Фактор беспокойства - Алексей Ковригин
Вот только прокатится на «Пишутере» Сергею Васильевичу не судьба. Новенький, только что начавший поступать в военно-воздушные силы США «Boeing P-26» истребитель одноместный и для «воздушных экскурсий» не предназначен. Вряд ли я смог бы каким-либо образом исполнить свою парижскую мечту «покататься» на американском истребителе, если бы не моя нечаянная встреча и близкое знакомство с мэром Нью-Йорка Энрико Ла Гуардия. Мне всё-таки удалось удивить и заинтриговать этого жизнерадостного толстячка своими знакомствами с ведущими авиаконструкторами Европы, да и мой перелёт через Анды тоже вызвал у него немалый интерес. Всё-таки он сам в прошлом лётчик и риск подобного перелёта ему хорошо понятен. Так что приглашение в гости «для знакомства с мамой» я всё-таки получил.
* * *
А неплохо так живут современные «скромные служащие» Нью-Йоркского муниципалитета. Квартира Мэра располагается на втором этаже в обычном кирпичном трёхэтажном «доходном доме» в Бронксе, на пересечении Богарт-авеню и Рэдклиф-авеню. В отличие от остального Нью-Йорка, в этом районе города пока нет привычной мне «квадратно-гнездовой» застройки и улицы проложены так, «как бог на душу положил» самым первым застройщикам. Оттого и местные «авеню» пересекаются с другими «авеню», а не «стритами». Всё-таки «авеню» в моём понимании — это скорее широкий «бульвар», густо обсаженный деревьями, а «стрит» всего лишь улица для проезда транспорта, зачастую довольно узкая. Так что место своего проживания Ла Гуардия выбрал с большим вкусом и знанием дела. Я бы тоже не отказался иметь своё жильё в подобном уютном местечке.
Квартиру арендует и оплачивает сам Ла Гуардия, мэрия Нью-Йорка никаких расходов по аренде жилища не несёт. И поста охраны у дома я тоже не заметил, хотя полицейский участок на противоположном углу площади имеется и совсем уж без круглосуточной охраны мэр города не остаётся. Так что его горделивая отговорка по поводу отсутствия личной полицейской охраны, которую он отправил на патрулирование улиц: — Для личной защиты у меня есть пистолет! — всё-таки, всего лишь лёгкая бравада.
В моих «прошлых» воспоминаниях Бронкс — депрессивная окраина Нью-Йорка. Газеты и телевидение моего времени твердили что это район трущоб, разгула бандитизма и рассадник наркомании, с которыми власти «Большого яблока» никак не могут справится и давно махнули на него рукой. Но сегодня этот единственный континентальный район островного Нью-Йорка — развитой и процветающий промышленный округ, хотя и криминалитет, и наркоторговля никуда не делись, а точнее, только-только начали приобретать те характерные черты, что в будущем будут присущи «организованной преступности». Этому в немалой степени поспособствовало введение в стране «сухого закона» и как следствие — повсеместно вспыхнувший бум «бутлегерства». Потребовавший от «предприимчивых людей» Нью-Йорка «кооперации» с отдельными нечистоплотными представителями полиции и «координации» всех ранее разрозненных городских банд. Отсюда видимо и берут свои истоки продажность и коррупция, в моём времени поразившие все слои американского чиновничества. И «на переднем крае» в борьбе с этим злом стоит вот этот маленький человечек, гостем которого сегодня являюсь.
«Обзорной экскурсии» по квартире Мэра мне не устраивали, но шикарная ванная комната, где под одобрительным взглядом «мамы Цветочка» я помыл руки и наше продолжительное чаепитие в просторной столовой, и уютная гостиная комната куда мы затем перешли, наводят на мысль что иметь такую квартиру, это довольно хлопотное дело. Но ведь как минимум должны быть ещё две спальные комнаты, рабочий кабинет и большая библиотека, без которой в виду отсутствия интернета, сегодня такому занятому человеку просто не обойтись. Да и комната для прислуги тоже должна быть. Ла Гуардия вдовец и полностью поглощён делами города, но за его престарелой матушкой в отсутствии сына кто-то же должен присматривать и ухаживать?
Наше знакомство и дальнейший разговор шёл на идиш. Моя наивная попытка «блеснуть» знанием итальянского языка с треском провалилась. Оказывается, у меня совершенно ужасный акцент и, если Ла Гуардия только молча улыбался, слушая мои неуклюжие потуги, то «тётушка Ирен» через пару минут этого детского лепета жалостливо на меня взглянув, припечатала:
— Деточка, плакать, смеяться и нормально разговаривать лучше всего на родном языке. Не мучай себя и нас, говори на том языке, на котором твоя мать пела тебе колыбельные песни. Мой мальчик тоже знает восемь языков и ещё на четырёх может сносно ругаться, но лучше всего это у него получается на идиш. Хоть он сам и считает себя итальянцем, но я его Мама и лучше него знаю, кто он есть на самом деле.
Блин! А вот Анатра даже ни разу не намекнул, что мне лучше бы на итальянском языке только скромно «помалкивать в тряпочку», а я-то считал себя полиглотом! Оказывается, это «Цветочек» у нас полиглот, а я всего лишь «мимо проходил». Досадно и неудобно, «довыпендривался» называется. Но дальше разговор пошёл «на родном» и если при этом испытывал затруднение с ответом, то и английский язык в этой семье тоже все без переводчика понимают. После часового «чаепития» с вареньем и бубликами, где мне пришлось пересказывать заинтересованным слушателям краткую историю своего «детства и отрочества» вплоть до приезда в Нью-Йорк, мы переходим в шикарную гостиную. Энрико с видимым удовольствием демонстрирует фортепиано и гордо сообщает, что в Бронксе более шестидесяти фабрик, изготавливающих только рояли и пианино, не считая множества других небольших мастерских, занятых производством остальной «музыкальной мелочёвки». Бронкс — «музыкальная столица» Нью-Йорка, если такой термин подходит этому округу.
С удивлением узнаю, что и сам Мэр неплохо играет на этом инструменте. В детстве он обучался игре на виолончели, а пианино освоил уже самостоятельно в юношеском возрасте. Оказывается, его отец служил капельмейстером в военном оркестре пока не отравился некачественным мясом, купленным за «небольшую мзду» полковым интендантом у недобросовестного поставщика. Отец умер и с тех самых пор Ла Гуардия стал непримиримым борцом с коррупционерами всех мастей, какие бы должности они не занимали. Первым деянием «Цветочка» на посту Мэра Нью-Йорка стало скандальное увольнение «по служебному несоответствию» и судебное преследование ряда высокопоставленных сотрудников городской мэрии уличённых во взятках и протекционизме. Это не принесло ему любви от коррумпированных чиновников, но в лице простых горожан «Большого яблока» Ла Гуардия получил просто колоссальную поддержку и всеобщее обожание.
Не меньшее одобрение у рядовых сограждан получила его непримиримая борьба с мафией, нагло обложившей данью обычных предпринимателей города и диктующей на рынках Нью-Йорка свои условия. С отмиранием бутлегерства члены преступных синдикатов с лёгкостью переключились на наркоторговлю, проституцию и рэкет. Приказ нового Мэра города о немедленном аресте Сальваторе Лукания, главы итальянской мафии Нью-Йорка более известного под прозвищем «Лаки Лучано», даже вызвал некоторую оторопь и «нервическое» замешательство в «верхних эшелонах» Нью-Йоркской полиции. Но следом грянуло распоряжение Мэра «О реформе полицейского управления Нью-Йорка» и полицейские чины из тех, что благополучно пересидели в своих креслах всю эту «перестройку», тут же рьяно кинулись выполнять свои обязанности. «Счастливчик» Лучано пока где-то в бегах, но из своего прошлого помню, что в итоге он всё-таки получит «свои законные» пятьдесят лет, так что недолго ему бегать осталось.
Правда мафиози отсидит не весь свой срок, а пойдёт на сотрудничество с госдепом и в обмен на помощь «в нормализации работы» Нью-Йоркских доков в годы второй мировой войны, и за активное участие в консультациях американских военных по поводу высадки десанта на Сицилию, после второй мировой войны будет освобождён досрочно и депортирован в Италию, где и окончит свои грешные дни. Но всё это не имеет никакого отношения к нашей сегодняшней встрече. Моя скромная задача «обаять старушку» и тем самым вызвать к себе расположение Мэра мне удалась в полной мере. Сыграл и спел не так уж и много, но «новые песни о главном» в моём исполнении матушке Энрико очень понравились и особенно её умилила и растрогала «Тода», за что большое
