Главная роль 6 - Павел Смолин
Второй «кейс» для меня гораздо неприятнее, потому что я косвенно виноват в гибели настоящего мастодонта мировой фантастики и одного из ее отцов-основателей. Не совладал с собой Герберт наш Уэллс, не вынес тяжелой ноши личного учителя Великого Князя Михаила. Миша — здесь же, в зале, рядом со мной на втором этаже среди других зрителей сидит. Уже не подросток, а молодой мужчина, неплохо прокачавшийся на пути промышленника и сильно мне помогающий курировать набравшую обороты индустриализацию. Лицо недовольное, потому что мистера Уэллса Миша честно любил за харизму, интеллект и отменное чувство юмора.
Увы — большие деньги, статус и популярность у «сливок общества» рано или поздно не могли не довести стремительно деградирующего от всего этого англичанина «до ручки». Покуда он наставлял рога тем, кто мог это терпеть, все было нормально, но потом он добрался до супруги гвардии полковника Федина. И не то чтобы красотой или умом дама отличалась — просто перепил Герберт, а полковник очень удачно был в командировке в славном городе Твери.
И сошла бы интрижка Герберту и падкой на пошловатые комплименты даме с рук, да только полковник Федин у нас отличается повышенной работоспособностью, отчего из командировки и вернулся на три дня раньше запланированного. Увидев известную картину, безнадежно опорочившую супружеское ложе в частности и дом семейства Фединых в целом, полковник для начала свернул Герберту шею как цыпленку, а потом вышвырнул труп в окно. Вышвырнул бы сразу, да этажность мала — со второго этажа любовников выкидывают у нас только младшие чины да разночинцы, а полковникам такая легкомысленность невместна.
Офицерская честь рогов не терпит, но, к счастью, табельный револьвер Федина дал осечку. Будучи человеком верующим, полковник счел это знаком свыше, и немного, чисто адреналин сжечь, поколотил жену. Успокоившись, он сунул ее в мешок, взвалил на плечо и так отправился в военную комендатуру — сдаваться на милость Ее Величества Системы.
И вот мы здесь — подвергаем выживших героев повеселивших всю страну «светских хроник» справедливому и беспристрастному суду. Жалко Федина, но закон есть закон, поэтому срок ему определили минимальный за «бытовое убийство в состоянии аффекта» плюс полгодика запаса. С сохранением наград, но утратой мундира — полковник «юнит» архиважный, и личное для него должно быть менее важно, чем казенное, а значит в армию для него возврата нет.
Супруга отделалась постригом в монахини до конца ее дней. На Валааме будет грех прелюбодеяния замаливать. Статья была подобрана такая, чтобы народ сей безвредный для моей репутации «кейс» обсуждал долго и с интересом: «Измена Родине». Пункт — «Подрыв обороноспособности Империи». Ажитация обещает быть изрядной, и по существу набор правильный: у нас на одного толкового полковника меньше стало, а его сменщики какое-то время будут до эффективности Федина дорастать.
Все вышеперечисленное в препираниях обвинителя и защитника имелось, органично распределившись и разбавившись изрядной порцией «воды», отчего процесс занял добрых четыре часа. Среди опрошенных свидетелей имелись как другие пострадавшие от происков Герберта и собственных супруг «рогоносцы», так и любители англичанина — последних мне пришлось пригласить личным письмом, потому что боялись. Чистый театр, но мне, как актеру, это приятно.
Вишенками на свидетельском торте выступили я и братец Миша — к немалому удовольствию присутствующих на суде господ, ибо редкость великая — со времен череды судов над реально большими шишками и не менее больших чисток государственного аппарата от воров и ублюдков не случалось, а здесь еще и такой конфуз!
— Ваше Императорское Величество, будет ли мне дозволено поинтересоваться Вашим мнением как частного лица и Вашего Императорского Величества по существу разбираемого ныне дела? — задал мне вопрос обвинитель.
— Частность моего лица сильно преувеличена, — с улыбкой ответил я, и зал охотно заржал. — Посему такового мнения не имею, и отвечу как Император. Институт семьи — один из важнейших и древнейших в истории человечества, и мне больно видеть новые и новые подтверждения того, как тяжело ему становится на пороге XXвека. Измены, бытовое насилие, ненависть к богоданной половинке — все это точит меня сильнее, чем решение застарелых проблем государственного масштаба. Власть у меня земная, и государственные проблемы я решать прямо обязан, а вот души и сердца исцелять не умею. Но это все материи отстраненные, и я прошу уважаемый Суд вынести честное и беспристрастное решение, невзирая на ранг и прошлые заслуги фигурантов дела.
Высказался и Миша:
— Мистер Уэллс за проведенные рядом с ним годы стал для меня добрым приятелем. В отличие от моего старшего брата, я «частность» своего лица берегу, и посему хотел бы сурового наказания для уважаемого полковника Федина. Тем не менее, институт семьи — свят, а посему свою «частность» сегодня я убираю подальше и прошу уважаемый Суд пренебречь такой бесполезной в ключе юриспруденции вещью, как мое личное мнение.
Этому зал поаплодировал — красиво, трогательно, справедливо.
Домой с Мишей мы ехали вместе — младший брат хандрил, а я смотрел в окошко, с удовлетворением отмечая «свои» новинки: как правило кулинарного толка, но таблички «Кинематограф» радовали сильнее. «Покуда народ безграмотен…» недооценивать нельзя, и ныне, на здоровенном полигоне около столицы, снимают первый в истории художественный фильм «Александр Невский», который просто не может не вызвать у причастившихся прилив очень нужного в преддверии Большой Войны патриотизма. Засунуть звук на пленку мы пока не смогли, поэтому аудио будет запускаться отдельно. Легкий рассинхрон неизбежен, но хроноаборигенам сравнивать не с чем — с «короткого метра» все без всякого звукового сопровождения в полнейшем восторге, а эпичное трехчасовое полотно со звоном мечей, симфоническим саундтреком и разговорами персонажей вообще башню снесет. Проектик кружков исторической реконструкции под это дело уже составлен и ждет своего часа — ковать доспехи с мечами и постигать основы тактики, а также изучение родной истории для своих подданных считаю архиполезным.
— Знаешь, — вырвал меня из раздумий смущенный голос Михаила. — Герберт много рассуждал о природе времени и глубоко восхищался тобой.
— Не знал, — честно признался я.
Миша грустно улыбнулся:
— Восхищался настолько, что на полном серьезе распускал слухи о том, что ты — пришелец из далекого будущего. За это его пару раз колотили.
По спине пробежал холодок. Ничего такого — ну кому на полном серьезе такая стопроцентная правда в голову придет, кроме так и не написавшего ни единой стоящей внимания вещи фантаста?
— Любит народ кумиров сотворять, —
