Настоящий американец 5 - Аристарх Риддер
А тут этот ураган, чуть все не порушил. Но обошлось. Все-таки зря он наговаривал на свою святую покровительницу, которую почитает больше всех с самого детства. Мария Гваделупская все еще хранит его.
— Человек за бортом! — услышал он с палубы.
— Кто-то из наших смыло? — забеспокоился капитан Колон. Терять своих людей ему не хотелось. — Стоп машина! Выловите его! — закричал он.
Спустя минут двадцать сейнер вернулся в место, где заметили человека и его подняли на борт.
— Это еще кто? — Алварес вслед за капитанов поспешил к спасенному.
— Да хрен его знает, — человека в спасательном жилете никто из команды сейнера не опознал. Более того он оказался гринго.
— Выкиньте его обратно, — распорядился Алварес. Свидетели ему были ни к чему. Да и гринго он не любил.
Майк Майерс, заподозрив неладное, испанского, а именно на этом языке шел разговор, он не понимал, но, когда два мордоворота начинают тащить его обратно к борту корабля, явно они это делают не из лучших побуждений.
— Подождите! Не надо! — тормозя ногами и пытаясь вырваться, закричал он.
— Заткнись! — ответили ему на английском, не отпуская и продолжая тащить в заданном направлении. Еще и попинали, чтобы не мешал.
— Сеньоры, я знаю где много золота! Я вам расскажу, только не убивайте! — в отчаянии выкрикнул он, сделав, действительно, интересное для контрабандистов и начинающего наркобарона предложение.
* * *
— Они подают сигнал SOS, — проинформировал меня капитан Адамс, когда я поднялся на мостик. Так-то я собирался идти немного вздремнуть, слишком уж беспокойной выдалась ночка. Но мои планы наглым образом нарушил появившийся на горизонте корабль.
— Нам бы кто помог, — проворчал я, разглядывая его в бинокль. У меня тут сокровищ на полмиллиона долларов и пускать на корабль посторонних совершенно не хотелось. — И как вы думаете, кто это?
— Рыбаки, скорее всего, — ответил капитан, тоже вглядываясь в горизонт.
— Далеко отсюда до берега?
— До Картахены миль четыреста будет.
— Островов поблизости нет? — мне была нужна приемлемая причина не идти на помощь терпящему бедствие судну. Впрочем, что-то было не похоже, что оно тонен. Это я и озвучил капитану. — Крена нет, да и дыма я не вижу.
— Может машина сломалась, и они запаниковали, — предположил капитан Адамс. — Ближайший из островов Тесоро и он от Картахены в тридцати милях, — осмыслив ответ капитана, я понял почему он ухмыляется.
— Точно, машина! Она же у нас не работает! — зацепился за я поданную капитаном идею.
Действительно, как мы можем им помочь, если сами в глубокой заднице? Вспомогательная силовая установка, от которой заряжались аккумуляторы у нас, считай, накрылась, и мы окончательно потеряли ход. Энергии хватает только на обеспечение работы систем корабля, да и то не всех. Из-за близости к экватору у нас выключен судовой кондиционер и холодильная камера на камбузе.
— Это да, янки не должны волновать проблемы вонючих колумбийских рыбаков, — произнес Том Адамс. — Пусть им их католические святые помогают, которым они безустанно молятся.
— Мистер Адамс, у нас в трюме золота и серебро на несколько сотен тысяч долларов, — ответил я на его сарказм.
— А если им нужна медицинская помощь, а у нас в экипаже есть врач. И вообще, не прийти на помощь терпящим бедствие в море — свинство. Моряки так не поступают! Но где это понять сухопутному? — с презрением выплюнул из себя Адамс.
— Вызовите, пожалуйста, мистера Эспозито, — процедил я.
Пока мы ждали начальника охраны я успел выкурить сигарету и выпить чашку крепчайшего кофе, поданного одним из моряков. Обжигающе горячий напиток меня немного взбодрил, и голова прояснилась. Капитан в это время с радистом пытались связаться с рыболовецким сейнером, чтобы уточнить какие у того проблемы, но связь, кажется, оборвалась.
— Что-то случилось босс? — Тони Эспозито наконец появился на мостике. — Это связано с тем куском трухлявого дерева на горизонте?
Тони похоже тоже было плевать на своих южных собратьев, человеколюбием он не отличался, что, кстати, шло ему в плюс с его-то профессией.
— Мы получили сигнал SOS и теперь я и мистер Адамс думаем, как оказать помощь, чтобы не подвергнуть наш корабль и его груз опасности.
— Как я понял вариант сделать вид, что мы ничего не слышим и никого не видим не рассматривается? Решили рискнуть находками ради каких-то голозадых колумбийцев? — прям бальзам для ушей. Хоть кто-то меня понимает!
— Я в общих чертах с тобой согласен, но нам все же надо узнать, в чём там дело, — сказал я с сожалением. — Поэтому подготовься к возможным инцидентам. Пусть твои люди держат оружие наготове.
— Да, конечно, Фрэнк. Я всё сделаю.
Эспозито ушел, а радист возобновил попытки связаться с пострадавшим от урагана судном.
Чтобы не грузиться тревожными мыслями, я принялся рассматривать радиста. Выглядел он как типичный фанат радиодела из фильмов. Нескладный, в парусиновых штанах и рубашке с закатанными рукавами из карманов которой торчали отвертки, с вечно немытой и нечесаной головой. Гетеродин, паяльник и радиолампы заменяют ему и друзей, и семью, и девушку. Да и хрен со всем этим, зато специалист он отличный.
В подтверждение моим мыслям радист бегло заговорил по-испански. Похоже связь восстановилась.
— Капитан, мистер Уилсон. У них после шторма несколько раненых, а один так вообще тяжелый. Спрашивают есть ли у нас борту врач и можно ли доставить к нам пострадавших.
— Нет, нельзя, — отрезал я, опередив Адамса. — Передай, что наш врач сам поднимется к ним на борт и осмотрит раненых. И он будет не один, а в сопровождении вооруженной охраны. Так что пусть не делают глупостей.
— Я понял, мистер Уилсон. Секунду, — прежде чем ответить, радист дождался кивка от капитана. Надеюсь, это просто привычка.
Прошла еще пара минут, в течении которых радист о чём-то ожесточенно спорил со своим собеседником. Наконец, он снова снял наушники.
— Они ответили, что тяжелораненому нужна срочная операция, и они уже грузят его в моторную лодку. И очень благодарят.
— Шустрые ребята, — усмехнулся капитан.
А я, развернувшись, вышел на нос «Алессандры» и продолжил рассматривать рыболовецкий сейнер в бинокль. За то время, пока мы вели радиопереговоры, его немного снесло к нам и видно стало чуть лучше.
