Сын Тишайшего - Александр Яманов
— Рассказывай, Фёдор Фёдорович, — приказываю Куракину, когда меня перенесли на трон.
Пожилой князь кивнул дьяку, дабы тот передал бумаги Апраксину и начал вещать.
— Прости нас, государь. Не разобрались мы в расследовании князя Голицына, — оратор удивил меня столь оптимистичным началом, — Бояре долго судили да рядили, но согласились, что нельзя прощать подстрекательства к бунту, приведшие к убийствам и поджогам домов. Ещё и царская семья чуть не пострадала.
Торопиться некуда, поэтому я спокойно слушаю прелюдию, рассматривая уставшие и хмурые лица думцев.
— Алёшка и Алексашка Милославские заслуживают смерти за свои деяния, а князья Хованский и Прозоровский — ссылки в Пустозёрск, — с трудом выдавил Куракин, но далее продолжил нейтральным тоном, — Стрелецкие главы во главе с полковниками Грибоедовым и Озеровым, числом семь человек также должны быть казнены. Кроме них, плахи достойны пятнадцать простых стрельцов и холопов боярских, замеченных в убийствах. Ещё сорок людишек, уличённых в разбое, последуют в Сибирь. Всё имущество виновных передаётся в казну, дабы быстрее выплатить долги. Восемь бояр и два десятка служилых людей из приказов отправляются в ссылку или на дальние рубежи. Иван Милославский и Кирилл Нарышкин готовятся к постригу. Здесь мы над ними не властны. Решение за тобой.
Это прямо праздник какой-то! Только нельзя впадать в эйфорию. Беру бумаги и быстро пробегаюсь по тексту. Братьев Толстых и ещё пяток мутных персонажей бояре всё равно выгородили. Зато главные заговорщики получили максимальное наказание. Странно, что бояре решились на казнь племянников Милославского. Хотя это ведь и ослабление моего клана. Просто Иван Михайлович оказался человеком неумным и одновременно амбициозным. Ему бы договориться с Федей, определить границы дозволенного, и действовать в рамках генеральной, то есть царский, линии.
Вроде всё хорошо, но это обманчивое впечатление. Нельзя давить на бояр, не оставляя пространства для манёвра и лишая надежд устроить будущее детей. Значит, необходимо подкинуть им жирную кость, дабы думцы основательно за неё перегрызлись. Заодно забудут про обиды к царю. Да и не просто так они выдавили из своих рядов с приказами столько людей. Наверняка уже подумывают, кого устроить на тёплые места. Я разве против? Надо только обговорить условия.
— Признаюсь, удивили вы меня покладистостью и суровым отношением к татям, — мысленно улыбаюсь, наблюдая за спектром эмоций на холёных лицах, — Позже я изучу грамоты, и может, кого помилую. Пусть лучше людишки служат на засечной черте и приносят пользу государству. Казнить их всегда успеем. Как отдохнёте, жду от вас решения по новым думцам и главам приказов. Только обдумайте всё хорошо, дабы не предлагать людей бесполезных и глупых. Иначе я назначу своего человека.
Бояре сразу зашевелились, будто трава под лёгким ветерком. Такие слова им по душе. Но есть у меня и ограничения.
— Посольский приказ продолжит возглавлять Василий Голицын, Большую казну передаю Никите Одоевскому, Оружейные и Золотые дела Михаилу Лихачёву. Брат его — Алексей, как выздоровеет, встанет во главе Казённого приказа, а Яков Одоевский — Аптекарского, — оглядываю думцев и заканчиваю речь, — Это не обсуждается и является моим окончательным решением. Всё остальное на ваше усмотрение, включая Большой полк. Князю Голицыну хватит иных дел, дабы заниматься ещё и военными делами.
Бояре не смогли сдержать эмоций. Здесь не нужны слова, хватит выражения некоторых лиц. Кто-то доволен, а иные просто изумлены. Ведь формально князь получил царское неудовольствие и лишён одной из должностей. Для вельмож — это хорошая плюшка. Теперь они могут поставить своих людей на командных постах в армии. На самом деле всё сложнее, ибо ситуация в управлении страной и войсками крайне запутанная. Однако бояре не пройдут мимо возможности усилиться. Заодно перессорятся, на что я очень надеюсь.
Своё решение я принял обдуманно. В данный момент у меня просто нет физических сил и знаний, чтобы полноценно руководить страной. Даже Федя этого никогда не делал, больше полагаясь на чиновников и Думу. Для начала необходимо набраться опыта и потренироваться на кошках. Под этим я подразумеваю личную собственность семьи Романовых, управляемой Казённым приказом. Хочу разобраться, что это вообще такое. Заодно в моём подчинении окажутся царские мастерские и медицина. На первые бояре не претендуют, а вторая слишком ответственная сфера. Что касается МИДа и Минфина, то их возглавят опытные люди, чей авторитет признают даже самые склочные думцы. А за остальные места путь хоть глотки друг другу перегрызут. И, конечно, я займусь организацией нормальной полиции, но не буду спешить. Поэтому боярам об этом знать не нужно.
Решение думцев по наказанию участников мятежа меня полностью устроило. Даже нет смысла настаивать на обязательных пытках племянников Милославского и стрелецких полковниках. Голицын уже размотал клубок заговора, получив показания. Остальное лишнее, я и так всё знаю. А под пытками человек может оговорить, кого угодно, и ничто не мешает ему соврать. Только бояре надеются, что казнь для моих родственников будет заменена на ссылку. Здесь они ошибаются. Пощады не будет. Таким образом, я разменяю окончание расследования на жертвы. И виновными в смертях окажутся именно думцы, о чём будут распущены слухи среди народа. Ведь царь на Руси хороший, а бояре плохие. Гы!
— Не буду требовать ответа прямо сейчас. Соберитесь после обеда или завтра утром. Надеюсь, два дня вам хватит, — решаю закончить разговор.
— Как прикажешь, государь, — ответил Куракин, и все бояре дружно поклонились.
* * *
После возвращения в палаты я пообедал и внимательно изучил грамоты. Затем набросал список, куда отправить преступников. Из полковников и полусотников я решил помиловать двух человек, отличившихся на полях сражений. Пусть начнут с обычного стрельца и кровью искупят свою вину. Остальные оказались обычными казнокрадами, чем-то напоминающих генералов моего времени. Тех начали активно сажать, причём власти усиленно делали вид, что чудовищная коррупция стала для них неожиданностью. Угу. Здесь тоже типа никто не знал, ещё и старался покрывать мздоимцев, как убитого стрельцами Янова. Или Грибоедова, чьё дело хотели спустить на тормозах. Однако я убеждённый противник коррупции, тем более в силовых структурах, поэтому откровенные воры последуют на плаху.
По Алексею и Александру Милославскому всё ясно. Именно они стали триггером перехода бунта в активную фазу. Такое не прощают, заодно необходимо преподать науку остальным интриганам. Бояре излишне расслабились, вот пусть привыкают к ответственности за свои поступки. Никто не собирается устраивать репрессии, хотя очень хочется. Просто надо привести людей в чувство, показав, что избранных
