Владимир Поселягин - Я - истребитель
— Ну раз нельзя идти ночью, пойдем сейчас, на лай днем, я думаю, они внимания не обратят. Огородами пойдем…
В селе стояла рота охранного батальона с командиром роты в качестве коменданта. Я это определил по рассказам мальцов. Из всего состава в поселке находилось едва ли два десятка немцев. Те, что привезли Карпова, уже уехали, а вот сама рота, вернее, почти весь ее личный состав, куда-то подорвались рано утром, надо ли говорить, куда? Думаю, меня ищут или еще кого.
Сообщение о моей вынужденной посадке я передал открытым текстом, так что… Думаю, местные охранные части начальство накрутило нужным способом. Ой-ой-ой, что буде-ет! Не удивительно, что вследствие такого активного поиска местные каталажки у комендатур стали забиваться нашими окруженцами. И опять я виноват.
— …где это? — не понял я.
— Вот тут амбар старый, там никого нет, он дяди Игоря, а он на фронте. Дядя Игорь его давно хотел снести, дырявый он и трухлявый весь, вот-вот рухнет, но не успел. Там вас никто искать не будет, и до мастерской, где наших держат, всего сто метров. Там можно до ночи спрятаться, — пояснял на карте Валерка, с поддакиваниями Андрейки, который тоже комментировал рассказ, не выпуская из рук удочку. Он продолжал создавать атмосферу спокойствия и лени. Если кто посмотрит сюда, то не заметит ничего странного — ну мальчишка, ну рыбу ловит, обычный пейзаж.
— Ага. Подобраться к нему реально?
— Конечно. Сначала через огород бабы Юли, это вон тот, — показал он пальцем на плетень, огораживающий территорию приусадебного участка довольно большого дома. — У нее тыква растет, высокая, там ползком незаметно будет. Потом через плетень нужно перебраться, через улицу, вот там могут заметить, но мы на страже будем и скажем, когда никого не будет. Потом огородами дяди Кирилла, бабушки и потом участок дяди Игоря, а там уже амбар. Из него все видно — и площадь, и мастерскую.
— А вещи? — кивнул я на сложенные аккуратно вещи.
— Так мы и отнесем, кто что поймет? — подумав, сказал Валерка.
— Это вроде как с рыбалки идете?
— Ну да. В котелок рыбу, сидор на плечо, а плащ-палатку свернем. На нас никто и внимания не обратит, тут многие так ходят!
— Ну если только не поймают. Вот что. Вы сперва вещи отнесите, обстановку разведайте, а я подожду. Потом и двинем.
Все получилось так, как мы и планировали. Просчитались только с одним. Был вечер, дневной зной спал, и жители вышли в огороды.
В общем, меня два раза полили и чуть не пропололи мотыгой — бабка подслеповатая попалась. Когда я добрался до амбара, мокрый и злой, меня там уже ждали мальчишки, причем все трое тихонько ухохатывающиеся в кулачки или ладони. Мои перекаты и прыжки по огородам они видели хорошо, думаю, впечатлений набрались на всю жизнь.
— Да-а, на полосе препятствий хуже было, — рухнул я на прошлогоднюю солому.
— Комендант, — сразу тихо сказал Андрей.
Амбар действительно был весь дырявый и просматриваемый насквозь, так что приходилось перемещаться по нему по-пластунски.
Подобравшись к Андрейке, я сдвинул шлемофон на затылок и с интересом посмотрел наружу.
— Который из трех?
У входа в сельсовет стоял легковой «Опель» и три офицера рядом с ним.
— Тот, который худой самый и высокий, — ответил лежавший справа Валера.
— Ага, а остальные?
— Тот, второй который, с животом, это из роты, мы не знаем, кто это. А третий у нас часто появляется, он с кухней ездит.
С третьим было интересно, до офицеров было метров двести, но то, что он скорее всего принадлежит к Люфтваффе, я разобрал. Очень интересно.
— С кухней, говоришь?
— Да, он на мотоцикле приезжал, и пару раз они вместе приезжали, он на мотоцикле и кухня за ним.
Очень интересно. Догадаться, что часть, куда ездит кухня, принадлежит к ВВС, было не трудно, но что это? Аэродром подскока? Судя по привозной кухне, вполне может быть. Но кухня? Судя по виду, она была обычной, на деревянных колесах, человек на восемьдесят-сто.
План уже стал проявляться у меня в мыслях, как из мастерской, которую охранял одинокий часовой, вытолкнули одного из наших и отвели внутрь здания комендатуры.
— На допрос повели. Кстати, заметили, где конвойные ключ брали?
— Нет.
— А я видел. Висит у двери он. Какая беспечность. Видимо, часовой охраняет не только пленных, но и ключ.
— Товарищ лейтенант, а как вы их освобождать будете?
— Завтра узнаете. А сейчас руки в ноги и домой, родители обыскались уже, наверное.
— Ну товарищ лейтенант…
— Никаких ну. Вы своих родителей любите?
— Любим, — кивнули пацаны.
— А теперь представьте, что с ними и с вами сделают немцы, если узнают, что вы мне помогали.
— Что сделают? — спросил Иван.
— Лучше вам не знать. Давайте идите домой, только выбирайтесь осторожно, чтобы вас никто не видел.
Мальчишки выбрались через пролом с другой стороны амбара и скрылись среди лопухов, под которыми я приполз сюда. Понимающие ребята. А я остался ждать темноты, наблюдая за жизнью гарнизона и комендатуры.
Часовых я видел только двух. Один у мастерской с пленными, куда уже привели обратно красноармейца, и второй у входа в комендатуру. Судя по всему, он же охранял еще и машины — грузовичок, чем-то похожий на полуторку, и легковой «Опель», на котором приехали офицеры. Еще стояли два мотоцикла, но они меня не интересовали. Рота в расположение так и не вернулась. Кухня куда-то ездила, видимо, кормила солдат. Только вот где они?
«Блин, а ведь придется еще и „языка“ брать!» — подумал я и вздохнул.
Действовать я начал ночью, часа в два, когда произошла пересменка. Жутко хотелось спать, но я бодрился, хрустом сухаря на зубах изображая мышь в амбаре.
Наконец смена удалилась, и я, выждав с полчаса, выскользнул наружу.
Первой моей целью был часовой у машин, который медленно прогуливался под луной. Дождавшись, когда на нее набежит облако, я метнулся вперед под наступившей темнотой.
Нож с легким хрустом вошел немцу в грудь. Мне пришлось чуть наклониться назад. Ноги немца подогнулись, но я не давал ему упасть, продолжая держать на весу. Наконец он перестал дергаться, и только легкие конвульсии пробегали по телу. Осторожно опустив часового на землю, я еще несколько раз ударил его ножом в грудь, после чего снял карабин, ремень которого сполз ему на сгиб локтя, и амуницию. Подчистив карманы, убрал все, кроме оружия, в машину. После чего, касаясь рукой стены сельсовета, осторожно крался к углу, за которым находилась мастерская и охранявший ее второй часовой.
С ним было похуже. Если к первому подкрасться, прикрываясь корпусами машин, проблем не было, то этот стоял на открытой площадке, освещаемой масляным светильником, прикрепленным к стене мастерской. И чтобы до него добраться, нужно было пробежать пять метров открытого пространства.
Несколько секунд я анализировал ситуацию и придумал.
Метать ножи я не умел, как-то пропустил этот момент, когда занимался с отцом, но вот бегать… Бегаю я быстро.
Подобранный камешек полетел в темноту и зашуршал в кустах. Часовой насторожился и обернулся в ту сторону, снимая с плеча карабин, и тут же я пятью гигантскими прыжками достиг немца и ударил его сцепленными руками под основание шеи.
Гитлеровец с шумом рухнул. Упавший на землю карабин не выстрелил.
Быстро подхватив немца под мышки, я утащил его в сторону от освещаемого участка у двери, после чего, подскочив к стене, зашарил по ней в поисках ключа. Тут я что-то задел, и это что-то полетело в траву у двери.
— Ах ты! Блин! Гоблин безрукий!
— Командир? Товарищ лейтенант, это вы? — послышался за дверью шепот Карпова.
— Да я, я! Блин, ключ уронил! Сейчас найду, — ответил я таким же шепотом и, прислонив карабин к стене, зашарил по траве в поисках ключа.
В мастерской отчетливо зашептали, переговариваясь между собой.
— А ну тихо! Раскудахтались, — зашипел я им в ответ.
Наконец ключ нашелся. Легкий скрип, с которым открылась дверь, в тишине ночи показался громом.
— Сколько вас тут?
— Десять, товарищ лейтенант, — ответил Карпов, первым выходя наружу.
— Хорошо. Держи, — сунул я ему в руки карабин.
Остальные последовали за сержантом.
— Севка, привет, — поздоровался кто-то со мной. Присмотревшись, я узнал одного из пилотов бомбардировочного полка Никитина. Так вот кто эти трое летчиков!
— Привет, Кир, вот уж не думал, что встречу тебя тут.
— Получилось так, нас тут неподалеку подшибли.
— Ясно, потом расскажешь, — сказал я и стал быстро командовать: — Вы, двое, метнулись к машинам, это вон туда, за угол, там немец убитый лежит. Приносите его и закрываете в мастерской. Вы, двое, берете вот этого, связываете, вставляете кляп и грузите в грузовик. Ты идешь за угол, я там у стены карабин оставил, берешь и встаешь в охранение у машин. Все, работаем! Быстро-быстро!
