Начальник милиции. Книга 3 - Рафаэль Дамиров
Щёлк! — предательски хрустнула веточка, а я снова замер, снова гусеница.
— Тишка! — прокричал, задрав голову, кто-то из старушек. — Опять гнезда разорять полез. Негодник! Приди только домой, я тебе!
Теперь я не гусеница, а кот. Я даже хотел мяукнуть в ответ, но фиг знает, как этот Тишка разговаривает, лучше промолчу. А через минуту снова стал карабкаться, но уже с максимальной осторожностью. Кот — это хорошая подсказка. Вот по-кошачьи бесшумно я и старался.
Это было самое долгое моё древесное восхождение. Почувствовал себя ленивцем, те тоже часами на ветке висят.
Но вот и желанная цель — окно квартиры Кулебякина. Как проникнуть туда, если оно закрыто? Об этом я не задумывался, пока лез, ведь обычно летом форточки открыты, но тут все оказалось закупорено.
Я надавил на створку окна пальцами, надеясь выдавить шпингалет, но тот выдержал. Потрогал форточку, она пошевелилась. Ура! Открыта, просто ветром захлопнуло. Оттолкнул её и полез внутрь. Благо я стройный и брюшком не обремененный, а то бы не протиснулся.
Проникнуть в квартиру получилось ловко. Даже поймал себя на мысли, что из меня бы сейчас неплохой форточник получился. Днем я мент, а вечером вор. И лавэ всегда при мне будет. Тьфу, блин! Отогнав дурные мысли о воровстве, я стёк на подоконник из форточки змеёй. Мягко спрыгнул на пол и оказался на кухне.
— Петр Петрович! — крикнул я в пустоту квартиры. — Вы здесь?
Вытащил пистолет и щелкнул флажком предохранителя. Патрон уже в стволе, затвор я заранее передернул. Палец мягко лег на спуск, готовый в любой момент нажать на него.
Почему-то я нутром чуял опасность. Здесь кто-то есть? Не знаю… Ничего такого не слышно. Но опасность эта повисла в воздухе, и об нее будто бы можно было стукнуться головой.
Глава 19
Я сделал шаг по потертому линолеуму кухни. Где-то тикали ходики. Всё выглядело вполне обычно. Но вот эта гнетущая тишина казалась неестественной, метрвой. Будто я нахожусь не на втором этаже многоквартирного дома, а глубоко в бункере, где все плотно закупорено. И, кстати, света-то тоже почти нет. Из-за плотно задернутых штор он почти не пробивался.
Я повёл носом, будто Мухтар. Еще и воздух немного застоялся. Не воняет, но тяжелый и необычный — я принюхался и поморщился. А в остальном, вроде, ничего подозрительного.
Под ногами что-то мерзко хлюпнуло. Я посмотрел вниз. Под холодильником растеклась огромная тёмная лужа. Кровь? В полумраке не видно. Тогда я наклонился и пощупал пальцами. Нет, обычная вода… Откуда она взялась?
Я открыл холодильник. Так и есть, разморозился. Проверил питание — электровилка «Бирюсы» была выдернута из розетки. Внутри уже теплого холодильника — кастрюльки, банка соленых огурцов, кусок плавленого сыра и какой-то сверток в промасленной бумаге.
Странно, зачем было отключать холодильник, если он не пустой? Продукты в нем явно испортятся. Я ощутил непонятное чувство тревоги — странное, нарастающее, как будто что-то здесь не так. Еще этот полумрак… Шторы наглухо, будто нарочно, закрывали окна, хотелось подойти и даже не отодвинуть, а сорвать их, но нет… Нельзя, чтобы меня видели со двора. Возможно, шторы задернуты специально, как индикатор присутствия или отсутствия в квартире постороннего.
А между тем дышать становилось будто бы труднее. Что за ерунда?.. Я не астматик, но почему-то ощущал дискомфорт, какое-то препятствие — будто мне не хватало кислорода. Я втягивал воздух уже ртом. Но будто не мог надышаться. Наверное, заболел просто, или это духота мне не нравится после свежего воздуха…
Походил по пустой квартире, проверил санузел, пошарил по шкафам и даже под диван заглянул. Никого.
В зале на столе обнаружил раскрытый фотоальбом. Старый, огромный, с твердой обложкой, обтянутой потертым красным бархатом. Полистал картонные страницы. Родословная Кулебякина в фотографиях предстала моему взору. Хмурые и улыбчивые лица на черно-белых фото смотрелись будто из прошлой эпохи.
Я продолжал перекидывать страницы, сам не знаю почему. Что я хотел там увидеть? Скорее всего, надеялся узнать побольше о своем начальнике и решить головоломку — куда он пропал, почему выключен холодильник и задернуты шторы…
На одной из страниц вдруг мой глаз зацепился за непримечательную на первый взгляд фотокарточку. На снимке двое мужичков с кружками пива в руках улыбаются и смотрят в камеру у стоячих одноногих столиков возле пивного заведения по ул. Богдана Хмельницкого. Я узнал Зарыбинский «Пивбар» с уличными столиками. Один из мужиков — это молодой Кулебякин. Без брюшка и с усами без седины, вместо лысины — шикарная шевелюра. А Петр Петрович был красавец! Однако… Но и второй мужчина показался мне тоже очень знакомым. Даже не мужчина, парень, совсем юн, на вид — чуть за двадцать. Гладко выбрит, подтянут и опрятен. Одет модно. Но почему, чёрт возьми, его безусое лицо кажется мне таким знакомым?
Видимо, я так старательно вглядывался в его черты, что даже голова начала немного кружиться. Да нет! Что за хрень тут происходит? Я вдруг почувствовал острую необходимость подышать свежим воздухом. Нужно открыть окно. Нет… Нельзя…
Отвлёкшись от мысленного спора с собой, я снова сосредоточился на фотокарточке — и вдруг, как обухом по голове… Твою дивизию! Это же… Это же молоденький Пистон! Ну да, точно он!.. Тут он выглядит как денди и вовсе не похож на алкаша! Пистоша был близко знаком с Кулебякиным? Нехорошие предположения прошлись по спине холодком. Петр Петрович не рассказывал об этом, да и Пистон тоже… Хотя я и не спрашивал.
Фух… я расстегнул рубашку, оголяя грудь. Будто хотел освободится от удушья. Что-то чувствую я себя не очень, ну точно заболел, все эти загадки, наверное, вымотали меня. Еще непонятная тревога гложет, будто я в западне какой-то сейчас. Ну нет тут никого, почему инстинкты будоражат мозг?
Я вынул фотокарточку из резных уголков и сунул в карман, а потом пошел к форточке на кухню. Пора выбираться. Здесь мне делать больше нечего.
Подошел к кухне, попутно пытаясь понять, что именно не даёт покоя. И тут до меня дошло: воздух был слишком плотным. Инородным. Мне не просто не хватало кислорода, а будто здесь было что-то ещё. Какой-то газ.
Твою мать! Запаха нет, но интуиция кричала о беде. Мгновенно всё встало на свои места — это газ. ГАЗ!!! Чувство опасности вспыхнуло во мне,
