Перевал Дятлова. Назад в СССР - Павел Барчук
— Остаёшься на стрёме… Э-э-э… На страже. Да. На страже. Короче, прикрываешь со спины. Ясно?
Пришлось добавить в голос металла и недовольства. Мол, мне сейчас не хватало обузы в виде девчонки.
— Костя, так нельзя! Надо идти вместе! Мало ли что!
Эта упрямая особа моих усилий по созданию образа сурового мужика даже не заметила. Она вполне ожидаемо начала возражать. Ох уж эти комсомолки. Мне кажется, они здесь на свет появляются с ярым желанием быть боевой подругой. Вот только сейчас вообще не нужно, чтобы она шла в лес. И дело не в том, что Зина — девушка. Просто я больше, чем уверен: не умеет она передвигаться настолько тихо, как мне надо, не создавая шума. Несмотря на опыт походов, который у неё за плечами, и на то, что Зина в принципе понимает, не на прогулку пошла со мной.
Да и контролировать одновременно окружающую обстановку и Зину — такое себе удовольствие. Могу не успеть отреагировать, если вдруг случится что-то неординарное. А я теперь уж и не знаю величину возможных неординарностей. Вон оно как всё закрутилось.
— Зина! Послушай меня.
Я воткнул лыжные палки в снег, ухватил девчонку за плечи и проникновенно заглянул ей в глаза. Раз доводы разума и логики она не хочет слушать, будем бить из других орудий. Тяжёлыми боеприпасами, так сказать.
— Ты остаёшься прикрывать мне спину. Если вдруг заметишь что-то очень странное — кричи. Если почувствуешь опасность для жизни — кричи и сразу же уходи. Молчи и слушай! Ни в коем случае не лезь меня спасать, ясно? Сразу же уходи за подмогой!
Я бросал фразы чётко, резко, по существу, практически приказным тоном, не давая Зине времени на возражения и сомнения, вынуждая её соглашаться со всем, что говорю. Но при этом смотрел Зинаиде в глаза так, будто она единственная женщина на всей планете, и только ей, ей одной, я могу доверить свой тыл. Девочки — такие девочки… Думаю, на комсомолках это тоже работает.
— Повтори, — приказал я, не разрывая зрительный контакт.
— Наблюдать. Прикрывать спину. Кричать. Если почувствую опасность. И… уходить за помощью, — кивая в такт каждому слову, заученно произнесла Зиночка, но тут же сверкнула глазами, прижала руки к груди и заявила. — Я так не могу, Костя! Это не по товарищески, бросить тебя одного! Как так? Сам погибай, а товарища выручай!
Я чуть воздухом не подавился, когда эта девчонка произнесла фразу, которую часто в своей прошлой жизни использовал я сам. Удивительное совпадение. А вот с проникновенными взглядами у меня не вышло. Фигушки она на них повелась. Чёрт, не удалось, теряю хватку. Хотя… Большой вопрос, пригодятся ли мне вообще в будущем эти умения. Да и насчёт будущего тоже ни черта непонятно. Ладно. Попробуем снова через логику и разум.
— Так, Зинаида. Здесь и сейчас — я командир нашей маленькой труппы. А приказы командования что?
— Что? — пискнула девушка.
Её глаза подозрительно заблестели, наполняясь влагой. Да ё-моё, что ж её так мотыляет…
— Не обсуждаются приказы командования, — отрезал я. — Поэтому остаёшься здесь, наблюдаешь, прикрываешь, при необходимости тикаешь. В смысле, уходишь за подмогой!
— Х-хорошо, Костя, — Зина сдалась, кивнула, помолчала секунду, затем заглянула мне в глаза и попросила. — Будь осторожен, пожалуйста. Мне… я правда кого-то видела.
— Обещаю, — совершенно серьёзно ответил я. — И, Зин, я действительно тебе верю. Я тоже видел людей.
Мне показалось, Зиночка после этих слов выдохнула, словно до того, как я их произнёс, она сомневалась в моей искренности. Предполагала, наверное, что я чисто из солидарности, просто её поддержал, дабы над ней не смеялись остальные. По-товарищески.
— Всё, пошёл. Не грусти… — я подмигнул Зине и очень внезапно для самого себя, вдруг наклонился, а потом… поцеловал не ожидавшую ничего подобного девушку.
Зиночка растерялась, дёрнулась назад, но я не отпустил. А уже через секунду она перестала брыкаться, самозабвенно отдавшись поцелую. Целовалась Зина неумело, где-то даже наивно, но… твою ж мать… Как давно я не чувствовал ничего подобного, честное слово. Лет сорок. В смысле, не в образе Замирякина, конечно. Нет. Я, именно я. Последний раз, наверное, ещё до армии. Внутри что-то сладко защемило и разлилось тепло. А ещё появилось чувство нежности. Нежности, замешенной на нежелании обидеть эту девочку.
Мы, похоже, сильно увлеклись. По крайней мере, мне показалось, что длился поцелуй достаточно долго. Но потом, в какой-то момент, девчонка включила всё-таки голову. Она снова дёрнулась, пытаясь освободиться из моих объятий. Если бы не зима… снег… мороз…
Я с трудом взял себя в руки, оторвался от сладких девичьих губ, провёл большим пальцем припухшей верхней, заправил под дурацкую шапочку выбившуюся прядку волос. Зиночка смотрела на меня затуманенным взглядом, тяжело дыша, и крепко держалась за мои плечи, словно боялась упасть.
— Костя… — хрипловатым голосом выдохнула она.
— Тс-с-с, — я прижал палец к губам девчонки. — Ничего не говори. Всё потом. Жди меня, скоро вернусь.
С этими словами я легонько чмокнул её в курносый носик, развернулся и отправился в лес, на ходу размышляя, какая муха меня укусила, и какой чёрт дёрнул поцеловать девчонку? Мало проблем со всей ситуацией в целом так ещё и личное притащил. Группа и без того нестабильна в отношениях, смешались люди, кони, блин. А если ещё и у нас с Зиной что-то завертится, получится адская смесь. Рванёт так, что до финальной точки не доберёмся, все переругаемся.
Я даже на секунду застыл от такой мысли. Вернее, от соблазна именно этот вариант событий использовать для спасения группы, но быстро пришёл в себя, отбросил ненужные глупости и осторожно огляделся. Со стороны лес казался несильно густым, однако чем ближе я к нему подбирался, тем мрачнее выглядели деревья, тем больше внутри разгоралось чувство опасности.
И вот вроде не вижу никого, не слышу, но чуйка орала благим матом: осторожно, засада! Спинным мозгом ощущал: за мной откуда-то следят. И не только за мной, за Зиночкой тоже. Всё-таки правильно сделал, что оставил её, не взял с собой в лес.
«Местные, сто пудов, следят местные! Манси или как их там правильно называют?» — мелькнула
