Наследник - Дмитрий Шимохин
И тут три пары глаз на меня внимательно уставились.
Так что пришлось тут уже без утаек рассказать о моем производстве стекла. О секрете производства стекла рассказал, что частично от отца услышал, а там и сам додумался. Вышло не сразу, но получилось, и, как итог, делаем его и продаем.
О Савке рассказал, а вот о продаже наследственного перстня не стал упоминать, стыдно как-то стало и неудобно.
— Ой, пострел, ой, пострел, — с улыбкой и даже гордостью произнес дед, когда первое удивление и расспросы остались позади.
— Так, может, тогда стоит стеклом заняться, а все это забыть? — И Олежка кивнул на грамоту.
— Долго всех за нос Андрей водить не сможет. Прознают, и тогда придут к нему воевода али боярин какой, от такого не отмахнешься. Он все приберет и секреты вызнает, так что долго таким промышлять не выйдет, — хмыкнул грустно Поздей. Видать, ему эта идея тоже нравилась, в отличие от риска борьбы за наследство моего деда.
— Да, вот еще. — Поднявшись со скамьи, я метнулся к сумке и вытащил кошель с десятью рублями, которые заготовил еще дома, и, вернувшись, положил на стол.
— Десять рублей, это вам в помощь. Да и все трофеи, что мы с крымчаков взяли, забирайте.
А там было много чего, шесть меринов со всей упряжью, столько же сабелек и четыре комплекта лучника, да еще и два тигеляя. Дырявых, конечно, но все же, про разное тряпье я и не упоминал.
— Прям по-княжески, — хмыкнул Прохор, а потом и расхохотался.
Мы проговорили почти всю ночь, обсуждая разные моменты, и договорились, что дед попробует послужильцами обзавестись и вести разговоры о найме людей, коли надо будет. Я же съезжу к Марии Старицкой и с ней переговорю, а дальше уже и смотреть, усядется на московский трон Дмитрий Иоаннович или нет. И, если сядет, уже начинать действовать.
Три дня я прогостил у деда, познакомившись и с другой родней, а именно с семьями Олешки и Поздея, их женами и детьми. У Олешки была три сына и дочь, старшему исполнилось только десять лет. Смышлёный парень, явно не в отца пошел. У Поздея было только два сына, один совсем грудничок, а другому лет пять, мне понравилось с ним возиться.
Отдохнув, мы отправились обратно домой, дед даже договорился с одним из разъездов, и нас проводили до Оскола.
Дорога была привычна и знакома уже и прошла без всяких проблем. С наймитами мы расстались возле Гороховца, они направились к себе домой, а я к себе.
В поместье тоже все было в порядке, и даже Богдан ничего не учудил, были у меня сомнения на его счет.
Дав себе неделю на отдых, я вновь занялся изготовлением стекла, сделав с десяток комплектов бус и просто три сотни бусин. Мы подготовились к дальней поездке, помимо духовной грамотки Старицкого, я взял и его печать, а также крестик.
В первую очередь мы заехали в Нижний Новгород, где я передал Савке новый товар, которому он был ужасно рад. А также он отчитался о продажах, остались лишь зеркала, которые он с опаской продает. В итоге вышло почти сто сорок рублей, весьма внушительная сумма, и, дабы не вводить Савку в искушение, я забрал все деньги. Савка также предупредил, что к стеклу проявляли многие свой интерес, в том числе аглицкие купцы, среди которых был Джонатан. Были и местные купцы, которые пытались вызнать, откуда такой товар у Савки. Да к тому же и земский староста Козьма Сухорук тоже интересовался, но так, для проформы. Все же он оценил подарок в виде бус для своей супруги.
Также прошлись и по торгу, где я уже смотрел доспехи и разную воинскую сбрую. Цены, конечно, кусались, но я уже мог себе позволить что-то прикупить. Вот только, поразмыслив и потрогав разные «панцири», я понял, что они для меня еще тяжеловаты и я расту. Можно, конечно, было что-то эдакое и Прокопу прикупить, но где это видано, чтобы послужилец был одет лучше своего хозяина. Так что я прикупил всего лишь три простых кольчуги, одну немецких мастеров для себя, так как она весила куда меньше, чем московские, чуть тяжелее моей. Она была такая же коротковатая, как и моя. Одну я прикупил для Прокопа и другую для Елисея, обделив Вишку, не стоит покупать все сразу и лишний раз светить деньгами. Пришлось купить еще пару образов, точнее, икон, отделанных серебром. Все же мой путь в монастырь лежит, и стоит там сделать подарок, или вклад, как здесь говорят.
После покупок пришлось вновь возвращаться домой и прятать серебро, не стоит с собой большие суммы возить. К тому же отряд небольшой у меня.
Спрятав деньги, мы уже напрямую отправились в Москву в сторону Свято-Троицкой Сергиевой лавры, ведь сейчас упустить время — это значит потерять инициативу, ведь скоро Дмитрий Иоаннович пойдет на Москву, и тогда в ту сторону явно соваться не стоит, пока все не успокоится.
Наш путь лежал через Нижний Новгород, потом Кинешма и Кострома, далее Ярославль, а там и Троице-Сергиев монастырь.
Проехав Ярославль, мы направились в сторону монастыря по дороге через какую-то речку, как вдруг нам повстречался большой воинский отряд, не меньше сотни человек, среди которых были и стрельцы. — Вы кто такие? — раздался крик от одного из всадников, едущих впереди.
Глава 18
Глава 18
Одет он был в хороший, я бы даже сказал, дорогой кафтан, да и подпоясан цветным кушаком с узорчатым шитьем. Жеребец был под стать всаднику. Рядом с ним на коне сидел мужчина лет сорока, одетый как бы, не богаче вопрошающего.
— Андрейка я, сын Володимиров, — несмело ответил я.
— И куда же ты, Андрейка, путь держишь? — допытывался всадник.
«Вот же принесла нелегкая», — мелькнула мысль.
— Так на пустошь в Троице-Сергиев монастырь. Мощам поклониться и помолиться. Тятя мой перед смертью своей поручил съездить и помолиться туда за упокой его души, — пояснил я, добавив в голос боязливых ноток.
— Сын, что исполняет волю отцову, — это правильно, — вдруг заговорил старший.
Колонна же ждала и не двигалась.
На слова старшего я лишь склонил голову, признавая его правоту и мудрость.
— Андрейка, а ты крест целовал уже царю? — вдруг
