомы с такими явлениями, как взятие заложников и выдвижение политических условий для их освобождения. Причем заложниками чаще всего становятся женщины и дети. Помните, что я вам рассказывал про Беслан?
Александр нахмурился и минут на пять задумался. Когда карета уже почти доехала до Аничкова дворца, он решительно сказал:
— Знаете, Виктор Сергеевич, как ни печально, но вы правы. Я понимаю свою ответственность перед Россией и ее народом, поэтому приму предложенные вами меры безопасности. Может быть, мне стоит переехать в Гатчину, как это было в вашей истории?
— Думаю, что не стоит, — ответил я. — Покушение может быть организовано где угодно. Как вы убедились, наш противник не гнушается ничем и применяет прямо-таки иезуитскую хитрость. К тому же для проведения намеченных нами реформ лучше всего, если вы будете находиться в столице, чтобы все министры были под рукой, а информация своевременно и беспрепятственно поступала непосредственно к вам.
Ну а насчет вашей личной безопасности — об этом мы позаботимся. Вместе с техникой сюда прибудут несколько человек с эскадры, которые кое-что понимают в этом деле. Как говорит наш главный специалист, полковник Бережной, не бывает отдельных разведчиков и контрразведчиков, это всего лишь две стороны одной медали.
Подъехавшая к Аничкову дворцу карета мягко остановилась. Морпехи резво спрыгнули на землю и, поправив снаряжение, осмотрелись. Мы с Александром Александровичем не спеша покинули карету и степенно вошли во двор, мимо вытянувшихся в струнку часовых и городового. От главного подъезда к нам с криками: «Папа! Папа приехал с войны!» — бежали два пацана в матросских костюмчиках и спешила миниатюрная миловидная женщина, императрица Мария Федоровна…
16 (4) августа 1877 года. Константинополь
Адмирал Рафаэль Семмс, командующий флотом
Конфедеративных Штатов Америки
Я только что вернулся с ужина с капитан-лейтенантом Аксентьевым. Именно последний сколотил команду и подготовил «Алабаму II» к плаванью. Мы решили, что он будет ее шкипером до Гуантанамо, ведь корабль пойдет под российским флагом святого Андрея.
Тем не менее я сегодня скрупулезно проверил оснастку и снаряжение — все было выше всяческих похвал. Я не смог найти ни единой проблемы — такого я не припомню никогда. Меня поразило еще и то, что во флоте Югороссии были отменены телесные наказания, и что тем не менее все — и русские офицеры, и греки-матросы — поражали своей дисциплиной и знанием дела. Все блистало, все было отремонтировано на совесть, а еще было добавлено множество нововведений — от электрического освещения до автоматической подачи угля и боеприпасов.
Во время нашего ужина капитан выдал мне увесистый пакет и сказал, что это еще один подарок. В нем оказался набор карт и лоций Средиземного моря и Северной Атлантики. Полиграфия была отменная, и я сразу же посмотрел, есть ли на этих картах та мель, на которую я чудом не попал тогда, у испанского побережья, когда шел на «Самтере» в Гибралтар. На моих тогдашних картах ее не было, а здесь была!
Капитан мне еще сказал, что все-таки карты отображают несколько другое время, хотя, конечно, кое-что уже и подправили, что с помощью современных лоций, что — по собственным наблюдениям. Еще меня подробно расспросили о Гибралтаре, в котором я в 1862 году провел более двух месяцев и от нечего делать исходил его вдоль и поперек; увы, англичане так и не начали ремонт моего «Самтера», так что нам пришлось его продать и перебираться в Лондон по континенту, в результате чего я в конце концов и стал капитаном моей «Алабамы».
По дороге в свою комнату я вдруг понял, что забыл о чем-то весьма важном. И вдруг меня как будто током ударило: генерал Грант пусть пьяница, но совсем не дурак, и рано или поздно или он, или кто-нибудь из его шайки задаст вопрос: а куда это запропастился адмирал Семмс? И где он, кстати, пропадал все это время? Тем более что на их регулярных пьянках я отметился всего лишь два или три раза.
Тут я закашлялся (простыл позавчера, даже странно — тепло, солнечно, а я болею), и решение пришло само собой.
Через пятнадцать минут я уже вошел в излюбленное логово делегации САСШ. Как обычно в это время, на столах уже храпели двое из собутыльников генерала Гранта, а сам он и большинство других в очередной раз опорожняли рюмки вместе с русскими. Но меня поразило, что взгляд у русских был цепким и почти трезвым, так что мне даже стало стыдно за соотечественников.
«Впрочем, — подумал я, — уже с 1861 года янки мне совсем не соотечественники, и даже после 1865 года я в душе так и не смирился с оккупацией Юга Севером. А посади на их место хиллбилли из Кентукки или Теннеси, я бы еще посмотрел, кто кого бы перепил…»
— Адмирал, где вы были? — воскликнул изгибающийся, как турецкая сабля, генерал Грант, находящийся сейчас в таком состоянии, что он хотя бы узнавал в лицо присутствующих. — К-как говорят наши русские друзья, вам полагается штрафная рюмка!
«Да, — подумал я, — завтра в море, а мне сегодня, чувствуется, трезвым уйти не дадут».
Один из русских, казалось бы, наугад взял со стола бутылку водки и налил мне стакан. И я вдруг заметил, что он мне чуть заметно подмигнул. И действительно, водка в стакане оказалась сильно разбавленная. Так вот каков секрет их трезвости! Так что я выпил этот стакан на одном дыхании. Тот же русский сразу налил мне еще один стакан.
